Зажатая клавиша издала долгий одинокий звук. Пальцы пробежали по клавиатуре музыкального инструмента, пытаясь составить хоть какую-то мелодию. Не то. Клавиши зазвучали еще раз, подбирая что-то новое. Опять не то. Очередная попытка не дала результата, и ладонь злобно ударила по клавишам, издав хаотичный громкий звук. Мобианец ехидна тяжко вздохнул. Угораздило же творческому кризису появиться именно сейчас, когда Ник так хотел порадовать друга какой-нибудь интересной мелодией на Валентинов день. Не стоило дотягивать с этим до последнего.
– Нет. Ничего не выходит. Надо придумать другой подарок, пока есть время, – решил парень и уложил клавитару обратно в чехол, закрыв его на замок-крючок. Он укрылся с головой мягким пуховым пледом, будто так ему лучше думалось. Время тянулось, мысли работали подобно шестерням в часах, перебирая варианты. Стрелки добрались до трех часов дня, и Ник все же покинул мягкий диван, одевшись и выйдя на улицу. Ехидна заглядывал во все магазины, что попадались на пути, но пока не находил ничего, что зацепило бы взгляд. Он разглядывал разноцветные букеты на витрине: розы, хризантемы, тюльпаны, гербера. Отдельно стояли даже ромашки с надписью над ними «Погадай на ромашке! Бесплатно!». Однако самих белых цветов почти уже и не осталось. Все смели. Мобианец взял один потрепанный цветочек.
– Слишком банально, – покрутил он его в руках.
Парень прошел чуть дальше и рассмотрел в соседнем павильоне гирлянды открыток.
– Еще банальнее.
Дальше он наткнулся на магазин с кухонными принадлежностями.
– А может... – качнул он головой, остановив взгляд на сковородках, но тут же тряхнул челкой. – Бред! Кто вообще дарит сковородки как валентинки? Пусть ему и нравится поварское искусство, но все же... – его взгляд коснулся чайного сервиза. – А вот чашки!..
Он забежал в магазин, но все чашки, стаканы и кружки, что могли ассоциироваться с днем всех влюбленных, были распроданы. Ник покинул магазин ни с чем. Повесив нос, он поплелся дальше, пытаясь придумать, что бы такое интересное найти в подарок, как тут его взгляд ухватил яркое зеленое пятно. Ехидна пригляделся. Заметную игольчатую шерстку мобианца было ни с чем не спутать, это был Фосфорик и явно куда-то спешил с большим пакетом и коробкой в руках. Но спешил он явно не в сторону их дома. Ник спрятался за кусты, проследив за ним. Тот добежал до одного из магазинчиков, осмотрелся вокруг и шмыгнул внутрь. Ник недолго ждал, когда мобианец вновь вынырнул наружу. Из рук пропала большая коробка, а на щеке того красовалась оставленная от поцелуя губная помада, что он смущенно быстро пытался стереть ладонью. Ник так и вспыхнул от злобы и ревности, как уже было однажды еще до того, как они переехали в этот городок. Он слепо считал, что мордочка друга неприкосновенна для всяких поцелуев, тем более здесь в антро городе, где других мобианцев и не было. Парень смахнул с рук проявившийся от разгоряченного тела огонь и решил тайно проследить за другом. Аки шпион, не привлекая внимания, он шел по пятам. Еж прошел в еще одну лавочку и вскоре тоже покинул ее, попрощавшись с зеброй, что помахала ему вслед и прикрыла за ним дверь. После недолгой прогулки очередной магазин. К Фосфорику вышла продавщица кошка, они обменялись чем-то и мило попрощались. Никки злобно проводил ее взглядом. Сейчас всех этих продавщиц он воспринимал никак не иначе как «яблоки раздора», «разрушительницы пар», «воровки чужих сердец». Эти милые взгляды, заигрывания, воздушные поцелуйчики… Праздничное настроение как ветром унесло. Чем дольше Ник следил за другом, тем сильнее ощущал, как все больше ярится, в обоих смыслах слова. Он злился от ревности при виде очередных девушек, пусть и земных антро, и при этом, глядя на ежа, в нем вспыхивало жаркое возбуждение роем огненных бабочек трепыхающееся внизу живота. Они дошли до перекрестка. Ник так увлекся слежкой, что не заметил, как резко столкнулся с прохожим, переходящим дорогу.
– Мои извинения, не заметил вас, – пробасил крупный медведь.
– Ниче страшного, – буркнул ехидна, пытаясь обойти его, но на его пути появилась еще толпа других антропоморфов. Он нервозно спешно проскочил между ними, кого-то оббежав, у кого-то проскочив меж высоких ног, лишь бы быстрее добежать до конца дороги. Наконец он выскочил на свободное пространство и огляделся. Но вот очередная загвоздка – ежик пропал из поля зрения. Как Ник не пытался, он не смог понять, куда тот делся. Заглянул в очередной магазин? Пошел дальше? Или свернул в переулок? Ник еще раз пробежал глазами по округе и обратил внимание на большие часы на остановке. Огненный мобианец пробегал впустую почти три часа. Магазины в маленьком городке закрывались раньше, когда наступали праздники и фестивали, и этот день был не исключением. Мобианец с досадой смотрел, как продавцы потихоньку зашторивают витрины. Он так ничего и не нашел, не купил, не сделал. Без подарка в такой-то день. Ник тяжко вздохнул, прикрыл голову капюшоном куртки и медленно поковылял домой. Сколько он так шел и сам не знал, но вернулись они с Фосфориком почти одновременно. Ник только успел войти и снять куртку, как замок двери дернулся, и в проеме показалась знакомая позитивная мордашка.
– Ник, как хорошо, что ты дома! Я думал, может, ты к началу фестиваля уже на площадь ушел. Не придется тебя там искать, – он спешно подбежал к другу, даже не прикрыв за собой дверь. – А я тут… небольшой подарок тебе приготовил. Вот, – ежик выставил перед собой коробку широкой цилиндрической формы в красивой обертке с сердечками и объемным бантиком.
– Ты хочешь, чтобы я его прямо сейчас открыл? – уточнил ехидна, на что ежик энергично закивал головой. Ник потянул за края крышки, она легко подалась, и комнату наполнил неимоверно вкусный аромат. – Пельмени в виде сердечек? – так и растянулся в улыбке Ник, глядя на еще горячее блюдо в глубокой бамбуковой миске.
– Агась! – кивнул зеленый мобианец. – Мне столько мест пришлось обойти, чтобы прикупить все нужное для их создания! Но это того стоило.
Никки вспомнил все места, где побывал еж. Пекарня, мясной магазин, лавочка подарочных украшений… Его ревность и злобу ко всем продавцам как рукой сняло. Он вспомнил весь путь иным взглядом и осознал, что Фосф просто обменивался или помогал всем, у кого ему что-то было нужно взамен на приготовление этого подарка. Мобианец неловко растянулся в улыбке.
– Вот я удивляюсь, как Амур умудрился промазать романтической стрелой в такое большущее сердце? – спросил он, указав на грудь друга. Ежик застенчиво залился румянцем и лишь скромно пожал плечами. – Пусть романтика это не твое, но иметь такого друга как ты – это многого стоит и большая честь.
– Никки, ты не менее значимый для меня! Пусть я не могу ответить тебе взаимно-романтично, но… Ты мне до́рог, как каждый мой друг. И даже чуть больше. Как часть семьи, которой у меня никогда не было. Хоть этот день называется Праздником Всех Влюбленных и его обычно отмечают романтически и… – щеки ежа вновь покраснели, – с сопутствующими вещами. Но ведь сама идея, понимание «любви» – оно разнообразно! Семейная любовь, дружеская любовь, братская и многое другое!.. Я просто хочу сказать, что люблю тебя. Как друга. Как брата. Мне жаль, что я не могу дать тебе… бо́льшего, – он смущенно уставил взгляд на пуховый плед на диване, разглядывая его рисунок.
– Это и не нужно, – Ник взял из его рук подарок, переставил на стол у окна и крепко обнял друга. – Спасибо за то, что ты есть. Я тоже люблю тебя. Пусть и иначе, чем ты, – он нежно прошелся своей щекой о щеку Фосфорика, именно там, где недалече кто-то оставлял губную помаду. Пусть ее там уже не было, но Ник этим жестом будто стирал остатки того мимолетного поцелуя, и для себя «помечал» друга, что тот только его и больше ничей. – Спасибо, что терпишь меня таким, какой я есть. Я это очень ценю.
Фосфорик расплылся в улыбке и потрепал друга по пушистой гриве, уточнив:
– Не «терплю», а уважаю то, какой ты есть. Так же как и ты принимаешь меня таким, какой есть я. О! Взаимность! Есть общий контакт!
Они задорно посмеялись.
– Хэй, ребятки! Вы готовы идти на фест? – крикнула им со двора проходящая мимо их дома соседка антилопа, держащая под ручку своего мужа.
– Мы как раз уже скоро пойдем! – отозвался ежик. – Хорошо вам провести праздник! Может, еще пересечемся с вами на площади. И еще раз большое вам спасибо за специи для пельмешек!
– На здоровье, сладкий! Обращайся! Вам тоже хорошего праздника! – ответила соседка, и они с мужем ушли в сторону главной площади городка.
– Фосф, – обратился к нему Николька, свесив нос, – ты такой классный подарок сделал! От всей души!.. А у меня для тебя ничего не… – он запнулся, пристально глядя в сторону вещей, где лежал футляр с клавитарой. Вдруг в голове заиграла новая для него мелодия, звонкая, мелодичная. Он с воодушевлением распахнул глаза. – То есть, я сочинил для тебя небольшое музыкальное произведение! Я бы хотел сыграть его тебе прямо сейчас, перед тем как мы пойдем на фест.
Крючок резво соскочил с замка, крышка открылась, и музыкальный инструмент вновь оказался в руках мобианца. Он не хотел потерять вдохновение, что так внезапно посетило его. Фосфорик поудобнее устроился рядом. Ник прикрыл глаза, прочувствовав посетившую его мелодию, и пальцы пробежали по клавишам, точно повторяя каждый воспроизведенный в голове звук. Музыка отражала то, что он ощущал за весь день и сейчас к другу: его звонкую спешность, его мягкую доброту к окружающим, его скромное смущение к романтике - все это ехидна ловко изображал в звуках издаваемых синтезатором. Ежик притих, облокотившись подбородком о ладони и пристально слушая музыку. Ему всегда очень нравилось, как Ник играл на клавитаре, пусть это были законченные произведения, что-то новое или пародирующее играющее по радио, даже короткие эскизные поигрывания по клавишам - все это мобианец слушал с большим удовольствием. Он старался не подпевать лишний раз, хоть часто это очень хотелось, учитывая, что он был лишен музыкального слуха, не хотел сбивать красивый ритм и портить его своей фальшью. Ежик в блаженстве прикрыл глаза и слегка подергивал головой и ногой в такт. Мелодия лилась за пределы их дома через открытую входную дверь. Со стороны площади в небо взмыли искры первого фейерверка и окрасили закат красивым взрывом в форме сердца, обозначающим начало фестиваля.