«Начинать поиски надо с самого неподходящего места» - Стив не помнит, где услышал это, но в память фраза врезалась четко, как дважды два. Он думает, какое же место в Нью-Йорке может быть самым неподходящим для укрытия Зимнего. Думает долго, прежде чем в голове наконец щелкает.

Солдат встречает его на пороге взъерошенный, словно только проснулся, предлагает ему присесть в зале, пока он приготовит кофе. Даже сооружает для него сэндвич. В общем, ведет себя так словно он в отпуске и у себя дома, а не объявлен в розыск и находится в квартире своего – по идее – врага.

Старк тоже не проливает свет на происходящее. Просто убеждает Стива, что Зимнего тут никто не найдет, ибо его охранная система опережает систему ЩИТа на полстолетия минимум, и светится при этом, как рождественская гирлянда. Роджерс чует подвох, но не понимает, в чем тот состоит. А от ответов на прямые вопросы это двое синхронно умудряются уклоняться. Да и в целом ведут себя так, словно давно друзья, и это нормально – находиться в одном помещении и не бить друг другу морды.

Мир сошел с ума, думает Капитан, если Старк простил Зимнему Солдату смерть своей семьи. А потом все становится на свои места, когда однажды Джеймс исчезает. Роджерс трясет Тони за грудки, швыряет об стену и даже не жалеет, слыша хруст переломанных костей: Старк не в костюме, и такой удар наверняка уложит его в постель на несколько недель.

Ну и пусть, злится Стив, после всего того, что он сделал, лучше бы в могилу, но больница тоже неплохой вариант. Будь его воля, он бы размозжил Старку череп голыми руками. Но хорошие люди так не поступают. А он хороший человек, вроде как. Стив знает, что больше никогда не найдет Бранса. Он снова и снова проматывает запись обнуления Джеймса, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Тони-чертов-гений сумел усовершенствовать этот процесс так, что от их с Брансом общего прошлого в голове друга осталась только блаженная пустота без внезапных и ненужных вспышек воспоминаний.

«Ты знал его, - говорит Тони, и Солдат хмурится, не понимая, чье фото ему показывают. – Этот человек, ты знал его когда-то». На лице Зимнего непонимание и раздражение. Слишком человечные, слишком живые. Стив знает эту мимику наизусть. Таким был Джеймс до всего этого. А Тони сумел его «починить», как и любую из своих машин. В другое время Капитан был бы ему благодарен больше жизни, но…

«Он сам попросил, - говорит ему Старк, когда спустя несколько недель Стив все-таки заявляется к нему с извинениями. – Не хотел мучить тебя. Он же половинчатый был, сам себе враг, а теперь целый». «Нет, я не знаю, где он теперь», - читается по его лицу, и Роджерсу не приходится задавать этот вопрос вслух.

«Почему ты не отомстил ему за…» - спрашивает он напоследок и сам же боится услышать, что Старк все-таки сделал с Джеймсом что-то непоправимое. Но в глазах Тони только бесконечная усталость и много теплоты. «Он твой друг, Роджерс, я бы не причинил ему вреда», - морщится он на всякий случай, изображая недовольство фактом, что приходится произносить такие банальности вслух.

Конечно, Стив не оставит попыток отыскать Джеймса ни сейчас, ни после, но с его души словно спадает огромный камень от осознания, что друг теперь в порядке и снова принадлежит самому себе. И пусть он не помнит ничего о прошлом, теперь имеет все шансы выстроить нормальное будущее, прожив наконец жизнь, которую давным давно заслужил. Правда, под дурацкими фамилией и именем, но тут уж ничего не поделаешь - Старк все-таки совершил свою крошечную месть, оставаясь при этом до конца таким же преданным, как и Баки.