Лунный свет

Лунный свет проникал в окна, заливая комнаты мёртвым серебром.

Майра снова не задёрнула шторы — после возвращения из Юниона она была весьма рассеянной, перестав обращать внимание на многие бытовые мелочи. Себ не мог её за это винить — ему самому потребовалось довольно много времени, чтобы собрать свою психику из осколков, а ведь его просто подключали к STEM, не делая ядром. Внутри чёртовой машины Майра изменилась на каком-то глубинном уровне, став кем-то совершенно иным. Внешне это никак не сказалось, но женщина была другой. Как и сам Себ, впрочем.

Иначе как ещё можно было объяснить, что его семья — Господи, его семья! — казалась ему чужой. Майра — прекраснейшая из женщин, которую он боготворил и любил всем сердцем и душой, — теперь была не более чем сожительницей, соседкой по дому. Они спали в одной комнате, постели, но и во сне не соприкасались друг с другом даже руками. Она была холодна и не ждала от него ничего. А Себ просто не хотел, не чувствуя между ними той связи, что была раньше. Совместные завтраки и ужины стали всего лишь ежедневной рутиной, исполняемой, потому что так было заведено в нормальных семьях. А они всеми силами пытались играть именно в такую.

Лили не избежала аналогичной участи. Ещё одна из многих жертв STEM. Сознание маленькой девочки в теле подростка, озлобленное отсутствием всемогущества, ставшего таким привычным и правильным. Его девочка вернулась из Юниона растерянной и разбитой — Вселенная больше не подчинялась её желаниям. Она с обожанием смотрела на мать, но всей душой презирала отца, отнявшего у неё силу. Себ старался не замечать, но это было чертовски сложно.

Он не мог понять, в какой момент его семья, для спасения которой Себ столько сделал и был готов сделать ещё больше, вдруг начала считать именно его виновником всех несчастий. Все оказались живы, несмотря на случившееся, смогли преодолеть тяжкие испытания, выпавшие на их долю. Они должны были быть счастливы, воссоединившись! И отчего-то с каждым днём становились лишь несчастнее.

Себастьян пролежал в постели без сна довольно долго. Майра была рядом, но спала крепко. Метания и размышления мужа ей были чужды и безразличны, в её мире осталось место только для дочери. Кастелланос вдруг очень остро осознал своё собственное одиночество. Он пытался вернуть жену и дочь, но в итоге остался один. Ни родных, ни друзей, никого.

Чётко оформленная мысль заставила его покинуть постель и бесшумно одеться. Он вышел из дома, не оставив записки. Задний карман оттягивал бумажник с оставшимися там наличными — кредитка и ключи от машины остались на кухонном столе. Себ хотел заглянуть в спальню Лили, но не стал. Так лучше.

До рассвета оставалось несколько часов, а лунный свет и не думал блекнуть. Это была хорошая свежая ночь. Себастьян размеренно шагал по улице, не особенно представляя свой конечный пункт назначения. Скорее всего утром он вернётся домой и постарается вести себя, словно ничего и не было. Майра и Лили, конечно, обо всём догадаются, но вида не подадут, внутренне испытывая огромное разочарование. Вдвоём им было бы гораздо лучше. Они все это знали.

Город, где они теперь жили, был практически тем самым Юнионом, воплощённым в реальности. Только бояться было больше некого — «Мёбиус» сгинул.

Мужчина шёл, мало обращая внимания на внешний мир. Его куда больше занимали собственные размышления. Поэтому притормозившая возле него машина заставила его вздрогнуть. Вниз поехало затонированное стекло, позволяя увидеть водителя.

— Подвезти?

Голос, который с течением времени ни капли не изгладился в памяти, опалил слух своей реальностью. Значит, не галлюцинация. Себ обошёл машину и уселся на пассажирское сидение, пристегнулся. Салон, как и улицу, затапливал лунный свет. Автомобиль тронулся с места плавно, управляемый жёсткой уверенной рукой. Себастьян искоса поглядывал на водителя — годы на того, казалось, вообще не повлияли.

В голове роилось столько вопросов, но ни один не хотелось произносить вслух. Все они казались такими неуместными сейчас. Время для расспросов ещё будет. Ведь будет же? Себастьян даже и на миг не допускал мысли, что всё это мог быть очередной несбыточный сон. Один из тех, что терзали его по ночам ещё до Юниона.

Они ехали молча. Город остался далеко позади. Вокруг — снаружи и внутри — существовал только льющийся лунный свет, который теперь не застили ни дома, ни деревья.

— Как ты, Себ? — чужой голос вплёлся в эту симфонию, словно так и было нужно.

— Раздавлен, — просто отозвался Себастьян, усмехаясь ироничности своего ответа. — А ты?

— Хочу тебе помочь. За мной долг.

— Я твой, что бы ты ни захотел сделать, — согласился Кастелланос, откинувшись на спинку сидения и отчего-то улыбаясь.

— Хорошо, что ты это запомнил, — чужие губы дрогнули в намёке на ответную улыбку.

— Такое забудешь…

Дорога в непроглядную неизвестность плыла в лунном свете. И впервые за очень долгое время Себ чувствовал, что не тонет, не захлёбывается в нём, а дышит полной грудью. Он абсолютно точно был на своём месте сейчас.

Лунный свет наполнял его желанием жить дальше.