Гашпарова — значит «ищущая сокровища»
Я искала всю жизнь, сколько себя помню.
Искала в детстве, сопливом и беззаботном, с поистине ослиным упорством копалась смешным пластиковым совочком в песочнице, в грязи и снегу, перебирала камушки; оставляла клочки одежды на кустовых колючках, кололась и жалилась, влезала в драки, падала и ушибалась — у всех нас было похожее детство, да?
Вечерами, не отрывая глаз, я следила за вязанием в бабушкиных руках, слушала её дивные истории в аккомпанементе тихого щёлканья — клац-клац-клац, спиц, в которых сказка сплеталась с былью, растворялась без остатка в наивных детских мечтах и искала. Искала истину в невинных детских забавах, в хитросплетении нитей — ведь нет на свете сокровища ценнее, чем истина.
***
Искала в школе, залпом глотая книжки, жадно вчитываясь в каждую буковку; стирая пальцы в кровь скрипичными струнами, раз за разом яростно выстанывая трижды ненавистные гаммы, все эти глиссандо, арпеджио и прочее-прочее-прочее; рвала песни и строчила стихи, и снова корпела над книгами, и снова и снова и снова по кругу — наверное, ты тоже так делала.
Ведь делала же?
В классе меня, высокую и худощавую, нескладную, с горбатым носом, бумажной кожей и синеватыми тонкими губами, не любили. Дразнили «мертвячкой», «ведьмой», «вороной». А я искала. Искала истину, что доступна лишь мёртвым, да ведьмам, да серым воронам.
***
Искала в медицинском университете, постигая тайну человеческого тела, ведь это так здорово — разобрать на мелкие, как крошечная слуховая косточка, кусочки и знать, точно знать, что ты можешь собрать всё обратно; принимать в свои несмелые ещё руки самое ценное, что есть у человека, и понимать, как никогда ясно, что вверенное необходимо беречь изо всех сил.
Я помню ночные смены на скорой, когда метель настолько ослепляет, что санитары не различают рук, а полы халата тянутся за тобой, точно хвост неуёмного пса. Помню, как в первый раз я столкнулась с тем, что не могу ничего сделать.
Это было в четырнадцатом. Я помню взрывы и бесконечный, нестихающий вой, пронзительный, полный страдания; помню, как повис над площадью Восстания запах горя: гарь и жжёная резина, мокрый асфальт и железо, кровь и опалённая плоть, а ещё — что-то солоновато-горькое, как морская вода; помню, как на моих руках умерла женщина.
Когда отпылало, отгремело, отзвучало, когда на город опустились промозглые сумерки, я бессильно рухнула на колени и, прижавшись виском к вывороченному куску асфальта, закурила, не потрудившись даже оттереть копоть с лица — слёзы прочертили на моих щеках две белые дорожки и я, в своём безнадёжно-испорченном халате, запачканная чужой кровью и дорожной пылью, стала похожа на сломанную марионетку сумасшедшего кукольника.
Никогда в жизни у меня так не тряслись руки.
Я сидела, судорожно втягивая сизый дым, и искала. Искала ответы, связи, логику. Искала истину, что ускользала от меня, растворяясь в ночи, смешиваясь с дымом табака.
Документы из университета я забрала через месяц.
***
Искала, вдруг внезапно повзрослев. Искала в мерном покачивании вагона метро по пути на работу и обратно, в многоцветии подземных веток, в толпах знакомых незнакомцев, ежедневно разделяющих со мной это странное таинство; рассекая чёрными отметинами руки, распуская цветы поперёк прутьев грудной клетки, сажая птичку на жёрдочку старого шрама слева, чуть пониже рёбер — подарок от пациента, ножевое — совсем как у тебя.
Искала в искрящемся неоном рекламном небе, в бесконечных полосах машин на дорогах, на сценах театров, под гримом и масками; искала среди правды и лжи, в ветрах и свинцовых водах каналов, в мяукании кошки и сводах костёлов, складках кашемирового пальто и ниточках седины в моих смоляных волосах. Искала и не находила, не могла найти себя, не могла найти ту самую истину, которой отчаянно добивалась, кажется, с того самого момента, когда соединились две клетки, образовавшие то, что через девять месяцев назовут Валентиной Гашпаровой.
И знаешь, моя милая Дина, сейчас я смотрю в твои бездонные изумрудные глаза, где плещется столько тревог и горечи, столько самоотверженности и благородства, столько… столько всего, что не описать словами, и понимаю: я наконец нашла своё сокровище.
Ты — моё сокровище. Я наконец-то нашла тебя.