Давай навсегда

    Бескрайние океаны, водные глади морей, стремительных рек и спокойных озер, обширные зеленые леса, запутанные цепи гор и бесконечные небеса — это все наш мир. Он прекрасен, необъятен, непостижим… и он пристанище для семи миллиардов человек. Запутанная комбинация взаимосвязанных систем столь сложных для понимания, что не остается и сомнений — человек — вершина природного творения. Организм, что дышит, мыслит, чувствует и просто существует, преобразовывая мир вокруг себя. Но более интересным предстает душа. Божественный дар, наполняющий организм и дарующий ему все то, что и делает безвольное тело человеком. Душа — искусное полотно, чьи нити, переплетаемые трудолюбивыми руками заботливой и не менее коварной Судьбы, составляют весь жизненный путь человека, определяют каждый шаг, каждое принятое решение, будущие встречи, расставания, разочарования и смерть. Небесная прялка изобретательна, шаловлива и ой как хитра. Не приведи Боги она обратит свой взор на кого-то конкретного — веселая жизнь обеспечена.

Аллена Д.Кемпбелла Боги не уберегли, и теперь он был под неустанным контролем «небесной паразитки». Других слов для Судьбы у юноши просто не было. Своими шустрыми пальчиками та наплела такого, что Аллен теперь не просто не отделается, так еще и до конца своих дней будет пожинать плоды принятых им судьбоносных решений.

      Оглядываясь назад, Кемпбелл задавался вопросом, что же он сделал не так, где свернул не туда, каким Верховным сущностям перешел дорогу? По несложным подсчетам, получалось, что намудрил он в Ковчеге, но если учитывать тот факт, что с самого начала жизненного пути все уже давно предопределено, то самой его большой ошибкой было рождение. В слух, конечно, он этого никогда не скажет, услышь такое из его уст отец, в стране перевелись бы все седативные, так что свои умозаключения молодой человек держал при себе. Однако проблем это никак не умаляло.

      Ковчег — вот переломный момент. Вообще, у юноши дорога жизни полнилась этими переломными моментами, куда ни плюнь, везде что-то да ломается, остается только воздавать благодарности, что не он сам. Что же такое случилось с юным экзорцистом, что теперь его голова раскалывается от так далеких ему философских дум? Тики Микк с ним случился, а конкретнее — Джойдо. Изнывая от вселенской скуки или же перебрав нектара да амброзии, мадам Фортуна решила, что Аллену не весело живется, и легкой своей рукой она связала его душу с Ноем Удовольствия. Теперь то повседневная рутина заиграла всеми цветами «радуги», вот только спектр черно-белый, но это уже дело десятое.

      Связь соулмейтов по истине прекрасна, единение столь сильное, что ни мысли, ни чувства, ни боль не остаются незамеченными второй половинкой. Вы опоры, поддержки, целители, обожатели и обожаемые. Друг для друга вы свет солнца, сияние путеводных звезд, освежающий бриз холодного ветра в жаркую ночь, тихая колыбельная, нежные объятия, любовь. Ни одно испытываемое к другу, знакомому, возлюбленному чувство не сравнится по силе с тем, что испытывают соулмейты. Дыхание в унисон, размеренный стук пары сердец, аккомпанимирующих друг другу, выстукивая задорный марш жизни, мысли на двоих, чувства, эмоции. Они — единое целое, и куда бы ни закинула их жизнь, они всегда найдут друг друга, услышат, самим телом ощутят горячий комочек, прямо над солнечным сплетением, что пульсирует в такт его, а может быть и ее, души.

      Но все это не для Аллена. Пряные, сладкие, как патока, речи Тики о сущности соулмейтов лишь раздували бурю негодования, отчаяния и страха. Кто угодно, ноевской половинкой мог быть кто угодно, но почему-то стал экзорцист. Враг, цель на уничтожение с припиской «Убить с особой жестокостью», носитель Чистой силы, в конце концов. Соулмейтом Тики мог быть кто угодно, но стал экзорцист, и если Удовольствие это мало волновало, он и до этого потакал своим желаниям, с изяществом истинного представителя семейства кошачьих уклоняясь от навешанных на него Графом обязанностей, то вот Аллен себе таких вольностей позволить не мог. Служение Ватикану и Чистой силе дамокловым мечом нависало над юношей, и упади этот меч, не только его голова слетит с плеч. У него был отец, который, слава Богу, не был причастен к Черному Ордену и дел с ним никаких не имел, и Аллен сделает все, чтобы так и оставалось. У него друзья, не виноватые в том, что сука Судьба так изысканно пошутила над их товарищем. У него тупой Учитель… Слишком много рисков, слишком много страха.

Аллен бежал, скрывался, ужом извивался, стараясь не встретить того, кто тенью ступал по пятам, опутывал цепями, оплетал мягко шелестящими лозами, стремясь утащить его во тьму, с каждым днем все больше манящую его своими обещаниями тепла, ласки, нежности и любви. Но в Ордене особо не побегаешь, да и исполнение служебных обязанностей еще никто не отменял, вот и приходилось юноше скрывать свою нервозность при коллегах и ветром пролетать по улицам городов, как можно быстрее завершая миссии. Главное не попасться.

***

      Торговые улицы Порту полнились грохотом деревянных колес повозок, звоном отсчитываемых купцам монет, зазывающими речами торговцев, с пылом рекламирующих свой товар, криками и визгами бегающих тут и там детишек. Порту кипел жизнью, дышал жаром знойного лета, стремясь утянуть в водоворот шума и гама приезжих.

      Аллен уверенным шагом прогуливался по набережной реки Дору. Полнящийся делами и заботами день уступил место шальной ночи, и пусть время уже было позднее, набережную разрезали песни, гомон пьяных голосов из кабаков, треск битого стекла в темных закутках, скрежет вилок о тарелки из соседних ресторанчиков… Ночь — спокойная пора для большинства городов в Порту — время исполнения важных для граждан дел — праздных гуляний. Аллен чутко вслушивался в звучные крики отдыхающих работяг, вертел головой, всматриваясь в окна пабов, выискивая акум. От воды тянуло прохладой, и он с благодарностью принимал этот маленький подарок природы, глубоко вдыхая освежающий воздух. Раскаленные солнечным жаром стены каменных построек и мощенных улочек порядком измотали юношу, даже в летнюю пору носившего форменный плащ с капюшоном. Ночь Аллен встретил как давнего друга, без страха снимая капюшон и подставляя покрасневшее лицо ночному бризу.

Но даже легкий холодок не мог успокоить скованные напряжением мышцы, звенящие от приближающейся опасности. Он его ощущал, на физическом уровне чувствовал прожигающий спину взгляд, нежно сжимающие горло призрачные лозы, смуглые руки, обхватывающие поперек талии. Тики Аллен чуял за версту, ведь ничто не поднимало волоски на теле, не заставляло передергивать плечами и отчаянно вписаться ногтями в ладони так, как делала это темная, жаждущая его души и тела сущность Удовольствия Ноя.

      В здании Ордена было проще, ненамного, но проще. Кемпбелл верил, что в прокуренном мозге Тики все же теплилась капля благоразумия, и тот не сунется в стан врага. Бывало, юноша в тайне воздавал молитвы Графу, нашептывая никем не слышимые просьбы приглядывать за своим неугомонным родственником, но даже это не вселяло полной уверенности в надежности каменных стен. Иногда, особо темными безлунными ночами, когда даже свет звезд не мог разогнать мрак, накрывающий город, Аллен с немым криком в горле подскакивал на кровати, как заведенный оглядывался по сторонам и, только осознав, что в келье он один, глубоко вздыхал, стараясь успокоить бешенной птицей колотящееся сердце. Не ночные кошмары мучали изнеможенный разум, не призраки прошлого и образы страдающих душ акум. Каждый раз Аллен просыпался с ощущением обтянутых в перчатки рук на своем лице, теплых губ на лбу и едкого запаха табака, разнесенного ветерком из приоткрытого окна по всей комнате. Но даже так, в Ордене было проще, ведь никогда в стенах обители экзорцистов он не шугался теней, не замечал краем глаза извивающиеся листья папоротника, не натыкался взглядом на черный цилиндр в толпе.

      Кемпбелл все брел по дороге, осматривая красочные постройки квартала Рибейра. Набережная оставалась последним местом, которое не успел обследовать экзорцист. Если и тут не окажется графских машин, юноша просто вернется в отель и уже завтра продолжит поиски. Легкий ветерок пронесся по реке, ероша белоснежные волосы и приподнимая полы плаща. Аллен полной грудью вдохнул отдающий морем воздух, улыбнулся и закинул голову вверх, смотря на приветливо освещавшую город луну. Тут левый глаз резко пронзило болью, зрачок почернел, и вот уже красная радужка смотрела в сторону океана, туда, где вдалеке пылали болью и страданиями запертые в изуродованных машинах души. Аллен ринулся в сторону порта, стремясь как можно быстрее добраться до акум, освободить, очистить, избавить от мук стенающие сущности.

Белоснежный плащ Коронованного Клоуна в мгновение ока накрыл его плечи. Юноша оттолкнулся от земли, ускоряясь в прыжке, и вскоре достиг своей цели.

      Несколько акум первого и второго уровня окружили маленькое здание на берегу так, словно нашли цель, которую нужно уничтожить. Аллен преобразовал свою левую руку в меч и бросился в центр монстров, параллельно разрубая сразу двух первого уровня.

      — Да прибудет упокоение душе несчастного акумы, — проговорил он с грустью в глазах, приземляясь на крышу того самого домишки.

Оставшиеся монстры открыли по нему огонь, но снаряды не достигли юношу. Аллен отразил их лентами плаща и ими же разорвал на куски еще оставшихся трех первоуровневых. Он хотел уже разобраться с оставшимися двумя акумами, но почувствовал, как на коже дыбом встал каждый волосок. По телу пробежал не самый приятный табун мурашек. Рядом еще никого не было, но он почти физически ощутил прикосновение к талии и пояс из лоз. Аллен был уверен, что прямо сейчас на него смотрит пара золотистых глаз.

      «Соберись. Ты должен уничтожить акум. Избавься от них и беги! Беги как можно дальше», — юноша отвесил себе мысленного подзатыльника, но это не спасло его.

      — Черт… — он рванул в сторону оставшихся акум и освободил их души.

Дело было сделано. Аллен собирался бежать подальше от этого места и хотел убрать меч в руку, но путь ему преградил новый акума. В этот раз третьего уровня. Юноша мысленно взвыл. Ну какого черта ему мешают скрыться где-то. Он перехватил меч покрепче и побежал на врага. Акума выстрелил в него, не позволяя приблизиться. Юноша увернулся, сделав сальто влево. Монстр снова выстрелил, а тот сделал рывок вперед. Новый выстрел Аллен отразил мечом. Еще одним прыжком он приблизился к врагу. Дальше последовал удар за ударом, а юноше этого ой как не хотелось сейчас. Он подпрыгнул в воздух и занес меч над головой акумы, еще б доля секунды, но нет… Перед самым столкновением Клоуна с головой монстра, последний исчез. Испарился. Аллен в непонимании опустился на землю и заозирался.

      В одночасье импровизированное поле боя погрузилось в тишину. Секундой назад громыхали взрывы снарядов, скрежетал по ушам смех десятка искаженных голосов, трещали доски, стучали камни разрушаемых построек, но сейчас… тихо. Аллен вертел головой, выискивая хоть малейшее проявление врага: звон цепей, кроваво-черный отблеск душ, клешни, лапы, пушки, хоть что-то, но было… пусто. Вот справа каскадом скатились обломки некогда кирпичной стены, у берега догорает рыбацкая лачуга, земля под ногами усеяна звездами яда. Краем глаза юноша заметил на валуне трепещущую крылышками бабочку. «Бабочка?». Аллен медленно повернул голову, округлившимися от шока глазами смотря на Тиза, который мирно сидел на камне.

      — Нет, нет, не-е-ет! — сердце сжалось, словно стальные руки в тиски заковали отчаянно бьющийся орган. Враз хлынувшая по венам, кровь стучала в висках, отдаваясь дрожью на кончиках пальцев, грудную клетку сдавило, и Аллен почувствовал, что скоро начнет задыхаться. Паника волной накатывала на юношу, лишая способности двигаться. — Не-е-ет, как я мог? Всего-то секунда, я отвлекся лишь на секунду! — отчаянно шептал юноша.

Аллен действительно упустил Ноя буквально на долю секунды. Просто в пылу сражения вдруг пропал прожигающий спину взгляд, растворилась легкой дымкой так ненавистная ему тень, исчезли когтистые руки, что так умело играли на струнах его нервов, и тело расслабилось, кинуло все силы на решение первостепенных задач, и разум утягивая вслед за собой.

      «Он не рядом. Его нет. Я его не чувствую. Мне хватит времени, я успею скрыться». — Обрывочные мысли ураганом проносились в голове юноши, а мышцы, напряженные до предела уже готовы были нести своего хозяина в безопасность.

      — Наш ма-а-алы-ы-ыш… — послышался рокочущий голос за спиной.

      Ухо обдало жаром чужого дыхания, стаи мурашек враз пробежали по всему телу, и вот уже обтянутая в белоснежную перчатку рука прикрыла стального цвета глаза, вторая такая же обхватила поперек живота, и Аллен почувствовал, как его утягивает в бездну. Открывшиеся позади Врата Черного Ковчега поглотили белоснежную фигуру, что так трепетно сжимал в руках Ной Удовольствия.

Они упали, казалось бы, в пустоту, но, приземлившись на что-то мягкое, Аллен увидел светлую комнату, обставленную дорогой мебелью, и с ужасом осознал, что находится в комнате Ноя. Ноя, от которого столько времени успешно прятался.

      — Бля-ять! — взвыл он, вырываясь из рук Тики.

Он, как дикая лань, соскочил с кровати, на которую они вместе упали, и забился в угол.

      — Не приближайся!

Так Аллен не был напуган даже когда Тики продырявил его сердце и оторвал руку. Ной посмотрел на него восторженным взглядом, продолжая лежать, а после сел и улыбнулся во все тридцать два зуба.

      — Ну зачем ты так, малыш? — спросил он слащавым, наигранно обиженным тоном, доставая из внутреннего кармана фрака портсигар. — Я же люблю тебя.

      — Да пошел ты!

Тики смотрел на Аллена, улыбался и думал, сколько еще можно ломаться как девчонка. Юноша в своей форме был поистине прекрасен. Черный пиджак, обшитый красными лентами, скрытый под таким же расстегнутым плащом особенно привлекал его. Привлекал желанием распахнуть, сорвать с плеч, оставив на мальчике лишь черную безрукавку или белоснежную рубашку. Черт его знает, что он надел под форму. Но Ной хотел увидеть это. Он встал с кровати и начал медленно приближаться к Аллену. Тот посмотрел на него, хлопая глазами, и метнулся в другой угол. Тики попытался его перехватить, но мелкий просто увернулся, изворачиваясь как кошка.

      — Не. Тро-гай. Ме-ня. — по слогам прошипел мальчик.

Микк усмехнулся, принимая вызов, и быстрым шагом двинулся в его сторону. Если Аллен хочет поиграть, так тому и быть. Ной позволил ему прошмыгнуть мимо еще раз, а после медленно повернулся, ловя взглядом мальчика в следующем углу. Легкая усмешка превратилась в безумный оскал одержимого. Пожалуй, только так можно описать Тики. Он одержим Алленом. Они одержимы. Тики и Джойдо. Последний уже вовсю просился на свободу. Еще несколько движений в сторону экзорциста. Тики почти достиг цели, но Аллен вновь проскочил мимо, прячась за большим шкафом. Это чуть не вызвало у Тики приступ смеха. Он притих. Притих так, как будто его больше не было в комнате. Юноша облегченно выдохнул, оседая на пол, но…

      — Малыш, прекрати от меня убегать, — прошептал Тики, перехватывая юношу за талию. — От связи не сбежать, ты знаешь это как никто другой.

      — Ты прав. Я очень хорошо это знаю, — съязвил тот в ответ.

      Ной приник губами ко лбу юноши, нежно выцеловывая звезду проклятия. Рука, лежащая на талии, сильнее сжала хрупкое тело, пресекая любые поползновения сбежать. Кемпбелл резко мотнул головой, уходя от поцелуев, и уперся руками в грудь Тики, стараясь отстраниться как можно дальше, а лучше вообще вырваться из железной хватки сумасшедшего Ноя.

      — Руки убери… — сощуривая глаза, предупредил экзорцист, продолжая сильнее давить руками на грудь.

Тики усмехнулся, любуясь своим категоричным мальчиком, таким храбрым, отчаянным, но столь глупеньким. Он выпустил тело соулмейта, даря ощущение долгожданной свободы, но тут же резко схватил Аллена за запястья и вжал их в стену, коленом развел бедра.

      — Не стоит так ершиться, маленький, — прошептал Тики, зубами стянул перчатку и огладил шрамированную щеку, пальчиками спускаясь ниже. — Ты же чувствуешь, как трепещет душа, как затмевает разум одержимость… — рука коснулась груди.

Юноша дернулся от, волной пробежавшей по телу, дрожи. Рука Ноя жгла грудь, опаляла жаром столь сильным, что хотелось сильнее прижаться к телу напротив в надежде, что, может быть, оно окажется спасительной прохладой.

Прикосновения сводили с ума, затуманивали разум, в прах сжигали желание сопротивляться столь манящим рукам. Тики поймал расфокусированный взгляд жидкого серебра и что-то довольно прорычал, носом утыкаясь в трепещущую жилку на шее.

      — Ты же чувствуешь, как она зовет, как горит, как тянется ко мне, — хрипло шептал Тики, поглаживая обтянутую тканью рубашки и форменного мундира грудь, — моя душа, — протянул он, — наша…

      Тики приблизился к его лицу и мягко коснулся губ. Аллен ошарашенно распахнул глаза, но на поцелуй ответил. Ной прижал его к себе, нежно проводя рукой по спине и углубляя поцелуй. Постепенно юноша расслабился и позволил ему касаться себя. Тот только обрадовался свободе действий. Сразу поднял Аллена на руки и перенес его на кровать. Юноша посмотрел на него затуманенным взглядом и провел правой рукой по щеке.

      — Ты красивый…

Тики улыбнулся, опускаясь к нему и припадая губами к шее, забираясь руками под белоснежную рубашку, оголив грудь, покрытую шрамами.

Руки нащупали рубцовую кожу шрама, пересекавшего грудь крест на крест. Тики с легкой виной отпрянул от сладкой кожи и посмотрел на рваные полосы.

      «Мой маленький глупенький мальчик» — с легкой улыбкой на устах подумал он и припал к груди, выцеловывая каждый сантиметр шершавой кожи. Юноша на мгновение напрягся, когда Тики прикоснулся к шраму, тот день в ковчеге они оба помнили, но, глядя на нежную улыбку, расслабился. Губы нашли сосок и принялись посасывать и покусывать твердеющую горошину. Аллен глубоко вдохнул, стараясь сдержать стон, но не душу, трепещущую от каждого прикосновения соулмейта.

      Две сущности отчаянно тянулись друг к другу, как путники в поисках живительной влаги. Сердца бились в унисон, гнали по венам разделенную на двоих страсть, лишь сильнее распаляя изголодавшиеся по ласке тела.

Тики терзал розовую горошину, катал на языке комочек нервов, забываясь, прикусывал особо сильно и снова зализывал. Он чуть отстранился, любуясь покрасневшим лицом возлюбленного, поймал плывущий взгляд и развратно прошелся языком по пальцам, смачивая их слюной. Юноша зарделся пуще прежнего и стыдливо отвернулся, вызывая легкий смех у Ноя. Тики снова припал к груди губами и рукой нащупал другой сосок, и обхватил его пальцами, потирая и оттягивая. С губ сорвался стон, тело само поддалось навстречу ласкам, и это безумно нравилось Ною, метавшемуся внутри Тики. Эта сущность требовала немедленной свободы, она рвалась к своей половинке, жаждала соприкосновения с душой юноши, извивавшегося в руках мужчины.

      Опьяненный, распластанным на шелковых простынях, юношей, Микк не заметил, как яростно дернулась сущность внутри, постепенно освобождаясь от оков тела и наползая на своего носителя. Кожа вмиг посерела, на лбу проявились стигматы, и вот уже шелестящие веточки папоротника заструились по простыни, оплетая ноги мальчика и взбираясь выше к паху.

      Аллен вздрогнул, чувствуя охватывающие его оковы, но дрожь его не была от страха. Он испытывал предвкушение. Душа к душе, тело к телу. Джойдо притягивал, манил его. Лозы, медленно приближающиеся к паху, вызывали волну мурашек по всему телу. Аллен чувствовал, как трепещет его душа, как жаждит ласки тело. Он горел от стыда, представляя дальнейшие события.

Тики рукой огладил впалый живот и двинулся дальше, прошелся по пряжке ремня и положил руку на возбужденную плоть, принимаясь сквозь ткань потирать давно затвердевший член. Аллен дернулся, запрокинул голову и протяжно простонал, прогнулся в спине, бедрами поддаваясь вперед и стараясь как можно сильнее вжаться в руку. Приободренный такой яркой реакцией, Тики вернулся к пряжке, собираясь расстегнуть ремень, как его рука нащупала маленький листочек, медленно покачивающийся у края штанов.

      — Какого… — с шоком проговорил Тики, отрываясь от своего занятия и приподнимая голову.

Первым, что взметнулось в голове, был страх. Страх того, что сущность от чего-то взбунтовалась на Чистую силу, что хранил в себе его маленький экзорцист, но смотря на малыша, он видел, как лозы, оплетавшие всю кровать, трепетно ласкали подрагивающее тело, проходились по ногам, рукам, гладили чуть приоткрытые в немом стоне губы.

      — Какого… Графа… — неуверенно прошептал Микк.

Он не чувствовал в себе Ноя, Темной материи, вообще ничего, так быть не должно. Лозы все наползали, стараясь полностью оплести мальчика, и тут к спине Тики кто-то привалился, отчего он качнулся вперед и тут же вздрогнул, услышав так знакомый рычащий голос, что до этого звучал только у него в голове.

      — Душа моя… — сладостно пророкотал Джойдо, довольный тем, что наяву видит своего соулмейта.

      — Джой-до… — шепотом протянул мальчик имя Темной сущности, чему Тики очень удивился.

Теперь их было трое. Тики и Джойдо посмотрели друг на друга, чувствуя каплю ревности. Они оба заявляли права на юного экзорциста, и с этим никто не мог ничего сделать.

Ной смерил взглядом своего носителя и вновь довольно ухмыльнулся, переводя взгляд на Аллена.

— Так уж и быть… Разрешаю, — проговорил он Тики и склонился к губам мальчика, опаляя их своим горячим дыханием. Аллен посмотрел на него затуманенным страстью взглядом и облизал губы, призывая Ноя. Тот соприкоснулся с его губами, даруя желанный поцелуй.

      Тики фыркнул на такое разрешение и потянулся руками к ремню, собираясь закончить то, что начал.

      — Мы с тобой одно целое. Он все равно всегда будет со мной, и мои руки будут обнимать его холодными ночами, а губы дарить умопомрачительные поцелуи. — заявил он, справившись наконец с пряжкой и выпуская истекающий смазкой член.

Он опустился к покрасневшей плоти, подул на сочащуюся головку и языком прошелся по всей длине. Аллен застонал в поцелуй и качнул бедрами. Тики властно прижал рукой живот аманта, не давая ему дергаться.

      — Не шали, — прошептал Микк, полностью вобрал плоть в рот и принялся посасывать ее, языком пробегаясь по венкам.

      — Это я еще подумаю, будешь ли ты и дальше касаться его, — прорычала сущность.

Пока Ной и Тики спорили о том, кто из них главный, Аллен наслаждался каждым прикосновением к телу, жарким поцелуем, скользящими по возбужденной плоти губами.

      «Нашли о чем спорить… — подумал он с легкой усмешкой, просящейся на губы, — Вы оба желанны».

      Джойдо разорвал поцелуй и посмотрел на мальчика, уж он то знает, о чем тот думает. Он «кровожадно» облизнулся, растягивая губы в улыбке. Лозы задрали руки Аллена за голову и скрепили между собой. Ной уткнулся носом в так неосмотрительно подставленную шею, полной грудью вдыхая легкий морозный аромат мяты и чуть сладковатого меда, приятно оседающего на языке. Тело манило своей притягательностью, вкусом, запахом, и он не удержался и осторожно прокусил тонкую кожу, пуская каплю крови, что скатилась до ключиц.

Аллен тяжело вздохнул, ошарашенный контрастом боли и сладостной истомы, комком концентрирующимся внизу живота. Сдерживаться уже не было сил, но тут Тики выпустил готовый излиться член из рта, а лозы обтянули плоть у основания, блокируя долгожданную разрядку. Аллен разочарованно захныкал, топая ногой по одеялу. Ной зализал кровоточащий укус на шее и лбами соприкоснулся с изнывающим от легкой боли в паху юношей, руками обхватил щеки.

      — Тш-ш-ш, маленький, не сейчас, еще рано. Только со мной… — шептал он, сцеловывая соленые слезинки.

Тики поглаживал дрожащий живот, прекрасно понимая, как тяжело его мальчику, ведь у самого давно стояло, неприятно давя на ширинку. Тело требовало разрядки, но не сейчас. Он не причинит ему боли в угоду своей похоти.

      Джойдо довольно рыкнул и лозами стянул с мальчика брюки и белье. Мягкие лепестки опутали нежную бледную кожу, лаская тело, пробираясь к самым сокровенным местам. Ной урчал от наслаждения. Аллен постанывал, не в силах сдержать эмоции. Их окутало одно желание на двоих. Они оба чувствовали, как хорошо их душам, как дрожат от предвкушения жилки.

Тонкие стебли папоротника скользнули под юношу, минуя ягодицы и подбираясь к узкому колечку мышц. Тики наблюдал за этим как завороженный, оглаживал, лежащие у него на коленях, ноги мальчика и ждал. Джойдо провел по груди экзорциста ногтем и оставил небольшой след. Лозы добрались до анального входа, и один стебель скользнул внутрь. Юноша простонал чуть приглушенно и прогнул спину.

Тики закинул ногу Аллена себе на плечо и принялся выцеловывать молочную плоть, оставляя дорожку мокрых поцелуев. Шаловливые руки скользяще пробирались к внутренней стороне бедра, вычерчивая причудливые узоры.

Лоза плавно двигалась внутри, скручивалась, извивалась, стремясь как можно сильнее расслабить напряженные, не привыкшие к такой стимуляции мышцы. Постепенно добавилось еще две веточки. Обвиваясь между собой, они заполнили горячее нутро, проталкиваясь глубже в поисках заветного комочка нервов.

Аллен елозил на постели, стремясь сильнее насадиться на своеобразных прислужниц. Но тут тело прострелило разрядом тока. Лозы все же нашли простату и продолжили усердно потираться о сосредоточие блаженства.

Джойдо, освободив руки мальчика от лоз, до конца стянул с него рубашку и откинул ее на пол, продолжая обвивать лозами юное тело, скользить руками по груди. Он припал губами к, трепещущей на шее, жилке и оставил там маленькую отметину.

      — Мой мальчик… — страстным шепотом протянул он.

Аллен откликнулся на зов, вторя имя Ноя. Казалось, Тики приревновал его.

Он прицокнул языком и опустил руку на член юноши, провел одним пальцем по яичкам и скользнул к животу.

      — Ты же не забыл про меня? — обиженно протянул Тики.

Аллен перевел на него затуманенный взгляд и нежно улыбнулся, смущаясь.

      — Люблю… — прошептал едва слышно то, что не хотел признавать.

Он потянулся к Тики, схватил за запястье, притянул не сопротивляющегося мужчину к себе и принялся выцеловывать грубую кожу ладони.

      — Аллен, — впервые позвал он по имени. — Я сейчас кончу, а оно мне пока не надо, — серьезно проговорил Микк, но руку не отвел.

Рядом послышался хриплый смех сущности, но мужчина не обращал на него внимание, смотря глазами цвета золотого солнца в лунное серебро напротив. Он чуть отнял руку и прошелся по разгоряченной щеке, большим пальцем задевая губы.

      — Только вместе с тобой, — прошептал Тики.

Аллен вобрал в рот палец и принялся посасывать его, распаляя Ноя, хотя казалось, куда еще дальше. Поиграв и напоследок лизнув подушечку, он выпустил палец из рта и схватился за рукав пиджака, подергивая ткань.

      — Сними, — четко произнес юноша, продолжая призывно дергать за рукав.

Больше слов не надо было. Тики отстранился и стянул так ненужный сейчас элемент гардероба. Пальцы нащупали пуговицы, и вот уже рубашка полетела на пол, открывая стройное чуть мускулистое смуглое тело с таким же шрамом, пересекающим грудь. Вслед за рубашкой пропали с тела штаны с нижним бельем, выпуская изнывающую плоть.

      — Прости… — Аллен притянул мужчину к себе и аккуратно провел пальцами по груди, — тебе было больно.

      — Не надо, — легко улыбнулся мужчина и поднял юношу, опрокидывая его на себя. Лозы шевельнулись, снова задевая простату, и Аллен громко застонал, прикусывая губу, стараясь сдержать постыдные звуки.

      Джойдо сыто облизнулся, наслаждаясь стонами, что как патока разливались по комнате, и повел рукой, приказывая стеблям папоротника покинуть жаркую тесноту. Аллен взвыл, недовольный чувством пустоты, и сильнее прижался к Тики, утыкаясь лбом в ключицу. Тот провел кончиками пальцев по белоснежной коже, обводя контуры лопаток и вырисовывая незамысловатые узоры на талии. Опустил руки на упругую попу и начал мять ее.

      Темная сущность рыкнула. Джойдо избавился от единственного элемента одежды на своем теле и склонился к мальчику. Провел языком по его спине от поясницы к шее, вызывая табун мурашек, и потерся членом о расслабленное колечко.

Аллен что-то невнятно пробормотал о медлительном Ное и начал требовательно елозить по возбужденной плоти далеко не малых размеров. От этого Тики ощутил, как их члены соприкоснулись, и томно выдохнул. Джойдо вновь с наслаждением заурчал, отстранился от мальчика и растер по своей плоти сочащуюся смазку.

На пробу пару раз толкнувшись в покрасневшее колечко мышц, он до упора вогнал член, выбивая болезненный стон.

      — А-а-а-а-ах, — юноша сжался, сильнее прижимаясь к Тики, и укусил того в изгиб шеи, руками схватился за простыни, нещадно сминая шелковую ткань.

Тики зашипел, но руками обхватил дрожащую спину и принялся мерно поглаживать мальчика.

      — Тш-ш-ш, мой хороший, — одинокая слезинка скатилась по пылающей жаром щеке, и мужчина слизал ее, принимаясь нежными, как касание бабочек, поцелуями успокаивать напряженное тело.

Аллен прижался к нему, выгибая спину, чем вызвал у Джойдо похотливую усмешку. Пока Тики нежно любил мальчика, покрывая тело и губы поцелуями, Ной хватал его и грубо и бесцеремонно толкался в горячее нутро. Коктейль из боли и удовольствия кружил голову мальчика, и он стонал, забыв, что нужно бы контролировать себя.

      Звуки яростных шлепков и хриплых стонов наполнили комнату. Ной без устали вгонял колом стоящий член в юношу, сжимал ягодицы, оставляя росчерки царапин на сочной коже. Он двигался то быстро, бедрами вжимаясь в так призывно оттопыренный зад, то медленно, почти вытаскивая член и снова вгоняя его до упора, менял угол, стараясь нащупать то самое сосредоточие блаженства.

Аллен извивался, трясся, еле удерживая вес тела на ослабевших руках, но тут все его естество прострелило разрядом тока, скрутило мышцы, тут же накрывая не способный мыслить разум.

Джойдо задел тот самый комочек нервов внутри, и Аллен не сдержал нового протяжного стона, сильней припадая к телу Тики и крепче обнимая его.

Сущность заурчала, довольная долгожданной находкой, теперь то головка методично проезжалась по простате.

Отзвук желания, мысль на грани восприятия, и вот уже послушные лозы вновь заструились по телу, подобрались к соскам, оплели, чуть оттягивая набухшие горошины. Одна из веточек, ведомая Темной сущностью, пролезла меж прижатых к друг другу тел и оплела сочащиеся предэякулятом члены, листочками задевая чувствительные головки.

Аллен завыл на одной ноте, поддался назад, сильнее насаживаясь на член, стремясь как можно глубже принять в себя Джойдо. Бесконтрольное, лишенное разума тело старалось быстрее довести себя до разрядки, наконец распутывая горящий комок в паху. Низ живота неприятно тянуло, закручивая спиралью все нервы в теле.

Тики впился мокрым поцелуем в приоткрытый рот, сплетая языки и начиная древний как мир танец. Бедра задвигались в такт толчкам Джойдо, натирая сжатые лозой члены.

Ной ускорился, каждым проникновением выбивая воздух из легких аманта. Пара толчков, и он припал к оголенному загривку Аллена, впился зубами в шелк кожи, и излился внутрь, особо глубоко вгоняя плоть в горячее нутро.

Аллен разорвал поцелуй, запрокинул голову, стукаясь затылком с лбом Ноя, закатил глаза и излился горячим семенем на мокрые от пота животы. Сил в голосовых связках не было, оттого лишь тихий, тяжелый хрип от вдыхаемого разгоряченного воздуха раздался в комнате.

Вид напряженного, но в мгновение расслабившегося юноши, что на пике экстаза сотрясался в оргазменной неге, утянул в омут Тики, и тот следом кончил, вновь ловя покрасневшие, искусанные в кровь губы.

      — Мо-о-ой, — протянула сущность и отстранилась от кровоточащей шеи, зализывая место укуса.

Теперь-то он всецело принадлежит ему и душой, и телом. Он пометил, расцарапал везде, куда дотянулись руки, оставил метки, подтверждая свои права на того, кого и так предрекла ему Судьба.

Джойдо поддался назад и с тихим хлюпом вытащил член из разработанного колечка. Белесая струйка скатилась меж ягодиц.

      — Мм-м-м-мгх, — промычал юноша и упал на вздымающуюся грудь, отстраняясь от сладких губ.

Три тяжелых дыхания сплелись, взвиваясь ввысь. Воздух в комнате был раскален, столь сильно пылали страстью тела. Сил двигаться не было, и Аллен просто прикрыл глаза, слушая загнанный стук сердца под ним. Сзади послышался скрип пружин и шуршание ткани. Заскользили стебли, освобождая тело. Аллен рвано вдохнул от соприкосновения листьев с крайне чувствительной плотью, но снова расслаблено выдохнул, отстраняясь от происходящего вокруг. Измотанного первым разом юношу клонило в сон, и он вот-вот был готов упасть в подставленные руки Морфея, но кто ему позволит. Широкая ладонь огладила поясницу, большой палец когтистой руки прошелся по позвонкам, и вот его обхватили поперек груди, оттаскивая от теплого Тики. Джойдо навалился на изголовье кровати, прижимая своего соулмейта спиной к груди.

      — Мм-м-м, — разочарованно провыл юноша, хмуря брови от такой наглости.

Он был на пороге врат храма Морфея, а тут ему, считай, злостно поставили подножку. Шелк терся об истерзанные когтями ягодицы, принося еще больше дискомфорта. Аллен поднял голову, ловя хитрый прищур горящих глаз. Джойдо растянул губы в самодовольной улыбке, обнажая белоснежные клыки, и размашисто лизнул покрытый испариной лоб. Руки задвигались по телу, поглаживая впалый живот и размазывая белесые капли, вырисовывая причудливые блестящие круги. Аллен тихо засмеялся и клюнул Ноя куда-то в подбородок. Лопатками он ощущал, как мерно вибрирует что-то в груди Сущности, словно та была урчащим котом, дорвавшимся-таки до миски сметаны.

Тики приподнялся на локтях, смотря на поистине достойную храмовых фресок картину: чернильно-черный, как беззвездное небо, демон держал в объятиях залитого розовой краской истомы ангела. Действительно развратное зрелище. Член призывно дернулся, и Тики перевернулся, подползая к украденному в единоличное пользование малышу.

Он устроился, лежа на животе, между ног мальчика и начал выцеловывать и покусывать выпирающие по бокам косточки таза, параллельно лаская пальчиками член, срывая с губ возлюбленного сладостный стон. Постепенно поцелуи переместились на сам живот, а свободная рука скользнула под юное тело. Тики нащупал чувствительное колечко мышц и протолкнул внутрь один палец.

Аллен дернулся в руках Джойдо и двинулся навстречу желанному теплу, прося продолжения. Микк радостно добавил ему еще один палец, сгибая его внутри.

Член снова наливался кровью. Юный, охочий до ласки организм гнал игристые пузырьки предвкушения по венам, концентрирующиеся внизу живота и вновь пуская стайки мурашек по телу. Аллен скользнул пятерней в ониксовые кудри, зачесывая разметавшиеся локоны. Он чуть подергал за волосы, привлекая к себе внимание крайне озабоченного доставлением удовольствия Тики. Тот отстранился от магнитом притянувших его косточек и посмотрел на мальчика.

      — Хочу… — призывно прошептал юноша, пальчиками очерчивая контур лица и спускаясь к абрису ключиц.

Слова были не нужны. Тики вытащил пальцы, приподнялся, вслед подхватывая своего мальчика под колени и стаскивая с груди Ноя, провел членом меж ягодиц и плавно вошел до упора.

И вновь стон, но уже не болезненный — сладкий, медово-пряный, пьянящий, как самые изысканные вина Франции. Рука сама потянулся к возбужденной плоти, но тут же была перехвачена.

      — Со мной ты взлетишь до небес… — прошептал мужчина, на каждом слове целуя костяшки и посасывая дрожащие пальцы.

Тики начал медленно двигаться, с каждым движением бедер все дальше вторгаясь в сжимающиеся стеночки. Он чуть вышел, оставляя только головку, и снова качнулся вперед.

      — Я покажу тебе истинный свет звезд… — продолжал шептать Тики, чуть ускоряясь и вырывая блаженные стоны.

Аллен не мог отвести взгляд от мужчины. Сильные руки, поджарое тело, дорожка волос, что легким росчерком пера тянулась от пупка до паха. Он обхватил его талию ногами, пяткой вжимаясь в ягодицу и подначивая мужчину двигаться жестче.

Тики руками провел по мраморным бедрам, прижимая мальчика к себе, и чуть поддался вперед.

      — Лишь нежная, тягучая любовь… — усмехнулся мужчина, не реагируя на провокацию и продолжая плавно вторгаться в обхватившее член колечко.

Аллен захныкал, недовольный тем, что Тики не повелся на его неловкую манипуляцию, и запрокинул голову, изнывая от томительного ожидания разрядки. Нос защекотали тяжелые пряди, на щеки легли черные ладони, и горящие ядовитой желтизной глаза завладели всем его вниманием, пронзительно смотря прямо в душу, оголяя нервы, считывая все, что хранилось в разуме юноши.

      — Я утяну тебя в бездну… — раскатом грома прорычала Темная сущность. — Явлю, что есть тьма. Распалю, раскрою тайны страсти…

Аллен как загипнотизированный смотрел в светящиеся потусторонним светом радужки. Грудная клетка вздымалась, грозясь проломить ребра, столь яро он дышал, ощущая, как каждое произнесенное Ноем обещание разжигает комочек связи душ в груди.

      — Проникну в каждую клеточку твоего тела… — заверял Джойдо, плавно приближаясь к раскрытым губам.

Аллен дрожал, всем телом сотрясался от мечущегося в груди огонька и змеей сворачивающегося узла нервов в паху. Тики размашистыми толчками вторгался в нутро, каждый раз задевая простату, Джойдо взывал к самой сути, речами обнажая душу, нитями переплетая и так предреченный друг другу сущности.

      — Ведь ты… — выдохнул Ной в губы. — Мой, — дуэт голосов оглушил, ударил по едва ли сопротивляющемуся оргазму телу.

Аллен отчаянно дернулся, напрягаясь от сведенных судорогой мышц и с пронзительным стоном кончил, сжимая в себе Тики. Мужчина нервно выдохнул от сковавшей его плоть тесноты, пару раз толкнулся в комок нервов, не выходя излился, пальцами впиваясь в обхватывающие его бедра.

      Сладкие речи, горячее тело, связь душ окончательно затуманили разум мальчика. Лежа на коленях Ноя, он притянул в объятья, успевшего отстраниться, Тики и прикрыл глаза.

      — Давай… навсегда… — прошептал Аллен.