Психиатрическая детская больница Уюн была словно демо-версией настоящей больницы. Она находилась за городом, ближе к началу леса, с огромной территорией, где детей старались лечить или помочь социализироваться, если у них с этим были проблемы. Сюда завозили детей с года до шестнадцати лет, когда ещё была возможность что-то исправить или помочь бедному ребёнку. В восемнадцать лет, если ничего не изменилось, детей, точнее, уже взрослых, отправляли в специальные учреждения, смотря в каком они состоянии. Если же наоборот, годы нахождения здесь дали свои плоды, человек спокойно покидал больницу и жил своей жизнью. Его медицинскую карту передавали в городскую псих.больницу, где он потом приходил на регулярные проверки или же лечился, если случился рецидив.

Естественно, все это не под строгую ленеичку времени. Бывали и случаи, когда ребёнка в возрасте шестнадцати лет отправляли в тюрьму, ибо он успел нарушить несколько законов, да и видно было, что ублюдка уже ничего не спасёт. Конечно, там был суд и разбирательство, но чаще всего больному назначили определённый срок до двух лет, а потом отправляли в больницу. Если были настоящие зверства, а такое пару раз было, когда в больницу попадали психопаты и другие подобные, то им и вовсе назначали пожизненный. В последние пять лет количество подобных случаев уменьшилось, благодаря проведённым реформам, а так же подборкой персонала, но к сожалению, даже это иногда не помогало. Бывали случаи, когда дети страдали из-за врачей, но боялись об этом сказать, будучи уже травмированными. Благо, больше чем на неделю секрет никогда не умалчивался, другие работники тут де находили крысу и давили её, отправляя в тюрьму и перечеркивая любую возможность работать с детьми  дальше.

Общаться с Му Цином оказалось не так страшно, как казалось изначально. Да, это все ещё был маленький чёрный комок, такой же пугливый и тревожный, как было изначально при встречи. Мальчишка все ещё не подпускал его слишком близко, а так же не горел желанием общаться слишком много, не то чтобы Фэн Синь этого хотел. Но им было комфортно вместе. Словно два путешественника, которые никогда не встречались вдруг познакомились в тёмном лесу, полный монстров и чудовищ и теперь, чтобы выжить, им оставалось только держаться вместе, что они и делали.

В столовую они ходили вместе, садились рядом с друг другом, не желая контактировать с другими детьми. Воспитатели, медсестры, или кто это вообще, только пожимали плечами и разводили руки в сторону — подружились и хорошо, это наоборот их цель, чтоб дети социализировались. А если два тревожных ребёнка общаются вместе, то это уже достижение, пусть играют дальше, может что получится.

Иногда Фэн Синь получал письма от Се Ляня и Хуа Чэна. Телефона у него не было, как и у большинства детей его возраста, но письма никто не отменял. Се Лянь, конечно же с помощью родителей, смог найти способ отправлять ему письма, в которых писал что произошло, как прошёл день и тому подобное. Чаще всего, на обратной стороне, ужасным но знакомым почерком Хуа Чэн тоже писал что-то лично от себя. Обычно, как он понял, старший писал под диктовку младшего, обозначая чужие реплики красным маркером, но иногда мальчишка хотел оставить что-то лично от себя. Как он писал, это было сделано для того, чтоб его почерк не забыли. Фэн Синь на это не иронично посмеялся. Маленький дурашка.

Сегодня все было как обычно. Никаких скандалов или ссор, хотя есть пару детей, которые словно хотят разбить друг другу лицо. Как мне известно, они были с одного района и уже давно в плохих отношениях, поэтому школа лишь пытается их сдержать, но если так и продолжится, то придётся их исключить. Не знаю, куда их отправят, но скорее всего туда, где сейчас находишься ты. Надеюсь, у тебя все хорошо и ты смог с кем-то подружиться.

Лично у нас с  А-Чэном все хорошо. Он очень хороший мальчик и учится на отлично, хотя есть проблемы с некоторыми предметами. Но я ему помогаю, поэтому у него нет никаких проблем с учителями. Хотя, пожалуй, по языку у него все ещё есть некоторые моменты, где стоит больше практиковаться, особенно с калиграфией и грамматикой. Бедный учитель не всегда понимает, что тот пишет.

Матьматика сосёт, она вс такая пративная, как и раньше. Надеюсь, он закончится. Язык тоже сосет. Почем так много правил? Я пишу ат душы

Последнюю фразу было сложно разобрать, но Фэн Синь смог и не удержал легкого и тихого смеха, прикрыв глаза

— Ты над чем смеёшься? — Му Цин отрывается от чтения книги и смотрит злобно на Фэн Синя, поджав губы.

Это была одна из проблем в жизни с Му Цином – он был очень подозрительным. Если кто-то смеялся рядом, первая мысль его была о том, что смеются над ним, из-за чего он часто агрессировал и замыкался в себе. Его паранойя часто давала о себе знать в самый неподходящий момент, из-за чего у них иногда были ссоры. Но Фэн Синь быстро сдавался и делал шаги назад, боясь противостоять. Он не хотел сделать хуже, да и сил в себе не находил, чтоб бороться, а потому лишь поджимал губы подобно побитому псу и сдавал позиция, принимая чужую правду, даже если на деле это было не так.

Вот и сейчас он дернулся и виновато опустил взгляд в пол, будто ему нельзя было смеяться.

— Я просто письмо читал и друг написал кое что смешное, – тихо ответил Фэн Синь, аккуратно складывая письмо в конверт, а конверт в папку. Это были его личные вещи, которые он прятал под матрасом, на случай, если кто-то решит их испортить. Благо Му Цин слишком боялся подходить близко, поэтому даже не пытался посмотреть, что это такое

— И что он написал? Ты ему рассказывал обо мне? — Му Цин громко захлопнул книгу и сжал ее, от чего костяшки на пальцах побелели

— Нет,  они не знают про тебя, я...он просто написал, что ему не нравятся предметы в школе и все, – парнишка совсем сдулся, отползая назад,  словно это могло помочь уйти от необъяснимого гнева Му Цина.

Который в свою очередь не желал успокаиваться от слова совсем.

— За идиота меня держишь?! Я знаю, что вы меня обсуждаете и смеялся ты надо мной! – мальчишка встаёт со стула и подходит ближе к чужой кровати, все так же сжимая руки в кулаки, – Если нет, то отдай сюда свою папку!

— Нет! – Фэн Синь тут же сжал матрас руками и испуганно посмотрел на соседа по комнате, чувствуя дрожь во всем теле. Это его вещи, его личные, это ему прислали письма, это его! Никто не имеет права их трогать, никто их больше не порвёт, не разрушит, не использует против него!

Му Цин же от такого лишь разозлился. Он давно заметил, что у того есть эта странная папку, куда он складывает письма. По началу он не придавал значения, но тревожные мысли посещали голову как личинки, ползали в трупном мясе, пожирая все на своём пути, создавая целые катакомбы из гнилья. А что если он сказал про него и они вместе смеются с него? А если его обзывают? А если он узнал, откуда он? Фэн Синь точно жил лучше чем он, хоть и говорит, что это был ад, но он врёт, лишь бы не обидеть его. Жалость. Ему не надо жалость, ему нужны ответы на вопросы!

— Отдай сейчас же! — ребенок сорвался на крик и подошёл ближе, из-за чего теперь нависал над Фэн Синем, что смотрел на него во все глаза.

Зрачок сузился до размера булавочной головки, дыхание сбилось, а сердце сходило с ума как не нормальное, словно желало пробить ребра и сбежать из этой комнаты навсегда и никогда не возвращаться. Сам парень, несмотря на крупную дрожь по всему телу, замер на месте, смотря на некогда знакомого человека как на монстра, хищника, который желал его сожрать с потрохами.

— Я сказал! Отдай! — Му Цин громко рыкнул и схватил Фэн Синя за руку, за что тут же получил с кулака по лицу

— Не смей трогать меня, отпусти, не подходи, оставь в покое, монстр!! – златоглазый истерически закричал и, отбившись, забился в угол кровати, чувствуя, как кислорода ему катастрофически не хватает. Комната идёт кругом, тень становится силуетом, свет пропадает так, будто его и не было здесь и он  погрузился во тьму. Все мысли сосредоточены вокруг монстра, что сейчас прижимал ладонь к щеке и испуганно смотрел на него, будто это он являлся чудовищем из детских кошмаров.

Изображение стало расплывчатым, он плохо видел, но ощущал чужую ауру. Пятно постояло ещё немного на месте, а потом выбежало из комнаты. Кажется он слышал всхлип.

Не важно.

Фэн Синь хотел жить.

Фэн Синь боялся боли, но он хотел жить. В самый последний момент инстинкт самосохранения проснулся в самый последний момент и бьёт тревогу, отбивая ритм вместе с сердцем, что ожило и пробивало рёбра, желая сбежать из этого мерзкого тела в иной мир, с более лучшим качеством жизни.

Кислорода все меньше и меньше. Он не может дышать. Ему страшно. Он хочет исчезнуть. Почему монстры не могут оставить его в покое? Он хочет к Се Ляню и Хуа Чэну. Душно. Его душат. Жарко. Мокро. Тошнит. На помощь, пожалуйста, ему так страшно, помогите. Сердце сходит с ума. Он умирает? Избавьте его от страданий, прошу. Он умрет. Он здесь и умрет. Монстр отравил его, дотронулся своими мерзкими худыми ручонками и отравил его тело, душу и разом. Он засунул его в вакуум, из-за чего голова пульсирует, а лёгкие судорожно сжимаются в поисках хоть капли воздуха, хоть чего-то, что поможет ему выжить в этой чёрной коробке призраков.

На помощь, пожалуйста.

Когда в комнату снова попадает воздух, он делает глубокий вздох и закрывает глаза. Его тело трясёт, но он хотя бы соображает, где находится. Тени исчезли, свет все так же попадает в комнату через открытое окно. Златоглазый приоткрывает глаза и осматривает комнату на наличие чудовищ, но никого нет. Ощущая влагу на щеках, он вытирает их, тихо всхлипывая.

Му Цин ушёл.

Фэн Синь снова проводит рукой по лицу, приводя мысли в относительный порядок, несмотря на то, что он чувствует хаос каждой клеточкой своего тела. Словно сами молекулы так же дрожат и вибрируют.

Разве Му Цин был монстром?

Они общались от силы несколько дней, не сказать, что они лучшие друзья, но Фэн Синь точно не подозревал, что Му Цин может оказаться чудовищем. Это...расстраивало. Неужели он не мог отличить тварь от человека? Или это просто монстр был настоящим мастером маскировки? Он не знает правильный ответ. Не уверен даже, а есть ли вообще ответ на подобный вопрос. Все очень сложно.

Подняв взгляд, он видит, как большая стрелка с характерным звуком останавливается на шести, а маленькая так и осталась на четырёх. Сейчас время тихого часа для некоторых детей, поэтому в больнице полная тишина. Фэн Синь вдруг чувствует, что слишком сильно устал для всего этого. В конце концов, он решает позволить своему сознанию уйти в приятную пустоту и закрывает глаза, проваливаясь в сон.

Му Цин сидел в каморке, где находились предметы для уборки и тихо шмыгал носом, обнимая себя. Запах хлорки успокаивал. Хлорка это моющее средство, чтоб убрать особо сильную грязь. Чистота успокаивала. Чистота не напоминала о грязи, в которой он жил. В больнице пахло хлоркой и медикаментами, ему нравился этот запах, потому что он знает, что грязь пахнет алкоголем. Грязь пахнет сигаретами и перегаром после очередной пьянки. Грязь пахнет потом и тухлятиной, словно человек не мылся несколько дней и медленно разлагался от количества алкоголя, что находилось в нем. Маме не нравился этот запах, ему тоже, но отец всегда был источником этого зловония. Отец в принципе был источником всех бед.

Именно из-за него мама всегда была в синяках. Из-за него над ним издевались в школе,  называя уродом и бедняком. Про его семью знали будто все, каждый знал их грехи, а потому каждый желал найти момент, когда его можно пнуть по больному, будь то словами, ногой или рукой. Му Цин знает, что в этом мире никому нельзя доверять. Он знает, что любой может сделать больно. Сегодня его слова лишь подтвердились.  Фэн Синь тоже был монстром.

Он не знает, почему его ударили и за что. Он лишь хотел знать правду, которую и так знал, просто ему надо было подтверждение чужих слов. Но вместо того, чтоб сознаться, Фэн Синь ударил его, да ещё и монстром назвал. Идиот. Пусть продолжает смеяться, пока может. Му Цин не даст себя в обиду. Он сильный. Он одолел монстра. Он одолеет и этого придурка. Но сейчас он хочет побыть один.

***

— Фэн Синь, ты можешь позвать Му Цина? Скоро ужин, – медсестра мягко стучит в дверь  и заходит внутрь, но увидев, что одного из мальчишек нет, обратила внимания на другого, который сидел и рисовал что-то в своём блокноте.

Фэн Синь не успевает ей даже ответить, как она благодарит его и закрывает дверь. Парнишка хмурится и тихо шипит ругательства под нос, нахмурившись. Он не хочет видеться с этим монстром. Придурок. Но его попросили и он должен это сделать, иначе буду проблемы. Вздохнув, он встаёт с кровати и выходит в коридор, осматриваясь по сторонам.

Сначала он регио проверить туалет, но там никого не было. На этом его догадки закончились, поэтому парень просто начал бродить по коридору и искать знакомое,к сожалению, лицо. Сонный мозг ещё плохо соображает, он проснулся лишь час назад, если не меньше и последнее, что он хотел сделать, это искать монстренка в этих белых стенах.

— Му Цин, ужин, – зовёт он, чувствуя как грудь неприятно сжимается. Он не хочет даже имя его произносить, настолько глубока была обида.

Но ему не отвечают. Никто. Пустота и эхо. В конце концов он понимает, что забрёл до конца коридора и, развернувшись, возвращается обратно. Только вот спустя несколько шагов он слышит детский крик, который будто что-то заглушает и тихое шипение:

— На пом!-...

Фэн Синь замирает на месте и поворачивает голову в сторону комнаты, дверь которой тихо скрипнула. Снова тишина. Только на этот раз она кажется зловещей и тяжёлой, будто кто-то резко облил его холодной водой и пытается задавить камнями.

Парнишка медленно делает шаги в сторону двери, чувствуя как дрожат коленки. Он тихо сглатывает, чувствуя как от страха пересохло горло. Он точно слышал голос, ему не могло показаться. Здесь никого не было, он не мог позвать на помощь, в отличие от того голоса, который он слышал. Словно герой из фильмов, он глупо подошёл к двери, не решаясь её открыть. Он чувствует, что за этой дверью стоит его кошмар. И кошмары всегда преследуют своих жертв.

Дверь с хлопком открывается и большая рука хватает его, затаскивая в комнату. Фэн Синь успел только закричать от ужаса и схватится за дверь, но лишь помог монстру и закрыл её.

— Какой умный, взял и закрыл дверь, – мужчина, лет тридцати, слабо усмехнулся, отпуская его. Его тёмные волосы были завязаны в высокий хвост, а серые крысинны глазки смотрели на него так, будто он был вкусным кусочком сыра, которого уже не терпелось съесть.

Второй рукой он держал Му Цина, который дергался и пытался выбраться. Они пересеклись взглядом и парень лишь сильнее забился в можно хватке. Чужая ладонь нагло лежала на его животе, задрав футболку.

Фэн Синь по этому простому движению понял, что попал в логово чудовища.

— Мы лишь играем, если хочешь, то можешь присоединиться. Му Цин играл не честно, а потому его надо наказать, понимаешь? – существо в белом задрало футболку выше и бросило на него взгляд, трогая чужой живот и грудь под истерический вопль и крик.

Фэн Синь замер на месте подобно статуи. Он знает что происходит. Это не игра. Это не наказание. Это расчленение и смерть тела и души. Му Цина сейчас используют. Му Цина сейчас изнасилуют на его глазах. Жертва монстра. Фэн Синь знает. Фэн Синь был на его месте, просто монстров было больше. Он знает.

Но не знает что делать. Комната похожа на кабинет врача, есть аптечка, которая валяется прямо у него под ногами, видимо ею Му Цин защищался, умывальник, стол, стул и монстр.

Заметив, что другой ребёнок ничего не делает, он лишь улыбнулся и продолжил свое дело. Его язык наглым образом оставил свой след на чужой щеке, но руки Му Цина были так крепко сжати, что он не мог ничего сделать в ответ. Лишь плакал, не имея сил даже на слова.

Сердце тихо билось в груди.

Перед глазами был монстренок, который рвал его блокнот на части.

Монстры не нападали на монстров в таком плане. Они отдавали себя друг другу с желанием и рвением получить удовольствие. Никто никогда не был против. Против были только люди. И плакали от боли и отчаяния тоже люди.

Му Цин посмотрел на него расплавленным и почти треснувшим мокрым серебром. Словно подводный красивый камушек, вынужденый всегда быть на дне.

Фэн Синь опустил взгляд.

— Сука! – монстр с криком отпустил Му Цина и с ужасом посмотрел на пробитую ногу. Кончики ножниц вошли сквозь штаны в его кожу, окрашивая все вокруг в алый цвет.

Му Цин тут же отпрыгнул назад и забился в угол, закрыв себе рот рукой.

Фэн Синь даже не дернулся, лишь вытащил ножницы и отпрыгнул назад, когда его хотели схватить.

— Мерзкий ублюдок, ты совсем ебнулся?! – мужик рыкнул, сжав кулаки, но мальчишку попытался схватить. Рана не глубокая, хоть и доставляет проблем, но это можно перетерпеть.

Фэн Синь не отвечал. Замерзшие золотые монеты смотрели на большие медицинские ножницы, которые были предназначены для того, чтоб резать бинт, но сейчас были в крови. Это успокаивало. Словно он имел возможность одолеть целую армию монстров.

Впрочем, времени на наслаждения не было, минутной заминки хватило, чтоб его схватили и придавали к земле.

— Ублюдок, немой что ли? Ну и хорошо, пиздеть много не буд- Блять!

Фэн Синь громко рыкнул и воткнул ножници в чужую ладонь. Этого хватило, чтоб тут же выбраться из под тела, подобно мерзкому червю, кем его называла та монстриха, что привела его в ад. Парнишка продолжил рычать и кричать, напрыгнув на монстра и схватив его за шею, начиная душить.

Он знает как. Его душили.

— Что за маленькая хуйня, какого хуя блять?!

Мужчина встал с пола и, с ножницами в ладони, попытался второй рукой отцепить от себя ребёнка лет двенадцати-тринадцати. Какого хера он вообще такой быстрый?!

Фэн Синь продолжил душить, не слыша ничего, кроме сердцебиения. Чужое сердце должно остановится. Он знает, что может это сделать, он почти сделал это в Сяньлэ, он дойдёт до конца здесь.

Вцепившись зубами в чужое ухо он спровоцировал крик и более яростно попытки его отцепить. Его били, тянули за волосы и делали больно, но он будто не чувствовал это. Парнишка продолжил рвать чужое ухо зубами, чувствуя привкус крови.

— Ублюдок блять! Отпусти! Хватит!! – мерзкий крик монстра ласкал его уши, потому он продолжил дальше, игнорируя то, что в глазах темнело от количества ударов по голове. Его прижали к стенке, но он продолжил душить и рвать, словно противный щенок вцепился в ногу и отказывается как-либо заканчивать свою жестокую игру.

— Доктор Джеймс, с вами все хорошо? Я слы- О боже!

Женщина лет двадцати, зайдя в кабинет, застала картину того, как доктор прижимался к стене, пока его душил и жрал ребёнок, а в другом углу забился другой малыш, закрыв себе рот руками и плакал, дрожа как листочек на ветру.

Конечно же, как и любой адекватный человек, она вызвала персонал.

Как только пришли санитары, они тут же пытались отцепить Фэн Синя от доктора Джеймса, который даже не заметил прихода других врачей, зациклившись на боле и желании оторвать от себя ребёнка.

Ребёнок к тому времени почти оторвал чужое ухо, а потому рот, лицо и шея были в крови, как у маленького волчонка, который учился охотится и сейчас поймал зайца. К сожалению этот заяц был монстром, которого следовало убить, но вместо этого скрутили самого Фэн Синя, как в тот день в Сяньлэ. Так же прижали к полу, так же обезвредили, но в этот раз он прекрасно понимал, что шевелиться нельзя, иначе ему вколят транквилизатор и он уснёт. А что будет дальше, неизвестно никому.

Он слышал отдалённые голоса, но точно не мог разобрать их смысл. Словно слышал слова, но не мог соединить их в одно предложение. Может, ему что-то вкололи? Или это последствия от всплеска энергии? Он не совсем понял, что произошло, просто страх словно перерос в ярость и он почувствовал пожар в груди, как если б его накачали бензином.  Подобно тому, как зверь просыпается и выходит на охоту, точно так де и Фэн Синь ощутил резкое желание убить монстра. Были ли это инстинкты охотника на нечисть?

— ...Не правда, он врёт! Он трогал меня и лизал, он врёт врёт врёт!! Пожалуйста, он врёт! — Му Цин снова кричал, вцепившись в руку врача, который разговаривал с монстром.

— Я же говорю, его болезнь спрогрессировала и теперь он несёт бред. Я пытался ему помочь, но-

— Лгун!! Монстр!! Фэн Синь защитил меня, он спас меня от его грязных рук! Этот мудак хотел меня трахнуть!

Санитары напряглись, он ощутил это по рукам, которые держали его. Врач нахмурился и перевёл тяжёлый взгляд на доктора  Джеймса, который заметно напрягся, но продолжал сидеть на месте, пока ему останавливали кровотечения и перевязывали рану.

— Окажите ему помощь, сейчас я хочу поговорить с детьми, — сказав это, доктор Пэй Мин  нахмурился, бросая взгляд на своего коллегу по работе, а после аккуратно погладил Му Цина по голове, успокаивая мальчишку, который вцепился в него и продолжил плакать.

Санитары отпустили его, но один продолжил держать и они все вместе, доктор и сосед по комнате, ушли в другой кабинет, который был не далеко от этого логова чудовища.

Зайдя в него, Пэй Мин кивнул на мягкий диван и два ребёнка сели на него, пока другие два санитара ушли. Кабинет был устроен достаточно удобно, но не на этом сейчас надо зациклиться

— Меня зовут Доктор Пэй Мин, если вы ещё не знали. И я хочу разобраться в ситуации, хорошо? — он посмотрел на обоих, которые молча сидели на мягком диване. Му Цин дрожал как лист и смотрел прямо на него, а Фэн Синь был подобно сломанной кукле – развалился, будто нитки отрезали, и смотрел куда то в пол, игнорируя всех.

— Фэн Синь, – он тихо позвал его, привлекая чужое внимание, – Почему ты укусил и порезал доктора Джеймса? Он что-то сделал?

— Он трогал меня, Фэн Синь лишь защищал, он не виноват, не надо его ругать! – Му Цин подскочил и встал рядом с соседом по комнате, сжав кулаки.

Сам златоглазый поднял голову и устало вздохнул. Как и в прошлый раз, его заберут куда-то в другое место, где будет ещё хуже, чем раньше. Он все ещё считает, что лучше б он молчал, но остался в Сяньлэ, чем вот это все. Но он должен сказать правду, потому что не хочет быть таким же, как эти ублюдки.

— Он трогал Му Цина. Назвал это игрой, но я знаю, что это не игра. Я не хотел чтоб...Му Цин узнал, что это, — под конец он слабо нахмурился и сжался, словно само напоминание об этом может сделать ему больно.

Пэй Мин нахмурился, сложив руки на груди, после чего снова сел ровно и что-то записал у себя в блокноте, что лежал на столе.

— Ты можешь мне сказать, что это за игра? Мне нужно точно знать, что он сделал, чтоб наказать его, понимаешь?

— Он трогал живот и грудь Му Цина, целовал его...Он не успел достать свои щупальца, я вовремя нашёл ножницы.

Му Цин сидел рядом и тихо икал после истерики, пока они оба разговаривали. От тревожных мыслей он кусал себя за нижнюю губу, сжав руки в кулаки. Ему страшно. Фэн Синя накажут? Его снова будет трогать тот монстр? Он не знает что это за вид, но точно уверен, что они ужасные и плохие. Это...с этими монстрами Фэн Синь был в аду? Что же он пережил...

Пэй Мин нахмурился и тяжело вздохнул, сжав ручку до хруста. Дети естественно дернулись, поэтому он быстро взял себя в руки и провел руками по волосам, убирая лишние пряди. Затем он встал со стула и подошёл к ним обоям, становясь на колени, чтоб не нависать над бедными детьми.

— Вы оба молодцы, что сразу рассказали, — он не трогает их, но показывает два больших пальца, улыбнувшись им такой тёплой улыбкой, что они удивлённо посмотрели на него, а потом друг на друга. Такое разве возможно?...

— Мы обязательно накажем того человека, который с вами это сделал. Его больше здесь не будет, хорошо? – дождавшись чужих кивков, он сам кивнул,  а затем посмотрел на Фэн Синя, – Малыш, то, что ты сделал...Не совсем правильно. Ты молодец, что защитил своего друга, настоящий герой и охранник, но такое надо делать только в очень экстренных случаях, когда другого выбора нет. Я тебя не ругаю, не подумай, хорошо?

Фэн Синь даже сел ровно, слушая доктора Пэй Мина очень внимательно, не чувствуя себя ужасно или что-то в этом роде. Будто...Его учили? Его похвалили и не ругают слишком сильно? Это странно, но от этого почему-то так тепло, что он продолжил внимательно слушать, будто вся усталость ушла назад.

— Вот умничка. Нападать на людей нельзя, и резать их тоже, даже если очень хочется и они делают что-то ужасное. Мы живём в таком мире, где за это наказывают, понимаешь? Я и сам хотел бы ударить Джеймса, но мы отведем его туда, где это сделают те люди, которым можно.

— А почему мы не можем? — Му Цин слабо нахмурил свои бровки, явно негодуя, что не может отомстить.

— Потому что вы ещё дети,  — он слабо усмехнулся, – А те взрослые...Это их работа. Когда вырастишь, тоже можешь стать полицейским и будешь ловить и наказывать плохих людей.

Му Цин интенсивно закивал, а Фэн Синь решил, что слова этого мужчины не кажутся ему ложью, да и выглядит он...Не так страшно, как другие. Он не любит взрослых, потому что они вечно врут и делают больно, но конкретно доктор Пэй Мин излучает что-то такое, из-за чего ему хочется верить и быть рядом, словно факел в темноте — рядом с ним никогда не будет монстра. Может...Он был воином, который спасает от монстров? Герой?

— Но вернёмся к теме. Из-за того, что ты оторвал ему ухо, Фэн Синь, за тобой будет наблюдать другие доктора и возможно даже скажут пить лекарства. Мы хотим вам помочь, хорошо? — ребятишки снова кивают, уде более уверено и спокойно, без дрожи и страха, что вызывает у Пэй Мина улыбку, – Через неделю вам придётся каждый день ходить к доктору, который будет задавать разные вопросы и вам надо будет отвечать. Если не хотите отвечать, то не надо, но не врите,  хорошо? В любом случае, вам ещё расскажут обо всем. А сейчас вам надо покушать, правильно? Идём, я проведу вас. Руки не забудьте помыть только!

Фэн Синь переглянулся с Му Цином и они вместе, как маленькие утята пошли за Пэй Мином, чувствуя, как их животы радостно урчат от осознания, что скоро кушать.

— Прости за то, что случилось, – Му Цин подходит ближе и виновато смотрит на него, прошептав извинения, — Я тоже не хочу, чтоб мои вещи трогали. Я просто испугался, что ты как и другие будешь смеяться надо мной...

Он опустил взгляд в пол, продолжая идти. Фэн Синь удивлённо посмотрел на него и на секунду вспомнил Хуа Чэна, который так же неловко шептал извинения, чтоб услышал только он. Воспоминания заставили сердце слабо дрогнуть и расслабиться, благодаря чему парнишка вздохнул

— Прости что ударил. Я просто...испугался слишком сильно. И я не смеялся над тобой. Мой друг действительно писал про то, что не любит математику. Я...могу тебе показать, если ты поймёшь.

Подобно шокированому котенку, Му Цин посмотрел на него большими глубоко-серыми глазами, что в некоторых местах и вовсе были чёрными, явно не ожидая, что его извинения не только примут, но и извиняться в ответ за то, что он не прав.

— Спасибо...За все спасибо!