Лодки тонут в Южном море

С самого детства Ши Цинсюаня манило море, неустанно зазывая юное сердце к себе. 

По ночам он видел сны — о неизведанных местах, о морских просторах и свободном ветре, что мог легко подхватить его, унося далеко-далеко, а ласковый голос шептал ему сказки о бескрайнем песчаном дне, о морских обитателях и прекрасных русалках, о затонувших сокровищах и бесстрашных пиратах... А ещё этот голос ненавязчиво подталкивал Цинсюаня вернуться в родную обитель, окунуться в морскую пену — и тогда он сможет увидеть всё это своими глазами. На утро Цинсюань делился со своим братом рассказами об увиденном и услышанном, звал отправиться в путешествие вместе, но Ши Уду лишь качал головой, прижимая младшего брата к себе как можно крепче.

Ши Цинсюань с горящими глазами смотрел, как отец отправлялся в плаванье на торговой джонке. Он просился взять его с собой, но отец брал в плаванье лишь старшего сына. А младший рвался отправиться вместе с ними, не выпускал из ладошек одежды старшего брата, прося взять его с собой, но Ши Уду, как и отец, был непреклонен — маленькому Сюаню будет трудно выдержать их путешествие, — лишь шёпотом обещал привезти ему кусочек моря с собой. Ши Цинсюань верил, брат никогда не обманывал его, как и море.

Ши Цинсюань сам не знал, отчего его так манит этот простор.

В их доме с бамбуковых полотен, на которых застыли взмывшие в небо волны, раздавался тихий голос, зовущий его по имени столь ласково-ласково — А-Сюань, А-Сюань! — что невозможно было устоять. Маленький Цинсюань всё время неустанно просился к морю. Его зовут, его ведь там ждут! Но стоило рассказать об этом матушке, как она рассерженно поджала губы, а на следующий день все прекрасные картины сняли со стен их поместья. 

Его неустанно звали шуршащие волны, что виднелись из верхнего окна самой высокой башни в их поместье, но стоило ему сделать единственный шаг навстречу манящему морю, как отец подхватил его, унося прочь от опасного края. Лицо его было слегка суровым, а в тёмных глазах плескалось беспокойство, и Ши Цинсюань совсем не понимал, отчего. 

В тот же вечер они уехали как можно дальше, скрывшись от моря в глубине песков и бесконечной жары, но море не переставало звать Цинсюаня. Даже на краю мира оно нашло бы его. Море жаждало заполучить мальчика в свои объятия и не намеревалось так просто сдаваться.

Родители прятали Цинсюаня от проклятых вод как могли: обращались к знахарям и колдунам, скупали обереги и укутывали ими своего малыша словно игрушку, даже в девичьи одежды наряжали — отец говорил, что это для того, чтоб демонические воды не смогли в нём распознать А-Сюаня, по словам же матушки, чтоб ненароком не украли Сюань-эра пираты, что в последнее время частенько похищали детей, и не увезли их малыша к его верной погибели. Вот только все их старания не особо помогали.

За несколько лет из-за бескрайнего беспокойства от свалившейся на их головы череды несчастий чета Ши поспешно зачахла. Сперва вся семья оплакивала отца, по глупейшей случайности сгинувшего в колодце. Вскоре после этого братья остались и без матушки, заснувшей глубоким сном с последней чаркой в руке.

Маленький Цинсюань испугался, что и с его старшим братом вскоре что-то случится, и всё из-за проклятого моря. Он крепко цеплялся за него, не желая никуда отпускать, но Ши Уду, присев рядом, снял с шеи медальон, что не так давно привёз из порта, разомкнул на две части и надел на младшего брата одну из половинок со словами: «Не стоит бояться. Пока он с тобой — со мной ничего не случится».

Ши Цинсюань поверил ему и каждый раз, когда брат уходил в море, с замиранием сердца ждал его возвращения.

Так прошли годы. Ши Цинсюань повзрослел и даже не заметил, в какой миг зовущий его голос стих. Вместе с ним страх навсегда покинул его, оставив лишь давно услышанные истории о дальних берегах, о морских просторах, а ещё о ветрах, надувающих жесткую ткань парусов, ласкающих вместе с морем деревянную корму, помогающих морякам в их дальних плаваниях. В своих юношеских мечтах Ши Цинсюань хотел стать таким же «ветром» для своего старшего брата, который в чём-то был похож на море, что в глубине души не переставал любить Цинсюань.

Мечта Ши Цинсюаня исполнилась ровно в тот день, когда Ши Уду стал капитаном одного из кораблей императорской флотилии. В тот день он был в приподнятом настроении, но не только от столь важного назначения, а ещё от того, что для Ши Цинсюаня тоже нашлось местечко на огромном паруснике, который всего через несколько дней должен был отплыть от северных берегов.

— Уверен, что готов к этому? — с опаской спросил Ши Уду в их последний вечер на суше, но младший брат, ткнувшись щекой в твердое плечо, заверил своего капитана, что опасаться нечего.

И действительно, море встретило Ши Цинсюаня как старого друга, ветер всегда благоволил им в пути. За долгие годы их плавания судно под руководством Ши Уду ни разу не попало в беду: непогода всегда обходила их стороной, и даже самый страшный шторм на пути становился мелким дождиком. Случилось так, что судьба закинула их близ Южных вод, где зачастую тонуло множество лодок, но даже тут морская стихия была к ним снисходительна, а буйные ветра подгоняли паруса в нужном направлении.

Ши Цинсюаню пришлась по душе вольная жизнь моряка. Когда брат был загружен работой, Цинсюань не скучал без дела. Днем он помогал команде, а вечерами развлекал задорными песнями и историями собравшихся на нижней палубе матросов. Его открытое сердце не видело никаких преград перед собой, с каждым он был честен и добр, называл всех своими друзьями, но среди многочисленной команды их корабля был лишь один человек, которого Цинсюань мог назвать не просто другом. А лучшим другом.

Имя его было Мин И. 

Этот молчаливый человек, хоть и был одним из младших членов команды, но почти никогда не сидел со всеми, предпочитая дежурить в одиночестве на палубе по ночам. Ши Цинсюань временами вызвался дежурить вместе с ним, и, хоть тот делал вид, что не очень рад его компании, они неплохо проводили время вместе. Мин И оказался для Цинсюаня интересным собеседником, ведь они оба души не чаяли в море.

Младший Ши нередко сравнивал своего друга с раковиной, раскрыть которую очень сложно, но если получится, то внутри найдётся драгоценная жемчужина. «Жемчужиной Мин И» он называл его безграничные знания о морских просторах и дальних берегах, о морских обитателях и затонувших кораблях. Как бы не выпытывал Ши Цинсюань, откуда тот столь много знает, так и не получил ответа.

От их разговоров в Ши Цинсюане всё больше просыпалась жажда приключений. Ему всё сильнее хотелось отправиться на поиски сокровищ, затерянных мест, затонувших городов и кораблей — тайны, сокрытые в море, вновь манили его, как и в детстве. 

В один из дней, когда их корабль стоял на границе с Южными водами, притаившись меж двух островов, Ши Цинсюань тихонько выбрался из нижних кают и направился к брату с очень важной просьбой.

О Южных водах легенд ходило больше всего, Цинсюань мечтал начать своё собственное путешествие именно оттуда, но Ши Уду строго-настрого запретил ему даже заговаривать об этом. Там опасно, всегда говорил он. В команде нередко шептались, что никто никогда не выбирался из Южных вод живым, что воды эти охраняют огромные змеи, затаившиеся на дне, другие же постоянно поправляли, что не змеи это, а драконы, которые могут и корабль целиком проглотить. Каждый член команды спешил поделиться легендами обо всех ужасах Южного моря. Ши Цинсюань слушал их скептически. Если бы оттуда никто не возвращался, то и рассказов бы никаких не было, считал он.

Цинсюань уже давно не поддавался страху, а истории о загадочных местах и вовсе будоражили его воображение. Ши Цинсюань хотел взглянуть на всё своими глазами и спешил к брату лишь за тем, чтобы предупредить его, что он всё для себя решил. К тому же его друг Мин И сегодня обмолвился, что был бы непрочь путешествовать по морю вместе.

Привычно взлетев по небольшой лестнице, Ши Цинсюань в несколько шагов добрался до капитанской каюты и, не раздумывая, открыл дверь.

— Дагэ! — воскликнул он, обратившись к человеку, сидящему в кресле у окна, но стоило ему повернуться, как Цинсюань узнал в нём своего лучшего друга.

В тусклом свете свечей его лицо выглядело ещё более худым, слегка осунувшимся под спадающими волосами цвета вороного крыла, взгляд его желтоватых глаз скрывался за тонкой чёрной оправой — Ши Цинсюань раньше не видел у него столь изящной вещи! — а в руках он держал небольшую книгу, обтянутую кожей, но излишне потрёпанной временем.

— Мин-сюн?! — воскликнул Ши Цинсюань, а затем, быстро оглядевшись, осторожно прикрыл за собой дверь и спросил почти шепотом: — Что ты здесь делаешь? Это ведь капитанская каюта! Здесь никому нельзя находиться. 

— Тебе тоже, — холодно ответил Мин И, продолжив перелистывать книгу в руках.

— Мин-сю-ю-юн, — с беспокойством протянул Ши Цинсюань, подбежав к другу. — Что это у тебя?

Мин И проигнорировал его вопрос, проводя пальцем по рисунку медальона на одной из страниц, по длинному извивающемуся завитку на нём. 

— На змею похоже, — заметил Ши Цинсюань.

— Водный дракон, — сухо поправил его Мин И.

— Дракон? — На смену опасениям пришло любопытство, и чем больше Ши Цинсюань  всматривался в рисунок, тем больше изображённый на нём артефакт казался ему смутно знакомым.

— Мгм, — кивнул Мин И.

— Откуда?

Мин И задумчиво повернулся к окну и указал в сторону одного из островов, а затем ответил:

— Видишь, над водой возвышается часть скалы?

Ши Цинсюань вытянул голову, вглядываясь в темноту за окном. Острова на горизонте имели чудную форму, он ещё это утром заприметил, но только сейчас,  из каюты брата, Цинсюань разглядел, что скалы меж ними похожи на драконий хребет, а остров, на который показывал Мин И, — на огромную голову, разинувшую пасть.

— Что там? — воодушевленно прошептал Ши Цинсюань, но ответ заставил его содрогнуться и взглянуть на пустующее кресло…

***

Леденящую душу тишину разрезал стук редких капель. Они стекали по темным сталактитам и с глухим стуком падали в воду, эхо растекалось по бескрайней пещере. 

Кап.

Кап.

Кап.

Больше ничего не было слышно: ни плеска волн, ни скрипа лодки, ни даже стука весел о воду. Ши Цинсюань с трудом окунал две короткие деревяшки в воду, словно разрезал мягкое масло. 

Ши Цинсюаню казалось, что он оглох. Он не слышал даже своего дыхания, только видел, как белесые клубы пара поднимаются от его рта при каждом выдохе. 

Кап.

Кап.

Липкий страх расползался по всему телу, заставляя деревенеть пальцы, а сердце бешено стучать, отбивая ритм по всему продрогшему телу. В голове всё ещё звучали слова, сказанные исчезнувшим Мин И.

Твой брат.

Ши Цинсюань не на шутку перепугался. Он обошёл весь корабль в поисках брата. На первый взгляд, всё было на своих местах, даже ни единой шлюпки не пропало. Вот только Ши Уду действительно не оказалось на палубе, как и всей остальной команды. Ши Цинсюань, стараясь держать себя в руках, поспешил спустить одну из шлюпок на воду и отправиться на поиски к месту, что указал ему Мин И.

Чем дальше он греб по сужающемуся водному туннелю, тем сильнее звенело у него в ушах. Ему всё больше казалось, что теперь в глухой тишине отдается знакомый голос моря. Манящий, пробирающий до мурашек голос с каждым ударом весла становился всё громче, рассказывая Ши Цинсюаню ту правду, что всё время скрывал его брат.

Когда голос стих, Ши Цинсюань нервно сглотнул. Он бы мог повернуть назад, ему хватило бы времени уплыть, но его сердце больше не ведало страха, в нем поселились отчаянье и глубокое чувство вины.

— Забери меня, — твердо сказал он, отложив вёсла. — Пожалуйста, забери мою жизнь, вместо жизни брата!

Ему никто не ответил, лишь чёрная вода мерно покачивалась вокруг. Ши Цинсюань снял с шеи медальон и опустил его, едва коснувшись пальцами холодной воды. Он не увидел как, выскользнув, утонул в бездонной тьме оберег: черные воды поглотили старинное украшение, лизнув холодной влагой ладонь. Он даже своего отражения не видел. Лишь мерное покачивание водной глади, из которой резко вынырнула почерневшая рука, схватив его и впившись в кожу острыми когтями.

***

Год от года лодки тонут в Южном море. Никто не решается по собственной воле заплывать в них, и лишь один корабль продолжает бороздить морские просторы, оберегаемый ветром.