Иначе

— Думаешь, что когда-то мы также будем искать своего человека? — ярким и заинтересованным взглядом рассматривая скопившихся людей на площади, произнес мальчик лет тринадцати с густыми синими волосами и темной повязкой на глазу.

Сегодня был один из редких, но важных дней, посвященный соулмейтам. Люди, так трепетно ожидавшие своих меток, что обычно появлялись черными фигурами на запястьях, вновь слонялись по улицам украшенного города, внимательно рассматривали друг друга и приветливо поднимали кисти рук, пытаясь хоть как-то упростить себе жизни и найтись. Этот праздник везде назывался по-разному. А где-то его и вовсе не проводили за ненадобностью или отрицанием соулмейтов. В Мондштаде же он проходил раз в два-три месяца, но люди были вправе искать свои родственные души и без этого скопления, когда сами того пожелают. Однако атмосфера все же в городе становилась особой.

Мальчик примерно того же возраста, что и его одноглазый друг, молчал. Лишь коротко пожал плечами, также заинтересованно следя за людьми. Они казались ему такими воодушевленными и счастливыми, особенно те, кто смог увидеть совпадающую с его собственной метку.

— Не знаю, Кэйя. Но все это выглядит так… так необычно. И несмотря на все это веселье, я бы хотел найти свою родственную душу как-то иначе. — Кэйя немного удивлённо посмотрел в ответ и слегка приподнял брови в немом вопросе, отчего Дилюк немного смутился — конечно, рассказывать об этом он мог, как и довериться Кэйе, но все равно его мысли были более личными и говорить о них было слегка неуютно. — Ну… понимаешь, ходить по городу и каждому показывать запястья — это слишком просто и откровенно что-ли!

— Может быть. А как бы ты тогда хотел найти своего соулмейта? — тихо спросил Кэйя, на минуту задумавшись, и его мысли стали довольно печальными и тревожным. Мог ли его народ иметь соулмейтов или же они были абсолютно прокляты и вынуждены даже умереть никогда не встретив кого-то столь близкого? Эти слова часто пробегали у него в голове, но избавиться от них было сложновато.

Дилюк заметил эту тревогу на его лице и поспешил заговорить, обеспокоенно заглядывая в единственный не спрятанный за повязкой глаз Кэйи.

— Я пока не очень об этом думал. А ты выброси уже эти мысли из своей головы! Я абсолютно точно уверен, что ты найдешь своего соулмейта. Как захочешь — на таком же празднике или же совершенно случайно! — И Дилюк улыбнулся. Самой доброй и приветливой улыбкой, которой только мог, стараясь поддержать и успокоить.

И Кэйя слабо кивнул, отвечая на улыбку тем же. 

Сейчас же Кэйя старался не поддаваться воспоминаниям из прошлого, ибо те приносили довольно болезненные ощущения, а эмоции и вовсе скакали — от очень теплых и приятных до колких и холодных. Но праздник никуда не делся, и наблюдая за людьми на площади, ищущих свои родственные души, Кэйя не мог невольно не вспомнить что-то близкое. Направляясь в таверну после рабочего дня, который, на удивление, довольно рано закончился сегодня, капитан отворил дверь и улыбнулся, бегло осматривая находящихся внутри посетителей. Их было больше обычного — оно и понятно, такой праздник. Люди, сидевшие в основном в парах, уже родственных парах, весело и громко обсуждали что-то, разговаривали, знакомились… Мало даже кто обратил внимание на вошедшего, продолжая заниматься своими делами. И особо это не волновало Кэйю, вновь погрузившегося в мысли.

Дилюк сегодня заменял бармена, стоя за стойкой и разливая напитки в бокалы, которые тут же принялся разносить посетителям. Его холодное и сосредоточенное выражение лица сильно контрастировало с тем теплым воспоминанием, которое не собиралось покидать голову Кэйи, и мужчина слегка улыбнулся, хоть и весело совершенно не было. Он бы даже тряхнул головой, чтобы отогнать ненужные мысли, но взгляд алых глаз уже устремился на него, и выглядело бы в итоге это глупо.

«Интересно, он хоть что-то похожее вспоминает?»

Кэйя надел свою дежурную улыбку на лицо и быстро подошел к барной стойке.

— Какое счастье увидеть Вас здесь, мастер Дилюк! Да еще и в праздник. — Конечно, он вряд ли бы получил какую-то теплую отдачу, да и не то чтобы Кэйя сильно ее ждал, однако выражение лица Дилюка ни капли не изменилось. — Мне как обычно.

Так ничего не ответив, Дилюк принялся выполнять заказ, полностью игнорируя любые попытки разговорить его. Максимум — мог ответить весьма односложно и сдержано, и стоило поставить бокал с вином на стойку, как он и вовсе, услышав от какого-то не особо отдаленного стола дополнительный заказ, направился к ним, прихватив нужный напиток.

И Кэйя бы и дальше продолжил заинтересованно рассматривать вино в своем бокале, словно в него что-то подмешано, если бы не юношеский и даже высокий голос, за которыми сразу же последовали скорые извинения. Разумеется, это не могло не привлечь внимание посетителей таверны, и только самые ленивые бы не обернулись на звук. И потребовалось совсем немного времени, чтобы ситуация сложилась пазлом в голове.

— Ничего страшного. Это лишь перчатки.

— Еще раз извините, мистер Дилюк. Это все моя неудача, хе-хе.

Беннет, что пришел сюда, судя по всему, тоже недавно, чтобы что-то рассказать своим отцам, не заметил рядом с собой бармена и слегка разлил на него один из напитков. Ничего удивительного, если честно, ему редко когда улыбалась удача, отчего приходилось лишь неловко чесать затылок и вновь извиняться, но хоть не на всю одежду и вылил, тоже небольшой успех. И стоило вернуться Дилюку на свое рабочее место, как Кэйя словил себя на мысли, что перчатки сейчас отправятся куда подальше до ближайшей стирки, а метку, пусть и половину из-за рукавов, но видно будет.

Эта мысль заставляла сердце биться быстрее, пусть и Кэйя чувствовал лишь сильную заинтересованность. Он сомневался, что кто-то вообще видел эту метку, а еще был уверен, что соулмейта Дилюк так и не нашел. Так или иначе об этом бы хоть кто-то узнал, пошли бы слухи, а пока они были лишь о неизвестном никому рисунке.

Когда он вообще видел руки Дилюка? В детстве? До той самой ссоры, когда еще метки не было?

В принципе, капитан кавалерии когда-то давно ловил себя на мысли хоть раз в жизни снять браслеты с рук, закрывающих его метку, и просто посмотреть на реакции окружающих. Однако до исполнения все это не доходило по какой-то особой причине, и хоть страх, что метка и вовсе не проявится ушел, страх того, что соулмейта он не достоин и его родственной души все также нет — никуда не делся. Кэйя встречал людей, которые никогда, даже если и очень хотели и искали, не встречали своего человека. И оказаться в такой же ситуации — действительно не самое прекрасное в жизни.

А пока он продолжал выжидающе наблюдать за Дилюком, который, на огромное удивление, слишком просто снял перчатки и отложил их куда-то в сторону, принимаясь, вероятно, искать другую пару. Однако счастье не длилось долго — чертовы длинные рукава покрывали запястья полностью, а другие черные перчатки нашлись слишком скоро. Кэйя не то, чтобы ожидал чего-то иного, почти не разочаровался…

«Что..?»

Пара секунд, совершенно ничтожных и скоротечных, словно их не было и вовсе. Когда Дилюк слегка приподнял руки, натягивая перчатки, а рукава все же поддались вниз, оголяя немного метку. Кэйя не сразу осознал, что не так и почему внутри резко стало невыносимо тревожно. В голове затрещали мысли, и захотелось стремительно выйти на свежий воздух куда подальше, чтобы успокоиться.

«Мне просто же показалось…»

Без слов оплатив счет, капитан быстро покинул таверну, надеясь и отчаянно веря, что это тупое совпадение или игры света.

  ***

Размышления и самокопание надолго затянулись. Кэйя все больше уверял себя, что худшего варианта — а именно то, что Дилюк имел идентичную с ним метку — быть не может. Отчасти ему хотелось верить, что они (эти чертовы рисунки на их запястьях) похожи только самую ничтожную малость, всего частично, совпадают только те концы ближе к ладони. К завершению третьего дня, которые разнообразились увеличенным количеством работы, ибо тоскливые и ничуть не обнадеживающие мысли не давали успокоиться, а задания хотя бы заставляли от усталости и вовсе валиться с ног, не думая ни о чем, все же Кэйя смог убедить себя в том, что Дилюк — никак не его соулмейт и метки обычная случайность. Он же не видел ее полностью, верно? А значит теплилась надежда внутри на глупое совпадение. Людей в Тейвате много, на каждую пару найдется своя индивидуальная татуировка, никаких исключений. Разве что боги снова решили подпортить кому-то жизнь, посчитав это забавной шуткой. Осознавать противоположное было несколько больно, как и думать о подобном. Не хотелось себя даже тешить на хороший финал.

Впрочем, ничего не изменилось за эти дни: город перестал праздновать день соулмейтов, хилличурлы продолжили разбивать лагеря неподалеку, в таверне значительно приутихло, Кэйя старался завалить себя работой, полностью вживаясь в роль Джинн, а уничтожающие мысли даже и не желали перестать сверлить его и без того загруженную голову. Необходимо было что-то делать, иначе эти шутки разума и ничуть не обнадеживающие размышления довели бы кого угодно.

Казалось, решение было довольно простым — полностью убедиться в том, что метки абсолютно разные, чужие и не родственные, совершенно непохожие. Однако его исполнение отнюдь не являлось таковым. Каким образом можно было правильно это сделать и получить ответ — Кэйя не очень знал. Разговором он не добьется ничего, разве что некой холодности и завуалированного посыла куда подальше. Он сам своими же словами и действиями выстроил фундамент той непробиваемой стены, крепость которой разве что можно сравнить со стенами вокруг Мондштадта. Да и та пара лет, после прибытия Дилюка в родной город, тому прекрасный показатель. Попытки возобновить те теплые и когда-то близкие отношения никогда не увенчивались успехом, отчего совсем скоро вариант разговора был отложен на неопределенный срок, желательно, надолго.

Другим же вариантом было некое перекладывание ответственности и всего прочего на самого Дилюка. Обычно прийти в таверну, совершено случайно забыв свои шипастые браслеты, заказать что-то, посидеть, поднять уровень шума в заведении, попытаться вновь разговорить бармена… Да только в плане была одна такая загвоздка: Дилюк не каждый вечер проводил за барной стойкой.

Ну или не только одна.

Еще было откровенно говоря тревожно и будущая реакция (или ее отсутствие) наводила лишь неприятный липкий трепет внутри. Видеть отвращение в чужих алых глазах, очередное отталкивание и отдаление было сродни яду, отравляющему бы все нутро. На самом деле, пережить второй раз окончательное разрушение и без того теперь уже натянутых отношений и тонну презрения было не так страшно и сложно, сложнее было смириться с тем, что будь у него метка или нет — разницы особой бы и не было.

Неудивительно, но в таверну Кэйя так и не заявился. Ни завтра, ни послезавтра, ни единого раза за последующую неделю.

А потом и в самом деле решил оставить мысли о том случае, старательно избегая любых воспоминаний о той метке.

Дилюк не слишком задумывался о случившемся. По правде говоря, он и вовсе не стал придавать этому особого значения. Да, внезапный и, казалось, беспричинный уход Альбериха из таверны был сродни чему-то невероятному и странному, ведь его пинками порой было не выгнать, однако у всех есть свои дела и никто более не отвлекал от работы бессмысленной болтовней. И поначалу Дилюк и не думал на эту тему. Главное, что стало несколько спокойнее и никто перед глазами не маячил, раздражая глупыми попытками разговорить, нелепыми, тупыми и действительно болезненными прозвищами. Это не могло не радовать в какой-то мере, позволяя какое-то время облегченно выдохнуть и заниматься своими делами, однако все постепенно начало рассыпаться, когда первые сомнительные мысли пробрались в голову, а голубая макушка не появлялась в радиусе зрения уже почти второй месяц.

«Он вообще жив?»

Но грех было жаловаться — это же именно то, чего часто хотел Дилюк, — Кэйя больше не лез к нему и в принципе перестал докучать. Верно же? Но что-то липкое и неприятное заставляло невольно вспоминать тот день. Что-то напрягало. Анализировать ту ситуацию не сильно хотелось. Разве что после довольно долгого отсутствия Кэйи Дилюк все же невольно задумался, особое внимание уделяя деталям и медленно понимая, что к чему.

 — Вау, выглядишь слишком официально. — Кэйя улыбнулся, когда увидел спускающегося Дилюка со второго этажа в черно-белом костюме. Тот лишь одарил одноглазого несколько тяжелым взглядом, явно показывая, что его успели порядком достать за сегодняшний день, учитывая, что времени было около двенадцати. — Хей, ну улыбнись. Между прочим скоро гости приедут, подарки ты тоже будешь принимать с таким мрачным выражением лица?

— Да-да, я помню. — Спустившись, Люк оглядел аккуратно украшенный первый этаж винокурни и вновь бросил взгляд на Кэйю. — Но… ладно, все же, полагаю мне стоит привыкнуть к подобному. Правда, мне немного грустно, что встреча отца совпала с моим днем рождения.

— Мы можем сейчас сбежать куда-нибудь к речке, если хочешь? — С азартом предложил Кэйя, словно ожидая услышать согласие и тут же направиться в то место, однако Дилюк лишь слабо рассмеялся, но отрицательно кивнул головой.

— Это будет несколько неуважительно.

— Да ладно, а не ты ли всегда предлагал что-то подобное раньше?

Но гостей было решено дождаться и принять все подарки и пожелания. Мальчики даже успели посидеть за столом и поесть чего-то вкусного — Аделинда всегда готовила прекрасно. И только когда гости словно забылись, разговорившись о чем-то своем и совершенно не касающемся праздника, сумерки медленно накрывали улицы, а скука вновь поселилась в двух сердцах, тогда-то предложение Кэйи сбежать в более тихое и мирное место и было единогласно принято.

Сидя около спокойной реки на прохладной и уже зеленой траве, наблюдая за размеренным течением и разговаривая, неловко понимая, что за испачканные костюмы им обоим влетит завтра, они просто наслаждались первыми теплыми вечерами.

— А, кстати, Люк… Я же так и не отдал тебе подарок. — И Кэйя протянул немного удивленному мальчику аккуратные и немного необычные перчатки, даже слегка вычурные и диковинные, однако ничуть не некрасивые. — С твоим двенадцатым днем рождения!

 — Кэйя, где ты их нашел хоть? — но все же подарок принял, и даже сразу же надел, рассматривая и проверяя новый аксессуар. В ответ названный лишь рассмеялся немного неловко, но по-доброму и смущенно, отворачиваясь в сторону реки и стараясь не встречаться больше с алыми глазами. — Спасибо.

И Дилюк носил же те перчатки довольно долгое время.

И все-таки не в перчатках дело, но случайное воспоминание быстро пролетело в голове, вызывая теплые чувства и некую ностальгию. Стоя на вершине одной из башен и наблюдая за спящим и расслабленным городом, Дилюк медленно перевел взгляд на свои руки, а после и вовсе слегка оголил метку, черными узорами расположившуюся на его запястье.

Никакого отвращения даже после некого осознания он не испытывал, но было сложно. Слишком сложно и Дилюк не мог облегченно не выдохнуть, с некой радостью понимая, что у него было предостаточно времени все принять и обдумать. В отличие от Кэйи он не сомневался, что их метки идентичны. Словно это было что-то из разряда весьма разумеющегося, один из всеми известных неоспоримых фактов, которые даже детям известны. 

***

Дверь таверны звонко распахнулась и впустила в свою особую атмосферу двух новых-старых посетителей. Впереди шла размеренным и спокойным шагом Розария, о чем-то разговаривая с Кэйей, который, заметив за барной стойкой Дилюка слегка замер, а потом и вовсе отвел взгляд, слегка нахмурив брови. Кажется, сестра его только что нагло обманула, лениво заверив, что Дилюк сегодня абсолютно точно не явится на рабочее место.

— Здравствуйте, мистер Дилюк. Мне бы чего-нибудь покрепче, пожалуй. — Произнесла она, расположившись за барной стойкой и оборачиваясь к Кэйе, надевшему свою привычную улыбку. И с его губ также, как и всегда, легко слетело:

— Какое счастье вас тут видеть! Мне как обычно, мистер Дилюк.

Все было таким же, как и пару недель назад, словно ничего и не случалось. Никаких напитков Беннет случайно не проливал, никакие перчатки не были испорчены и никакие ничтожные кусочки метки не были открыты. Можно было и вовсе спихнуть все на некую иллюзию или сон — все те размышления и самокопание, однако посетителей в таверне становилось все меньше, время близилось к ночи, и таверне пришлось постепенно завершать работу на сегодня. Розария ушла сразу же, как Дилюк объявил о закрытии, оплатив счет и попрощавшись с компанией, скрываясь среди таких же уходящих посетителей. И Кэйя бы тоже покинул заведение, если бы не одно но.

— Кэйя, подожди.

«Что ж, это было весьма весьма ожидаемо, наверное…»

Альберих успел только подняться со своего барного стула и обернуться, однако его улыбка сразу же погасла, а брови неуверенно свелись к переносице, наблюдая за медленно снимающим перчатки Дилюком.

— Что-то случилось?.. — слегка тихо спросил Кэйя, бегая глазом то на руки бармена, то на его весьма спокойное и сдержанное лицо. Происходящее не могло не вызывать сковывающую тревогу внутри и легкую дрожь. Хотя тут радоваться надо — его мучения наконец-то прекратятся, Кэйя поймет, что ошибся и со спокойной душой пойдет дальше, возвращаясь в прежнее обыденное русло.

— Возможно. Мне просто стало интересно проверить — эта ли причина, по которой ты вел себя так странно? — Все же перчатки опустились на гладкую поверхность барного стола, а рукав был слегка закатан. Достаточно, чтобы полностью увидеть темный рисунок на запястье и пропустить пару ударов сердца, как и глотков воздуха. И стоило молчанию слегка затянуться, как Дилюк осторожно разрушил его, тихо произнес. — Кэйя?

Альберих кратко и почти шепотом рассмеялся как-то грустно, отводя взгляд на какой-то отдаленный столик в углу, не слишком спеша также показал свое запястье с идентичным рисунком.

— Ха… Прости за это. Мне правда жаль… Мы можем узнать у Альбедо, как от них избавиться, если хочешь. — Смотреть на собеседника желания по-прежнему не было, и Кэйя был готов быстро развернуться и кинуть что-то на прощание, покидая таверну в конце концов.

— Не хочу. — Но слова все же заставили поступить иначе, особенно, когда Дилюк как-то тяжело и одновременно облегченно выдохнув, вышел из-за барной стойки и направился к Кэйе. — И очень сомневаюсь, что и ты тоже.

И беспокойство в груди смогло пойти на спад, когда Кэйю заключили в весьма теплые объятия и вовсе не собирались отталкивать.

Это вряд ли будет легко, но первые самые сложные шаги все же были сделаны.