Юдзуру Ханю — средоточие чужих желаний, надежд и стремлений.
На плечах одного человека — огромный груз ответственности перед миллионами людей.
Пожалуй, многим знакомо его имя.
Кто-то имел возможность лицезреть его фигурное катание через экран монитора, а кому-то и вовсе посчастливилось разделить с ним один каток.
Для кого-то он стал кумиром абсолютно неожиданно, и теперь старательное наблюдение за его карьерой является одной из целей в жизни — хотя и того порою, кажется, недостаточно.
А кто-то даже надевает коньки в решительном намерении изучить фигурнокатательное ремесло — если не в той же степени погружается в данный вид спорта, что и он, то хотя бы на ту её часть, чтобы суметь понять всю глубину приложенных им усилий.
Исходя лишь из последних событий, вытекает бесспорная истина: Юдзуру Ханю — легенда, буквально вдохнувшая жизнь в фигурное катание.
Порою на закромах сознания некоторых людей — но не на языке, всё-таки чревато — всплывает не самый радужный вопрос: что же случится в случае его ухода из соревновательной карьеры (трудно представить, что человек, столь трепетно относящийся ко льду, насовсем выкинет из памяти фигурное катание, которым он занимается всю свою сознательную жизнь)?
На ум приходит только один ответ: «Без него в фигурном катании не мыслится ни жизни, ни дальнейшего развития».
Но вот сегодня Юдзуру Ханю вновь выходит на лёд, чтобы в очередной раз продемонстрировать всему миру собственные умения.
И — вполне возможно — сейчас он показывает даже нечто большее — саму суть фигурного катания.
Мы видим на первый взгляд хрупкую — а на деле крепкую, изящную, прекрасно сложенную и лёгкую — фигуру, облачённую в пастельно-розовые тона, усеянные стразами, и глянцевый тюль.
Его поза более чем естественная, свободная. Отрешённый взгляд пронзительных тёмных глаз направлен — по былой привычке — вверх.
Тишина наступает практически сразу же после сдержанных, но искренних приветствующих возгласов и аплодисментов.
В конце концов, главный герой появился на законной сцене и уже готовился отыграть очередной акт в истории своей жизни.
И никто не намерен нарушать устоявшуюся идиллию или как-либо мешать ему делать собственное дело.
Все покорно затихают в немом предвкушении, затаив дыхание.
Полумрак зала придаёт дополнительные акценты всей фигуре этого значительного человека, огни прожекторов скрещивают на нём свои взгляды — и пока длятся эти последние секунды толерантного безмолвия, кажется, словно это мгновение перед соприкосновением с чем-то вечным и непостижимым.
Именно сегодня Юдзуру Ханю не исполняет ролей. Однако каждый видит то, что он хочет видеть.
Но, безусловно, именно сегодняшний образ, раскинувшийся перед нами, — настоящий Юдзуру Ханю.
Человек, отлично знакомый с трудностями на жизненном пути, блестяще борющийся с ними и в частности выходящий в конечном итоге победителем.
Достойный и неповторимый в своём спортивном величии.
Человек, даже в самой безнадёжной ситуации видящий прекрасное в отдалённом и бескрайнем.
Человек, с настойчивостью и достоинством подлинного самурая пробивающийся через тернии к звёздам.
Человек, неоднократно падавший и встававший с новыми силами, мыслями и идеями.
Безрассудный и целеустремлённый.
А сегодня его катание в унисон с музыкой отражает лирику.
Нескончаемая надежда, сопряжённая с несгибаемой волей и стремлением, боль, отдающая горечью в сердцах окружающих, от противного разочарования в приложенных усилиях и по-прежнему тлеющая и вспыхивающая с новыми силами любовь — каждый находит что-то своё.
Рефлекторное дружелюбное прикосновение ко льду, спонтанный, отчего и более ценный, подаренный ему воздушный поцелуй, собранные и подброшенные в ритм музыки осколки льда, в отблесках ламп впоследствии напомнившие бриллианты — незначительные жесты, невольно приковывающие внимание и никого не оставляющие равнодушным.
Все знают такого Юдзуру Ханю. Человека, который может стать на мгновение кем угодно.
Юный и очаровательный Ромео.
Страстный житель Парижа.
Чувственный и неповторимый Шопен.
Раненый, но не сломленный Призрак Оперы.
Пленник бессмысленного одинокого маскарада.
Эксцентричная рок-звезда.
Проигравший, но не побеждённый самурай.
И это далеко не конец…
Даже играя чей-то образ, Юдзуру Ханю по-прежнему остаётся самим собой.
Это всё тот же весьма сложный по натуре человек. Моментами — искренний в своих чувствах ребёнок, за улыбкой которого не кроется ни насмешки, ни двойного дна, всё настоящее, глубокое, и в то же время — заклеймённый цифрами и поступками взрослый — сильный, решительный, волевой, мотивирующий.
Он из тех людей, кого можно победить, но невозможно превзойти.
Словно наравне с самим Юдзуру Ханю пианино пытается с максимальной самоотдачей поведать всем его историю.
С каждой последующей секундой звучание музыкального инструмента усиливается, а его игра становится всё резче.
Эта история о том, как один человек достиг всего, чего только можно было достичь в упомянутом виде спорта, и на имеющемся не остановился, история о том, какой ценой ему удалось этих успехов добиться, история о том, как он продолжает бороться и по сей день…
Безусловно, можно, выступая, вложить в преподносимый образ часть души — если не всю целиком — в надежде — или в наивном заблуждении? — что и зрители проникнутся им так же, как и ты.
А можно и вовсе показать публике отточенное до совершенства мастерство при исполнении тех или иных технических элементов в программе.
Ну и конечно, можно научиться сочетать в себе то и другое умение и развиваться так, чтобы обе составляющие компенсировали случайные неточности друг друга, достигая при этом органичной взаимосвязи.
Однако такой уровень не многим подвластен. Но если и находятся подобные гении, то их, вне сомнений, не оставляют без должного внимания.
Можно слепо верить в правду, отражаемую на табло. Только эта правда не стоит ровным счётом ничего.
На протяжении этих значимых двух с половиной недель огромное число людей обратило свои сердца к одному человеку. И их количество составляло даже не сотни или тысячи, не десятки или сотни тысяч.
Миллионы людей вновь смотрели на него, дарили ему поддержку доступными лишь им одним способами (отправляли письма, рисунки, открытки и другие сделанные собственными руками подарки, записывали видеообращения), говорили о своей любви к нему, восторженно приветствовали и не менее тепло провожали его, держа в руках аналоги мягкой игрушки, которая всегда у самых преданных поклонников ассоциировалась именно с Юдзуру Ханю.
То, на что отважился этот человек, бесспорно останется в анналах истории фигурного катания.
Как и та беспрецедентная история, где интерес общественности был направлен даже не на победителя или призёров (хотя он и присутствовал), а на спортсмена, занявшего четвёртое место, из-за чего последнему пришлось организовывать собственную пресс-конференцию.
Не это ли по-своему победа?
Всё увиденное ранее теперь выглядит как жалкая попытка затмить самое главное.
Настоящие мастерство и искусство, которые признаются всеми, стали очевидны и без всякой мишуры.