Чёрный клинок

Так поцелуй же свой чёрный клинок И приноси свои жуткие клятвы…

Дайнслейф видел, как его мир корчился в муках. Не до конца мёртвый, но и живым то, что осталось, не назвать. Технологии – уничтожены или украдены, жители – убиты или превращены в монстров.

“Ты должен был защищать их, – последнее, что он услышал, прежде чем мир перед глазами померк, – так стань тем, кем тебя нарекли”.

Так началось его личное проклятие, растянувшееся на долгие пятьсот лет…

***

“Ты наша последняя надежда, – сказал ему отец, прежде чем оставить его в незнакомом месте среди чужих людей, – Кэйа”.

Могла ли его жизнь сложиться лучше? Могла ли Бездна не оставить в его душе шрамы? Мог ли он стать счастливым человеком? Может быть. Но судьба разыграла карты иначе.

Избежавший одного проклятия, но обретший другое. Если одиночество можно так назвать.

Кэйа один из немногих с кровью Каэнри’ах, кто сохранил образ человека, но едва ли это ему помогло. Несколько лет в глубинах Бездны оставили свои незаживающие раны в душе. Как и эксперименты Чтецов.

Однажды Кэйе удалось покинуть мрачные закоулки лабораторий и найти, казалось бы, подходящее место.

Вот только и Городу Свободы и Ветров не удалось стать для него домом. Сколько бы ни пытался, жизнь напоминала игру, симуляцию, что угодно, но не желаемое. Фальшивые улыбки, лживые слова – обыденность, проявление слабости – непозволительная роскошь. Он стал рыцарем, обрёл “брата по оружию”, но всего это не хватало. Всё это не спасало от ночных кошмаров и не помогло растопить давно замёрзшее сердце.

Взрослея, Кэйа ждал момента, когда он сможет всё исправить, стать той самой “последней надеждой”, на которую надеялся его проклятый народ. Но время шло, а шанс так и не появился. Сохранил ли его отец человеческий облик? Кэйа не знал.

Однажды он просто устал ждать весточки, шанса, чуда, чего угодно. Кэйа сжал в руке крио Глаз Бога и покинул Мондштадт, так и не ставший ему домом. Надеясь найти что-то или кого-то, способного заполнить пустоту внутри него.

***

Дайн ожидал повторения судьбы своего народа, обратиться таким же монстром без разума, неузнающим друзей и близких. Но карты его судьбы сложились иначе. Его превратили… в руду и оставили лежать так в одиночестве. Его не лишили рассудка. Но Дайн быстро осознал, что это ещё хуже, чем потерять его.

Ни заговорить, ни сдвинуться, ни закончить столь злачное существование. Секунды, минуты, часы, дни и недели, складывающиеся в года, перетекающие в десятилетия и века, – всё это время наедине с собственными мыслями.

Он успел многое обдумать, но не видел изменившийся мир, не знал о судьбе других жителей.Удалось ли кому-то спастись?

В какой-то момент ему показалось, что он начал сходить с ума.

Однажды пришла условная свобода. Условная.

Из руды он стал клинком. Тёмным одноручным мечом, отливающим синевой ночного неба.

“Так стань тем, кем тебя нарекли”, – раздался в голове чужой голос. Одно из многих воспоминаний потерянной жизни. Последнее.

К нему вернулся слух, позволив наконец понимать, что происходило вокруг. Почему к нему вернулось одно из чувств, Дайн не знал. Может быть, пала часть проклятия. Может быть, очередная злая шутка богов.

В любом случае одна темница просто сменилась другой. Дайн так и не решил: стало лучше или хуже. Никто не знал, что в глубине клинка застряла чужая душа, обречённая на вечные муки. Дайн вновь должен был защищать, но исполнить эту задачу не мог.

Его проклятие питалось силой каждого нового хозяина, а вместилище души всё чаще переходило в новые руки, не задерживаясь в старых.

Всё кончилось тем, что клинок остался пылиться на полке одной из множества лавок с хламом, почему-то названным антиквариатом. И Дайн вновь потерял счёт времени. Годами никто не собирался покупать клинок, о котором говорили как о проклятом, пожирающем душу и здоровье.

Дайн успел смириться с тем, что его условная жизнь так и закончится на полке вместе с далеким концом Тейвата. Но карты его судьбы вновь сложились иначе.

– У этого клинка есть имя? – молодой голос вырвал Дайна из подобия сна.

– У него нет имени, господин, – ответила ему владелица лавки. – Много раз кузнецы пытались выковать его на лезвии, но оно быстро исчезало. В историях и легендах его называют Проклятым клинком.

– Почему же? – голос прозвучал заинтересовано.

– Каждый, кому он доставался, – хозяйка лавки осторожно подняла клинок, видимо, чтобы показать поближе, – постепенно лишался сил и здоровья. Некоторые из них погибли. Юноши, мужчины и старики. Кто бы ни брал его, рано или поздно всё повторялось.

– И за сколько же госпожа продаст мне его? – кажется, юношу не впечатлила история. По крайней мере, не испугала.

“Через несколько недель ты будешь искать способ избавиться от меня, – грустно подумал Дайн, – поэтому лучше сразу оставь здесь”.

Но, конечно же, его не услышали. Как всегда.

– Через несколько дней мы проведём аукцион, где вы сможете побороться за него с другими желающими.

– Шесть миллионов моры, – Дайн почувствовал, что проговорили это с чарующей улыбкой, – и я заберу его сейчас.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Здесь ведь недалеко Банк Северного Королевства. Я прав? Там я смогу оплатить свою покупку.

– Да, вы правы, – хозяйка явно удивилась, но отговаривать больше не пыталась, – хорошо. Шесть миллионов моры, и он ваш.

Через полчаса Дайн оказался в руках очередного хозяина.

– Прошу, господин. Но если легенды правдивы, то я не заберу его у вас обратно.

– Я не стану возвращать его, не беспокойтесь.

Дайн почувствовал, как чужая рука коснулась ножен. И… Он не ощущал такого с другими. Если бы Дайн сохранил настоящее тело, то по нему пробежали мурашки.

– И как же мне назвать тебя, если прошлые имена не пришлись по вкусу?

Дайн не ожидал, что его услышат, но тихо прошептал внутри своей клетки:

– Моё имя – Дайнслейф.

– Дайнслейф, – повторил новый хозяин. Услышал?! – Дайн.

Он был уверен, что за время в заточении разучился удивляться… Судьба в очередной раз решила иначе.

***

Кэйа редко покупал что-то импульсивно. Особенно за шесть миллионов моры. Но, взглянув на тёмный клинок в простых ножнах, не смог устоять. Честно говоря, даже не пытался. Словно его позвали. И Кэйа не мог не ответить.

В именах, тем более для оружия, он тоже не был силён, но оно само резко возникло в голове. Кэйа готов поклясться, что кто-то прошептал ему на ухо. Тихо и обречённо.

– Дайнслейф. Дайн, – повторил он и мягко сжал ножны.

Кэйа оглянулся по сторонам, ища кого-то, кому мог принадлежать голос. Но никого подходящего поблизости не оказалось. Неужели это правда прозвучало в его голове?

– Возможно, я просто перегрелся… Или всё же постепенно схожу с ума. Впрочем, может быть, просто показалось. Имя подходящее, звучное, а остальное не так важно, – ему понадобилось приложить усилия, чтобы поверить в собственные слова и отправиться в путь дальше.

***

Что-то явно пошло не так. Причём с самого начала. Потому что никто из прошлых хозяев не слышал его голос.

“Не мог ведь он просто угадать, – подумал Дайн, – тем более сразу после того, как я назвался”.

Стоило попробовать позвать нового хозяина снова. Но… Какой в этом смысл? Никто из тех, в чьих руках оказывалось вместилище его души, не выдерживали долго. Проклятие Дайна постепенно пожирало их, медленно лишая сил и здоровья. Особенно упорных ещё и жизни.

Где-то в глубине души Дайну стало интересно: сколько сможет продержаться новый хозяин?

“Впрочем, ты всё равно рано или поздно избавишься от меня. Или лишишься жизни”.

Но ведь что-то пошло не так?

***

Кэйа много думал о голосе, назвавшем имя. Почему-то он был уверен, что это не галлюцинация и не жара. Но проверить отчего-то боялся.

“Что мне делать с говорящим клинком?” – хмыкнул Кэйа мысленно.

Но однажды поздним вечером, выпив немного вина, всё же тихо произнёс:

– Дайн? – получилось нервно. – Дайнслейф, ты здесь?

Минуло долгое мгновение.

“Да, – всё же раздался в голове ответ, – я здесь”.

– Кто ты? – по телу пробежали мурашки

“Клинок? – тихий смешок. – Заключённая душа”.

– Ты всегда был таким? – не может ведь меч говорить без причины. Кэйа просто не был в состоянии поверить в такое. Хотя чего только в Тейвате не происходило…

“Нет, – вновь с некоторой задержкой, – но…”

Но тот, кто жил в клинке, не закончил.

– Я, – вдруг вспомнил он, – знаю твоё имя, но не сказал своего. Меня зовут Кэйа. Кэйа Альберих.

“Альберих?!” – голос вдруг стал очень громким.

Кэйа даже дёрнулся, подскочив с места..

– Альберих, – повторил.

Но в ответ не услышал ничего.

– Дайн, – осторожно позвал, но ответом ему была лишь тишина. – Может быть, всё же схожу с ума?

***

Оказалось, накопленной за несколько дней вместе силы хватило ненадолго. На короткий разговор. Но даже это выходило за рамки привычного.

Дайн уткнулся в одну из стен клетки. Внутри это походило на комнату без окон и дверей. Темнота, имеющая ощутимые границы, за которые Дайн не мог выйти.

– Что же с тобой не так, Кэйа? – вздохнул он. – Кэйа Альберих. Может ли… Кого-то не коснулось проклятие? Сколько лет прошло с падения Каэнри’ах?

Видимо, стоило заняться выяснением всех событий.

– Если появится возможность, – одёрнул себя Дайн. – Может быть, он решит избавиться от меня сразу же. Не каждый день с людьми говорит клинок.

***

Кэйа отложил клинок на несколько дней. Каждый вечер он долго смотрел на спрятанную в ножны покупку и думал. Конечно, идея оставить его и уехать или перепродать (хоть за бесценок) посещала Кэйю. Хотелось спокойной жизни, а говорящее орудие вряд ли могло способствовать ей. Но всё же он отказался от этой задумки. Что-то внутри остановило его.

На третий день после короткого разговора Кэйа всё же решил попробовать ещё раз.

– Дайн, – позвал он. – Ты здесь?

Почти минуту царила тишина, но ему всё же ответили:

“Здесь”.

– Почему я слышу тебя? Я сошёл с ума?

Снова заминка.

“Я не знаю, – тихий голос звучал неуверенно. – Раньше ничего такого не случалось”.

– Раньше? Сколько тебе лет?

Снова тишина. Но Кэйа начал догадываться, что Дайн просто думал. Видимо, для него всё это тоже непривычно.

“Как давно пала страна Каэнри’ах?”

– Пятьсот лет назад, – пришлось задуматься Кэйе, вспоминая, – или около того.

“Пять веков, – голос звучал одновременно устало и разочарованно, – я думал, меньше”.

– Ты всё это время в клинке?

“Можно и так сказать”.

Пока Кэйа размышлял о новом вопросе, Дайн спросил сам:

“Ты ведь из Каэнри’ах, Кэйа Альберих?”

– Да, – он вздрогнул, – но я родился уже после падения.

“Ты не проклят?”

– Нет, – Кэйа покачал головой, не зная, видит ли его собеседник, – я один из немногих, кого так и не коснулось проклятие. Поэтому Чтецы Бездны долго исследовали меня… Отец называл меня последней надеждой.

Кэйа хмыкнул устало.

– Ты ведь тоже, да?

“Что? – Дайн сначала не понял вопрос. – Что тоже?”

– Из Каэнри’ах. Ты ведь не просто так спросил про падение? Но ты не обратился монстром.

“Да, не стал, – голос стал тише, – для меня выбрали другое проклятие”.

– Ты правда убивал прошлых хозяев?

“Не совсем, – тихий голос пропитался горечью, – я лишь пленник клинка. Те, кто владел мною, теряли силы из-за проклятия. Оно питается жизнями, но мне от этого никакой пользы. Но остановить это тоже не в моих силах”.

– Со мной случится тоже самое? – Кэйе нужно было решить, что делать с клинком и душой внутри дальше. Мог ли он рисковать?

“Не знаю, – практически сразу. Кажется, даже почти не задумывался над вопросом. – В этот раз всё сразу пошло не так. Они не слышали меня, а ты можешь. Ты Альберих, родом из Каэнри’ах, и тебя не коснулось проклятие. Возможно, если одно не смогло, то второе тоже. Но точного ответа у меня нет”.

Они немного помолчали, и Дайн продолжил:

“Но если ты хочешь избавиться от клинка, то сделай это. Не думай о том, что в нём кто-то заключён. Но, прости, деньги я вернуть тебе не смогу”.

Кэйа рассмеялся.

“Если бы проблема была только в шести миллионах моры”, – но вслух произнёс другое:

– Вот уж нет, тебе от меня так просто не избавиться. Теперь ты мой спутник, Дайн.

Ему не ответили, но почему-то Кэйе показалось, что он не против. Правильный ли Кэйа сделал выбор?

“Время покажет, – решил он, – может быть, смогу узнать что-то о Каэнри’ах прошлого”.

***

Кэйа знал об их общей родине не так много.

– Большую часть детства я провёл в огромной лаборатории. Она заменила мне спальню, комнату для игр, учебный класс и многое другое, – немного выпив, рассказал ему Кэйа, крепко сжимая клинок-вместилище, – отец говорил, что на руинах нашего когда-то великого дома опасно. И что ребенку нечего там делать. Хотя защищать себя меня начали учить чуть ли не вместе с ходьбой. Чтецы искали во мне способ вернуть себе и другим жителям прежний облик. А после возродить Каэнри’ах. Но чтобы они не делали, ничего не выходило. Сколько бы крови они ни брали у меня, сколько бы силы ни проводили через моё тело… Чудо, дарованное мне, оставалось только моим. Иногда в лаборатории появлялись еще дети, ещё реже ребята постарше. Но никто из них не задерживался надолго. Никто дольше, чем я. Повзрослев, я понял, что они, скорее всего, как и большая часть народа, постепенно утрачивали разум и превращали в хилличурлов и прочих монстров. Я мало знаю об этом, Дайн, прости. Меня не особо спешили посвящать в детали исследований. Я до сих пор не понимаю, как кому-то удалось сохранить себя так долго, чтобы спустя пятьсот лет появился я.

Дайн не видел его, но слышал, как Кэйа делал паузы, чтобы отпить вина. Возможно, слишком часто. Достаточно, чтобы быстро опьянеть.

– Оставляя меня в Мондштадте, отец в который раз назвал меня их последней надеждой, – эта часть явно далась ему с трудом. – обещал, что однажды вернется. И тогда я наконец исполню долг перед своей обреченной на вечные страдания родиной. Но время шло… И, как понимаешь, ничего не произошло. Из меня не вышло ни последней надежды, ни рыцаря города Ветров и Свободы.

“Я должен был защитить народ Каэнри’ах, – тишина после откровения Кэйи давила. И Дайну почему-то показалось правильным поделиться своей историей в ответ. Хотя в другом случае, с другим человеком, он никогда бы не поступил так, – когда на нас напали. Видел, как всё рушится, и ничего не смог сделать. Сражался до последнего, да, но едва ли это что-то дало. Селестия нашла способ обернуть нашу силу против нас самих. Ударить в самое сердце”.

– Я уехал из Мондштадта, места, не ставшего моим новым домом, около года назад, – продолжил Кэйа, вновь отпивая вино. – У меня была должность капитана кавалерии, брат по оружию, лучшая подруга, которая часто замещала уезжающего из города магистра. Друзья и пара любовников, ставших больше, чем случайными…

Некоторые подробности казались Дайну лишним, но он явно понял, что Кэйа опьянел и просто выговаривал всё накопившееся. В конечном итоге, Дайн не смог бы пересказать кому-то откровения собеседника.

– Но всё это, – хмыкнул Кэйа и вновь сделал глоток, – такое ненастоящее. Нет…

Дайн не видел его, всё ещё окружённый темнотой, но почему-то остро ощутил, что Кэйа покачал головой в знак отрицания.

– Они и их чувства – настоящие, наверное. Подделкой был я. Жил, но… Всё всегда было не так. Мне тяжело вспомнить день, когда я не ощущал себя лишним в городе Свободы. Павшее королевство, которое я даже никогда не видел толком, слишком плотно засело во мне, не отпуская и не давая найти новое место.

Вопрос повис в воздухе, но Дайн не уверен, уместно ли задавать его. Пробыв пять сотен лет в заточении, он мало знал о новом мире, ещё меньше о своём доме. Но Кэйа продолжил, явно ощущая этот вопрос и отвечая:

– Почему я не вернулся? – пустая бутылка звякнула о пол. – Я много думал об этом. До того, как уехал из Мондштадта, и после тоже. Но… Знаешь, в жизни так много этих треклятых “но”. Каэнри’ах, павшая родина, звала меня, но вместе с тем… Я не знаю.

Дайн услышал, как Кэйа тяжело вздохнул.

– Не знаю, почему я так и не смог туда вернуться, Дайн, – голос Кэйи стал тише, – хотя я даже искал путь. У нескольких магов бездны даже удалось выведать кое-что. О планах и о новой власти. Они назвали её своей принцессой.

“Принцессой? – спросил Дайн едва слышно, будь он в собственном теле, это можно было бы назвать мыслями вслух. – Тоже Альберих? Или кто-то из королевской семьи всё же уцелел?”

– Нет, – Кэйа оказался недостаточно сильно погружён в свои мысли и услышал размышления Дайна, – кто-то из магов ответил и на это. Удивительно, даже они опасаются представленного к телу клинка.

Кэйа пьяно засмеялся.

– Принцесса Бездны не имеет ничего общего с Каэнри’ах. Кажется, она даже из другого мира, но это звучит странно и немного глупо. Впрочем, чего только не случается в Тейвате. Принцесса из другого мира, душа мужчины в клинке… Почему нет?

Дайн увидел, как Кэйа поднял пустую бутылку, а потом вновь уронил её, испуганно смотря перед собой. Дайн понял причину секундой позже. Дайн видел Кэйю.

***

В этот раз Кэйа опьянел быстро. Видимо, усталость и отсутствие ужина сыграли с ним злую шутку. Но… Кажется, ему удалось упиться до галлюцинаций. Поднимая бутылку, Кэйа увидел мужчину в тёмной броне.

Но образ быстро исчез.

“Я тебя видел… – раздался в голове поражённый голос. – Я тебя видел. Как ты поднимаешь бутылку. Что с твоим глазом?”

Кэйа замер. Слишком много потрясений за пару недель для него.

– Старый шрам… Рана из детства. Мы с Дилюком попали в засаду. В тот день я получил глаз бога и шрам. Дилюка ранили. Я был уверен, что мы оба погибнем, но не хотел сдаваться... И тогда боги Селестии одарили меня Глазом Бога. Но одна из первых льдинок отлетела мне в лицо. я не ослеп, но напоминание неприятное.

Выходя куда-то, Кэйа всегда прятал этот глаз под повязкой. Но дома, оставаясь наедине с самим собой, он снимал её. То есть Дайн правда…

Кэйа прикусил губу нервно.

– Дайн, – он явно протрезвел, – у тебя ведь светлые волосы, да?

Мужчина молчал.

– Я схожу с ума… – сколько раз Кэйа уже произнес это?

“Да, – с трудом наконец ответил Дайн, – светлые”.

– Как ты это сделал? – голос дрогнул. – И почему раньше не сказал, что так можешь, задери тебя Бездна?!

“Я не знал, – кажется, Дайн, как и Кэйа чувствовал себя ошарашенным. – Такого раньше никогда не было”.

– Но не мог же ты так просто взять и появиться, а потом исчезнуть? Что-то должно было произойти, спровоцировать это. Но что?

Кэйа поднялся и сделал несколько кругов по комнате, рассуждая вслух:

– Клинок ведь питается моей силой, так? – идея посетила его достаточно быстро. Неплохо для человека недавно покончившего с бутылкой вина.

“Что ты собираешься делать?”

– Хочу кое-что попробовать.

“Кэйа”.

– Всё будет в порядке, я уверен, – конечно, Кэйа не был. Но не попробуешь – не узнаешь, или как там говорили?

– Не может же это оказаться труднее, чем управлять Глазом Бога…

Кэйа представил, как энергия медленно перетекает от него к клинку. Он надеялся, что это поможет Дайну вновь получить материальный облик. Хотя бы ненадолго. Ведь если получится, значит и вызволить его из клинка возможно?

Кэйа закрыл глаза, продолжая. Остановился он только тогда, когда услышал шум и тихие ругательства. Он осторожно открыл глаза. На полу рядом с ним сидел Дайн, потирая ушибленный бок.

– Альбедо бы мной гордился, – хмыкнул Кэйа и сам покачнулся. Немного переборщил.

– Альбедо? – голос Дайна звучал немного не так, как в голове Кэйи. К тому же, тот явно не говорил очень давно. – Кто такой Альбедо?

– Алхимик из Мондштадта. Кажется, он тоже связан с Каэнри’ах, но не хочет говорить об этом. Я вижу тебя, Дайн, – и протянул руку, чтобы помочь подняться.

Альбедо и правда похвалил бы его. После того, как отругал бы за неосторожность. Но иногда Кэйа действительно не думал о последствиях, особенно когда очень стремился к цели.

За этот маленький эксперимент Кэйа заплатит наутро. В конечном итоге оно того стоило. Особенно удивлённое лицо Дайна.

***

Вот только утро началось с головной боли и тошноты. Можно было списать всё на похмелье, но усиленное в несколько раз. Конечно же, Дайна рядом не было.

– Только не говори, что всё это мне приснилось, – простонал Кэйа, пытаясь подняться с кровати.

“Что именно?”

– Что ты смог ненадолго покинуть клинок? Я настолько напился, что мне это приснилось? – Кэйа приподнялся, пытаясь найти стакан с водой или вином, но без успеха. А встать оказалось выше его сил.

“Нет, не приснилось, – не похоже, что Дайн радовался этому, – но это дорого тебе обошлось”.

– Бывало и хуже, – Кэйа махнул рукой, но резкое движение отдало болью в голову. – Бездна.

“Ты мог погибнуть”.

– Но я нет, – стоп. Кэйа попытался сосредоточиться. Что-то изменилось. Но он не мог понять, что именно. Пока что. Он был близок.

“Кэйа”.

– Дайн, – оборвал его Кэйа, не позволив зачитать лекцию. С очередным приступом боли, пришло и осознание, – Я не касаюсь клинка.

“Тебе и не нужно, – если бы они сидели рядом, Дайн, наверное, пожал плечами, – я понял это почти сразу. Видимо, между нами какая-то связь… Я отвечал, когда ты задавал вопросы”.

– То есть мне не нужно было одной рукой держать клинок, а второй бутылку? – Кэйа рассмеялся.

“Это выглядело забавно”., – тихий смешок.

– Мог бы и сказать. Ладно. Значит, тебя можно вытащить из клинка, – Кэйа вернулся к более важному вопросу.

“Полчаса. И ты не в лучшем состоянии. Не слишком ли дорогая плата?”

– Просто нужно понять, как сделать это правильно. Распределить силу.

“Кэйа”.

– Нет-нет-нет, не смей меня отговаривать. У тебя всё равно ничего не выйдет.

“Ты собираешься рисковать жизнью ради мужчины в клинке, которого знаешь чуть больше недели?” – настала очередь Дайна усмехнуться.

– Говорить с клинком подозрительно, знаешь ли. Не прятаться же мне где-то каждый раз, когда я захочу что-то тебе рассказать.

Дайн крайне выразительно промолчал.

– Сейчас немного отдохну и попробуем ещё раз.

***

Эксперименты немного затянулись. За неделю Кэйа получил: три мигрени, недовольное ворчание Дайна и общую усталость. Чтобы выпустить Дайна из клинка, проклятие хотело взамен много сил. Не больше, чем Кэйа мог дать, но неприятные последствия оставались.

Кэйа упорно уверял себя в возможности позволить Дайну быть рядом больше получаса и не проваляться в постели весь оставшийся день.

Когда в конце первой недели получилось удержать Дайна целый час, Кэйа чувствовал себя устало, но крайне довольно.

– Значит, сможем и больше.

Дайн поражался его упорству.

И ведь правда вышло…

***

Они странствовали вместе второй месяц. Кэйа так и не смог полностью понять, как именно его силам удавалось вытаскивать Дайна из клинка. Но зато изрядно преуспел в практике. Дайн провёл с ним целые сутки, прежде чем вновь исчезнуть, а последствия – лишь лёгкая головная боль.

Кэйа определенно был собой доволен.

Вот только одно “но”. Даже здесь. Нет, особенно здесь. Кэйа не мог всю оставшуюся жизнь привязывать Дайна к себе.

Кэйа загорелся идеей вытащить Дайна окончательно. Избавить от проклятия. Но не знал, как именно это сделать.

Пока что.

***

– Ты красивый, знаешь? – произнес Кэйа, когда дверь небольшого номера закрылась.

– Не думаю, что я подхожу под стандарты, – хмыкнул Дайн в ответ, устроившись на подоконнике. Время шло, а возвращать своё тело, хотя бы ненадолго, всё ещё казалось удивительным. Он боялся, что это лишь сон, который мог в любой миг закончиться. Или Дайн всё же сошёл с ума внутри темницы, и это всё – его фантазия.

– Я с тобой флиртую, Дайн! – фыркнул Кэйа. – Неужели ты совсем не понимаешь намёков? Или за тобой никто не ухаживал?

Губ Кэйи коснулась хитрая улыбка.

– Мне было не до того, – Дайн нахмурился. – А тебе стоит поискать кого-то получше. Я явно плохая кандидатура.

– Мужчины не в твоём вкусе?

Дайн вспомнил Хальфдана и короткие поцелуи между патрулями. О нет, ему нравились мужчины. Ещё как.

– Значит, что-то другое.

Вопросительный взгляд в ответ.

– Тебя выдаёт лицо.

– Я не подходящая кандидатура, – повторил Дайн.

– Почему? – Кэйа явно не думал уступать. В очередной раз. – Я тебе не нравлюсь? Если да, то просто скажи. Я пойму.

Врать Дайн не любил.

– Я проклят, Кэйа. Забыл?

– Мы снимем проклятие, – Кэйа устроился рядом на подоконнике и коснулся чужой руки в перчатке.

– Говоришь это так, словно выбираешь, чем сегодня будем ужинать. Это не так просто. И ты прекрасно знаешь, почему.

– Селестия, – Кэйа злился.

– Селестия, – согласился Дайн. – Её власть сильна. Даже ты ей подвержен.

Он постучал пальцем по висящему на поясе украшению.

– У тебя его нет, но есть сила.

– Немногое, что осталось от нашего дома.

– Научи меня. Как противостоять Селестии. Как освободиться от нее и не потерять всё.

– Нас, скорее всего, победят. Вдвоем против целого мира. Против его лживых богов.

– Романтично, не находишь? – Кэйа улыбнулся. Но взгляд оставался серьёзным. – Мы можем обратиться к Бездне.

– И ты вновь окажешься в лаборатории, – Дайн покачал головой. – Из того, что ты рассказал, их методы… Я не хочу прибегать к ним.

– Хорошо, – Кэйа согласился удивительно спокойно. – Тогда вдвоем против всего мира?

Дайн пошёл на поводу секундного порыва и погладил Кэйю по щеке, стягивая повязку.

– Не сходи с ума, Кэйа, у нас ничего не выйдет.

– Давно сошёл, – фыркнул в ответ, поластившись. – Значит, всё-таки нравлюсь?

– Я не говорил, что нет.

– Тогда мы обязаны справиться. Снять проклятие, свергнуть Селестию и вернуть Каэнри’ах прежний облик. Отличный план на ближайшие пару лет, не находишь?

Кэйа поцеловал его, не давая возразить, а Дайн не захотел отстраняться. Наоборот прильнул ближе. За пятьсот лет он успел изголодаться по ласке. Настолько, что голос разума временно его покинул.

– Как насчёт посетить Драконий хребет? – шепнул ему в губы Кэйа. – Начнём с твоего проклятия.

– Планируешь использовать сердце дракона? – Дайн запомнил всё, что Кэйа рассказал ему про Мондштадт. И про Хребет тоже.

– Нет. Может быть. Не знаю. Но там живёт тот, кто может нам помочь. Альбедо.

– Тот самый алхимик?

– Именно. Да и в библиотеке Ордо может найтись что-то полезное. Ты ведь ещё не забыл язык нашего дома?

– Нет, – отозвался Дайн, смена языка немного исказила его голос. – А ты?

– Практиковаться было не с кем. – произношение страдало, но понять Кэйю можно. – Поможешь мне с этим? И с многим другим…