Сезон коротких стрижек

Помню, когда пламя объяло твою голову,

Лизнуло скальп и обласкало мозг,

Ты засмеялся:

«Ничего страшного,

Короткие стрижки сейчас в моде».

Иссиня-черное бескрайнее небо над Итэром стремительно светлело. Крошечные горошины-звёзды россыпями уходили с него на заслуженный отдых, чтобы следующей ночью вернуться и холодным светом освещать всё, что находится на земле – лето было ясным, облака появлялись редко, украшая ярко-голубое небо пуховыми завитками. Сейчас…

Сейчас они тёмными пятнышками выделялись на фоне грязно-голубого полотна, будто кто-то взял краску неподходящего оттенка и испортил идеальный однотонный холст. Однако скоро, Итэр знал, они изменят цвет, окрасятся лучами солнца, что вот-вот должно уже выползти из-за горизонта вдалеке.

Лежать на траве было жуть как холодно, но всё же не настолько, чтобы заставить себя встать на ноги. Итэру казалось, что его спина сейчас – самая тяжелая вещь на свете, и её невозможно оторвать от земли даже на сантиметр.

Он, в попытке потянуться и размять мышцы хоть немного, вытянул руку наверх. Случайно коснулся мягких коротких волос Сяо, лежавшего рядом, и, вместо того чтобы с извинениями отдёрнуть руку, напротив, зарылся пальцами в пряди поглубже, с нажимом помассировал кожу головы, превращая итак помятую прическу в абсолютное гнездо.

Это случилось совсем недавно – буквально четыре дня назад. Итэр увидел, как Сяо чиркнул спичкой, чтобы зажечь маленькую чайную свечу. Отвернулся, чтобы налить им лимонад, и уже через пару секунд почувствовал запах палёного волоса.

Пламя объяло голову его лучшего друга почти мгновенно, любовно поцеловало затылок, казалось, оно вот-вот проникнет внутрь черепа и лизнёт мозг. Итэр безжалостно потушил романтические порывы озорного пламени, вылив на голову Сяо два литра свежего домашнего лимонада из графина.

Он ожидал как минимум шока и плохого настроения на несколько дней. Сяо не свойственно такое поведение, но раньше и волос дело не касалось. Он за этими тёмными длинными волосами всегда очень ухаживал, бережно собирал в высокий хвост или стягивал заколкой на затылке, порой творил какие-то красивые сложные прически, венчая их канзаши. И дело не в том, что Сяо придавал большое значение своим волосам. Скорее, это был его способ походить на человека, которого он безмерно уважает с первой их встречи. Мастер Чжунли занимал в жизни мальчишки особое место.

Однако, Сяо, казалось, даже не расстроился. Он задумчиво пощупал мокрые липкие волосы, что на затылке теперь топорщились неаккуратным ёжиком. По губам медленно расползлась улыбка, и Итэр услышал очаровательный смех. Наверное, самый очаровательный за всю его жизнь.

– Короткая стрижка мне нравится больше, – сказал он, отсмеявшись.

А после этого сократил ту крошечную, но непреодолимую дистанцию, которая держалась между ними уже больше года, одним ничтожным шагом.

Графин выпал из рук Итэра. Хорошо, что он был пустым. Хорошо, что не им на ноги. Хорошо, что не разбился. Так много всего могло пойти наперекосяк из-за одного глупого графина, и Итэру бы впору поблагодарить за это Судьбу, Вселенную, Бога или ещё кого, но в тот момент глупый графин значил так ничтожно мало, что за одно чертово мгновение он забыл о его существовании в этом измерении. За одно чертово мгновение, когда его губ коснулись чужие – прохладные, сладкие и липкие от лимонада. Восхитительные. Облизывать и покусывать их, время от времени ероша только «состриженные» волосы Сяо, чувствуя, как его липкие ладони бережно обхватывают лицо и большими пальцами поглаживают по щекам – есть ли чувство лучше?

«Есть,» – ответил Итэр себе сам через пару секунд, когда тёплый мягкий язык этого пострадавшего щекотно огладил его нёбо.

Немного позже тем же днём они, расположившись на полу, смотрели скачанный на ноутбук фильм. Итэр сидел чуть позади Сяо, выползшего из душа, и тщательно сушил его волосы полотенцем, параллельно состригая опалённые концы, наверное, меньше, чем на сантиметр. Он предложил юному пироманьяку хотя бы выровнять длину, но тот лишь махнул рукой со словами «так оставь, пусть будет». А потому прическа Сяо сейчас представляла собой странное беспорядочное чередование прядей на любой вкус и размер, но его, кажется, это не волновало от слова «совсем».

Тогда он сказал, что им на двоих одного длинноволосого Итэра будет достаточно, и от этих слов в груди что-то ухнуло, а потом потеплело.

– Я мог бы заплетать тебя иногда, – задумчиво тянет Сяо, уставившись в монитор, где весь экран заполняют взрывы. Итэр чувствует, как его сердце тоже совершает нечто подобное: взрывается, разлетается на кусочки. Он сам сейчас словно оглушенный этим взрывом, произошедшим внутри, контуженный, не осознающий, где он, и как, и что. Он мельком глядит на свою порядком растрепавшуюся косу, которую неизменно заплетает каждый новый день, за редким исключением, когда даже это делать лень, и приходится выходить на улицу с распущенными волосами, ужасно спутывающимися к концу дня. Не замечает, как плечи парня перед ним напряглись, когда молчание затянулось.

– Я не против, – совладав с дыханием, отвечает он, откладывая в сторону полотенце и запуская пальцы во всё ещё влажные тёмные волосы.

Сяо ушёл тогда ближе к вечеру. И на следующее же утро вернулся с бирюзовыми прядями в волосах, с порога протягивая Итэру нефритовую шкатулку, полную самых разных резинок, заколок, гребней и канзаши.

Сейчас, однако, Итэр довольствовался привычной растрёпанной косой. Им пришлось выехать очень рано утром… Или, скорее поздно ночью?

Так или иначе, времени на красивые прически не было. Они успели лишь закинуть самое необходимое в рюкзак Сяо и вскочить на велосипеды, чтобы понестись по безлюдным улицам прочь из города, ловя лицом порывы ветра – холодного, оживляющего, заставляющего забыть о дыхании и в то же время хватать ртом воздух, стараясь наполнить лёгкие пьянящим духом свободы, полёта.

Городок не был очень большим, поэтому выехать за его пределы не составило особого труда. Совсем далеко не стали уезжать – с полянки, где они решили встретить рассвет, за редкими деревьями виднелась главная трасса, от условного въезда в город всего пара-тройка километров.

– Кажется, начинается, – громкая тишина была прервана хриплым голосом разомлевшего от поглаживаний по голове Сяо.

Итэр открыл слипающиеся глаза – пусть поездка на велосипедах разбудила его, сейчас, подмёрзший, сросшийся с травой, он едва ли мог воспротивиться сну. Но сюда они приехали совсем не для того, чтобы спать.

Розовые пятнышки, точно первые цветные мазки кистью мастера, начали появляться на прежде тёмных серых кудряшках облаков. Небо посветлело поразительно быстро и у горизонта уже начало приобретать тёплые оттенки.

– Иди сюда, – тихонько позвал Сяо валявшегося Итэра, усаживаясь на траве. Лёжа наблюдать за горизонтом было не очень удобно.

Итэр ухватился за протянутую руку и подполз ближе, чтобы устроиться рядышком. Промокшая от росы толстовка теперь совсем не грела, а лишь забирала крупицы драгоценного тепла. Дрожь его тела от Сяо не укрылась.

– Говорил же, надо что-то непромокаемое брать, – буркнул тот, закатив глаза. Сдёрнув с Итэра бесполезную кофту, он живо пихнул ему в руки свою, взятую на случай, если всё же будет слишком холодно.

Вытряхнув одну руку из рукава ветровки, он поделился половиной огромной куртки с непредусмотрительным блондином. Тот, конечно, всё ещё вздрагивал время от времени, но, по крайней мере, знал, что скоро согреется. Они так и устроились плотнее друг к другу, словно пингвинята – чем ближе, тем теплее. Тем более что с недавних пор тактильность стало можно не оправдывать близкой дружбой или необходимостью. Это было приятно, врать и прятать это теперь уже не было смысла.

Итэр теснее притёрся к Сяо, опуская голову к его плечу и наблюдая вместе с ним разгорающееся пламя рассвета за горизонтом. Почти как тот огонь, что резво укоротил длину волос его, теперь уже, парня. Тот всё же был ярче… А может, просто страшнее.

Заглянув в рюкзак снова, Сяо выудил оттуда небольшой зелёный термос и впихнул его в ладони зевающего Итэра. Парень, вынырнув из своих мыслей и невнятно поблагодарив, открутил крышку. В нос ударил аромат кофе и чего-то сладковатого. Он смешивался с непередаваемым свежим запахом раннего летнего утра, со вдохом проникая внутрь тела и растворяясь там, оседая в груди и вызывая довольную улыбку.

– Кофе? – вопросительно приподнял бровь Итэр. Его замешательство было вполне понятным – Сяо не особо любил кофе. Как и Чжунли, он безраздельно отдавал свое предпочтение чаю.

– Ага, – отозвался он, не отрывая взгляда от неба, постепенно наполнявшегося цветами. – Догадывался, что ты будешь клевать носом. Осторожно, горячий.

Итэру казалось, будто уголки его губ кто-то подвязал за ниточки и притянул к самым ушам. Он чувствовал, что выглядит как идиот сейчас с этой дурацкой улыбкой, но, увы, абсолютно не мог её контролировать.

Благодарно клюнув Сяо в щёку и осторожно отхлебнув немного спасительного напитка, он, наконец, тоже отдал всё своё внимание небу.

Красно-оранжевый солнечный диск лениво поднимался из-за горизонта, подобно человеку, у которого по какой-то причине запланирована дружеская встреча ранним утром выходного дня. Встреча, которая точно принесёт удовольствие, и которую, конечно, можно было бы назначить на более позднее время, но это было бы уже совсем не то.

Солнце подсвечивало облака, насыщая их всё более яркими цветами, пока само небесное полотно теплело, приобретая нежный персиковый цвет. Эти светлые теплые оттенки были повсюду, в какую сторону ни глянь; небо обволакивало парней отовсюду, точно лёгкое мягкое одеяло, под которым можно спрятаться от всего мира, жить в своей собственной реальности, в которой есть всё, в чём они нуждались – присутствие рядом и свобода от чужого вмешательства в их собственную голограмму.

– Можешь щёлкнуть на память? – прошептал Итэр, боясь нарушить присутствие чего-то незримого. Будто от вопроса, заданного в полный голос, этот прекрасный дворец, куполом их накрывший, рассыпется на мелкие осколки. – Я не поставил телефон на зарядку.

– Люмин тебя закопает, – хмыкнул Сяо, доставая девайс. Он вполне ясно представлял себе, как будет волноваться сестра Итэра, когда обнаружит его пропажу из комнаты ранним утром и не сможет до него дозвониться.

– Она знает, что я предпочитаю кремацию, – скептически усмехнулся парень в ответ и вновь обратил глаза к небу.

Это чудо, это непередаваемое волшебство, когда сама жизнь явила им нечто прекрасное и будто стала заботливо оберегать их, продлилось каких-то двадцать минут. И, тем не менее, осталось в памяти на всю жизнь.

***

Старый автобус порядком потряхивало. Настолько, что покачивания головой в такт музыке, игравшей на повторе в правом наушнике, выглядели нелепо.

Итэр вздохнул и подтянул к груди колени, чтобы поставить на них подбородок. Пластырь с кроликом, налепленный на рассечённую коленку, держался на честном слове и сверхъестественных силах, не иначе.

Они с Сяо успели собрать кучу неодобрительных взглядов от пары пожилых женщин, ехавших с ними почти что с самого начала. Впрочем, больше в салоне автобуса никого не было, поэтому никого особо не волновало ни то, что парни держались за руки, ни то, что Итэр уперся пятками в край сиденья, ни редкие объятия, дарящие чувство тепла, спокойствия и щекочущего в районе солнечного сплетения счастья.

День потихоньку клонился к завершению – оттого желтый свет, заливавший салон, пусть и слепил глаза, уже не пёк кожу. Прятаться от вечерних солнечных лучей совсем не хотелось, напротив, Сяо, например, только рад был подставлять лицо им навстречу, жмурясь, как сытый разморенный кот.

Песня в наушнике прокручивалась уже раз в десятый, но была настолько хороша, что ни капельки не надоела. Было бы обидно, если бы это всё-таки случилось. В конце концов, она плотно засела в «плейлисте этого лета» Итэра, и проигрывалась чаще всех остальных вместе взятых.

Хорошая песня.

– Иногда мне кажется, что мы теряем слишком много всего, – неожиданно подал голос Итэр, вперившись пустым взглядом в спинку сиденья перед ними. – Людей, время, возможности, всё такое.

– С чего ты взял? – промычал Сяо, приоткрыв левый глаз. Как будто очень тяжело было бы распахнуть оба.

– По телевизору говорят, – пожал плечами Итэр, и парень не смог сдержать смешок. Который, впрочем, был похож скорее на резкий выдох.

Сяо скользнул ладонью в растрёпанные волосы Итэра, вплёл в них свои пальцы, успокаивающе поглаживая, а после склонил его голову поближе, позволяя на себя облокотиться.

– Сейчас мы точно не теряем ни время, ни возможности, ни людей, – ответил он.

***

– Чего ты боишься? – до ушей Сяо донёсся громкий всплеск. То Итэр шлёпнул босой ногой по водной глади.

Они сидели на бортике бассейна, опустив ноги в ещё тёплую, нагретую палящим солнцем, воду.

Из дома Ху Тао доносились звуки музыки, смех и громкие разговоры. Ещё визги восторга, кажется. Ни Сяо, ни Итэр не знали, что сейчас там происходит, ребята начали играть в «бутылочку», когда они уходили, но с тех пор прошло, наверное, уже около часа.

Дедушка их темноволосой знакомой вновь уехал в командировку, поэтому юная наследница семейного бизнеса воспользовалась возможностью (к слову, не впервые) и пригласила друзей на небольшую вечеринку для своих. Людей и правда было немного – в сумме человек десять – и все знакомы друг с другом в той или иной степени. Ребята быстро напились; Ху Тао разворошила дедушкины запасы ещё до того, как закончилось всё купленное ими пиво. Кто-то уже определённо уснул в какой-нибудь невероятной позе, кто-то веселился и заводил народ, кто-то наверняка уже уединился.

Итэр и Сяо же наслаждались той самой приятной стадией опьянения, когда взять себя в руки и быть серьёзным человеком всё ещё возможно, но совсем не хочется. Это была та самая грань, которую так сложно отыскать и не переступить, которая подталкивала как на умные разговоры, так и на безрассудные действия.

– В каком плане? – уточнил Сяо. Он перехватил открытую баночку колы из рук Итэра и сделал пару освежающих глотков. Наверное, хватит на сегодня алкоголя.

– Ну… Вообще в жизни, – пожал плечами парень, болтая ступнями в воде. Он вернул себе свою газировку, тоже немного отпил и поставил на бортик чуть поодаль, чтобы случайно не снести рукой. – Конечно, я не про бабаек тебя спрашиваю.

Сяо весело хмыкнул. Он запрокинул голову наверх, устремив взгляд в небо. Дом Ху Тао находился за чертой их городка, поэтому звёзды на тёмном синем полотне выделялись особенно ярко. Еле видная широкая светлая полоса пересекала космические дали – отросток Млечного пути, закручивавшего в себя мириады небесных тел и их Солнечную систему в том числе.

Всё, что существует – погибнет, а взамен во Вселенной родится что-то новое. Звёздам на жизненный цикл нужны миллиарды лет. По сравнению с ними люди настолько непостоянны, их жизни слишком скоротечны, чтобы стопориться на чем-то одном. Так мало времени, чтобы попробовать всё, чтобы узнать как можно больше.

Сяо бы хотел, чтобы в его руках была Вечность, но в то же время…

– Боюсь остаться наблюдателем своей жизни, я полагаю, – выдохнул он, переводя взгляд на Итэра. Тот, видимо, взяв пример с парня, также уставился в небо. Глядел в него завороженно, но серьёзно, словно со стремлением постичь какую-то страшную тайну, знание, которое простой смертный просто не способен вынести. Хотя, если ты не совсем трезв, то тебе, наверное, всё по плечу.

– В нашем городке сложно стать значимым для всего мира человеком, знаешь, – хихикнул Итэр. – У нас здесь не так много возможностей. Даже если ты будешь хвататься за каждую, ты вырастешь совершенно обычным человеком, разве что чуть успешнее, чем пассивные глупцы.

– И что ты думаешь? – спросил Сяо, легонько пнув парня под водой в лодыжку. Аккуратно, чтобы пьяное тельце не свалилось в воду, разумеется.

– Валить тебе отсюда надо, – вздохнул Итэр после пары минут раздумий. – Куда-нибудь, где больше простора для действий. И не замыкаться в себе, а что-то делать, иначе для чего вообще это всё?

Между ними вновь повисла тишина, нарушаемая всё теми же голосами из дома, плеском воды и шелестением листьев на деревьях вокруг.

Сяо думал о том, что слова Итэра не лишены истины. Да, они могут хоть каждый день бегать встречать рассветы, носиться к речке, прятаться в старых темных переулках, кататься на автобусе или электричке, но всё это лишь детские шалости. Рано или поздно придется остепениться, стать серьёзным взрослым человеком, озабоченным рутиной – таким, каким Сяо до чертиков боится быть. Такой человек размеренно проживает свою жизнь, встречает один за другим одинаковые дни, имеет жесткие ограничения в виде работы с фиксированным графиком, семьи, ипотеки и ещё кучей скучных «взрослых» вещей.

Думая об этом, Сяо находит в себе силы делать то, что ему хочется, поддаваться неожиданным порывам, вскакивать, следуя велению сердца или любой идеи, ворвавшейся в его голову. Уехать из дома посреди ночи – конечно, нежеланная стрижка «горячим» методом – пожалуйста, уйти черт знает куда пешочком, чтоб посмотреть на лотосы – дайте два, поцеловать того, кто ему нравится…

– Уедешь вместе со мной? – вопрос в лоб.

Итэр, в отличие от Сяо, думать не хотел, а уж о плохом и тяжелом – тем более. Он не забыл о том, что у него здесь мама и сестра-близнец, что денег не то, чтобы очень много, что для жизни в большом городе на первое время их не хватит, что нужно всё осмыслить и организовать, поискать информацию, спланировать «пути отступления». Ему хотелось на секундочку ощутить эту решимость, смелость, огонь; поверить, что всё может случиться вот так просто.  

В конце концов, они юные, влюбленные и всё ещё ощутимо пьяные. Нет ничего плохого в том, чтобы немного поигнорировать реальность.

– Уеду, – Итэр дернул головой в уверенном кивке так резко, что мир опасно качнулся. В воду, правда, парень не полетел, однако колой запить это захотелось.

Кое-как дотянувшись до баночки, он поднёс её к своим губам и наклонил к себе. Не рассчитал – газировка помимо рта парня потекла по его подбородку и шее к вороту светлой футболки. С ней Итэр уже заранее попрощался.

Он отвёл банку с остатками колы в сторону и зажал рот рукой, хотя было уже, очевидно, поздно останавливать капли сладкого напитка таким образом.

– Выдохлась совсем, – как ни в чем не бывало прокомментировал Итэр, пытаясь вытереть губы ладонью.

Он и заметить не успел, как Сяо приблизился к его лицу, чтобы широко мазнуть языком по его липкому подбородку. Парень отстранился лишь на секундочку, давая Итэру возможность взглянуть в золотистые озорные глаза, и снова приник к его губам, уделяя особое внимание нижней.

Это было мокро, почти что грязно, но сладко до невозможности. И дело точно было не в газировке, или, по крайней мере, не только в ней.

Сяо настойчиво выцеловывал губы млеющего от такого напора Итэра, крепко придерживая его самого за талию, чтобы тот случайно не плюхнулся в бассейн. Иногда, отрываясь, покрывал сладкими поцелуями-бабочками щёки, не в силах сдержать себя в искусственно воздвигнутых собой же рамках.

У Итэра в груди взрывались фейерверки, и сердце прыгало вверх-вниз, как на американских горках. Он даже подумал, что его, наверное, стошнит от счастья и переполняющих его чувств – настолько их было много, все они в парне просто не помещались.

Он отвечал с пылом, так, что их зубы стучали друг от друга время от времени, вызывая тихие неловкие смешки-выдохи. Сталкивались их губы, языки, тела и души, рождая внутри обоих сверхновые. В условиях их маленького никудышного городка, сгорающего каждое лето под палящим солнцем, звучало, наверное, слишком пафосно. Что ж, может и так. Но кто из нас не представлял себя центром Вселенной хоть раз в жизни?

Первая дождевая капля шлепнулась на нос Сяо спустя, кажется, минут десять после их с Итэром «столкновения».

Несколько затерялись в золотой макушке, несколько – опали на плечи, обтянутые футболкой.

Не то, чтобы это имело большое значение. Итэр чувствовал, как его ведет, как глаза будто собираются в кучку. Один неосторожный поворот – и вот они оба летят к водной глади, переплетаясь крепко, словно клубок влюбленных змей, наедине со своими страхами и пылающей, точно бенгальские огни, любовью.

Сяо знает, что такой огонь не погаснет ни от дождя, ни от соприкосновения с холодной грязной водой бассейна на заднем дворе. Оставаясь в более-менее ясном уме, он обхватил золотоволосого мальчика за талию, крепко прижав к себе, чтобы вынырнуть с ним вместе и хапнуть ртом кислорода. Буквально на один вдох – и продолжить целоваться, жадно, мокро, некрасиво, молотя ногами воду, вполне имея возможность крепко встать – не так уж здесь и глубоко.

Итэра пробило на «хи-хи». Он цеплялся за крепкие плечи побледневшими от давления и прохлады пальцами, словно Сяо был спасательным кругом, обхватывал его бедра ногами, не желая отцепляться, и с трудом сдерживал улыбку в чужих губах, не веря своему счастью, тому, что он испытывал прямо сейчас в этот момент своей жизни.

Лишь ему Сяо рассказывает свои страхи и целует вот так – смело, беспорядочно, хорошо.

Их ему никогда не будет достаточно.

Его чувства, дождь, желание остаться в этом нереальном моменте на секундочку дольше – все это не позволяло открыть глаза, разлепить склеившиеся от воды ресницы. А тереться носиками с Сяо невероятно приятно. Улыбаться ему в губы, чувствуя ответную улыбку – тоже.

Итэр помнит дальнейший вечер урывками. Вот он бежит по широкой пустой дороге, окруженной подлеском, расставив руки в стороны, распахнув себя навстречу миру, жизни, и кричит «я никогда не вернусь домой!». Вот его догоняют, обхватывают со спины, приятный смех ласкает его левое ухо. Кто-то проворачивает блондина, как волчок, в своих руках, прижимает к себе близко-близко и целуетцелуетцелует куда придется, но чаще всего – в губы, конечно, неконтролируемо смеясь. А под пальцами – обожженные волосы.

Вот они, не переставая целоваться, вваливаются в темную комнату, где единственный источник света – луна, бесстыдно наблюдающая за чужой наготой, не желающая даже прикрыться тучами. А под солнечным сплетением словно стучит отбойный молоток, вырывая из груди судорожные вздохи.

Мы – всё, что мы делаем ради веселья.

Я сделаю вдох – и это продолжится. Такая у нас игра.

Представь, что это – наш параллельный мир.

Мы с тобой живем в голограмме.