Патрулирование, по распространенному мнению среди инквизиторов, является рутиной. Оно редко заканчивается вызовом в горячее место. Как правило, все ограничивается проверкой гражданских, их документов и отклик на сигналы полиции — в случае подозрения на сектантскую деятельность или ее подтверждение при задержаниях. Если патрулирующим и приходится сталкиваться с демоническим, то подмога не заставляет себя ждать. Конечно, исключением из правила будут городские праздники и прочие мероприятия — там одинаково много и полицейских, и инквизиторов. Приходится быть внимательнее, осторожнее.

Но сегодня день совершенно обычный, и Ядвига, раздражённая и взвинченная, уже ищет варианты, как сделать это время немного приятнее. В общем-то, один вариант находится очень быстро.

Рихтер следует за ней, флегматично поглядывает по сторонам. Как если бы будучи местным, шел по одной из грязных улочек бедных районов. Едва они покидают здание, духота охватывает со всех сторон, безжалостная даже в тени. Забирается под рубаху, вгрызается в кроссовки. Разномастный взгляд падает на ботинки Ядвиги, от одной мысли, каково в них шагать весь день, становится дурно. Парень надеется, что им достанется казённая машина с работающим кондеем. На этом в горячий полдень его желания заканчиваются.

Площадь перед зданием пышет жаром, а светло-серая плитка нещадно слепит отблеском солнца. Люди на ней все равно, что на сковороде. Инквизитор прикрывается рукой от пятен света в зеркальных окнах офисных высоток и присвистывает, когда понимает, куда движется новая напарница. Становится интереснее.

— Так это твоя тачка?

Рихтер видел её здесь и раньше, уважал вкус неизвестного ему водителя и очень хотел в такой машине посидеть. Даже в самое пекло. Погладить ее. Завалиться на капот. Покрутить руль. Послушать урчание двигателя. По-фот-кать-ся. Потом можно будет в баре рассказать парочке ценителей. Ядвига ничего не отвечает доставая ключи. Впрочем, водителем он представлял пожилого мужчину лет пятидесяти, очень интеллигентного, сухого в жестах и слове. Подобное плохо сочетается с работой инквизитора. Но разрушение красивого образа его не расстроило.

— Всегда хотел покататься на такой. Дорого встало?

Этой машиной хочется восхищаться. Хочется поймать случайного прохожего и ткнуть его в эту данность. Рихтер ждет ответа, справедливо решая, что такая-то тема для разговора послужит отличным началом их совместной работы. Как легко он смог подобрать ключик к этой ледяной статуе четвертого ранга — каков молодец. Да его фотку за такие заслуги пора вешать на стену почета. В конце концов, они в одной лодке. Нужно как-то притереться друг к другу, чтобы не подохнуть на первом же задании. Эту истину признавали все его бывшие напарники. И это всегда была Рихтеру отличным подспорьем в работе даже с теми, кто не скрываясь выказывал свое презрение.

Ядвига открыла водительскую дверь, а парень дёрнул ручку пассажирской. Он пожалеет о том, что сядет в горячее кожаное кресло, но много позже, когда придется встать.

— Ядвига, — неуверенно начинает он, когда дверь не поддается, а под капотом уже урчит двигатель. Окно опущено, она должна его слышать. — Ядвига, тут дверь. Ты забыла открыть.

Он неловко скалится в улыбке и рискует дёрнуть еще раз, на случай, если просто нужно приложить больше силы. Но не выходит. Черт. Склоняется к окну, заглядывая внутрь. Напарница на него даже не смотрит.

— Эй, Штерн, ты что, бросишь меня? А как же правила? И слова босса?

— Он сказал, что уволит, если кто-то из нас пожалуется. Других условий озвучено не было.

Машина плавно трогается с места, довольно быстро набирая скорость. Рихтер в легком ступоре удивлённо смотрит вслед. Это по-своему красиво и твердо. И этим холодом можно было бы даже восхититься в это страшное пекло. Если бы маршрут их патрулирования начинался здесь и заканчивался в небольшом сквере — тоже недалеко отсюда. Но всё совершенно наоборот. Еще ни один напарник не кидал его вот так. Как минимум, не сразу, а за какой-то веский косяк.

— Сука.

Он оглядывается, вспоминая, где находится нужная ему остановка.