Не Хуайсан терпеть не мог оружие (кроме, разве что, ума и слов), а в особенности — сабли своего Ордена. Поэтому его до нервозности раздражало, что общепринятые правила обязывали каждого заклинателя, а тем более — главу Ордена, брать мечи (или сабли) на любое межклановое собрание или событие. Единственный, кому на эти правила было плевать — небезызвестный Вэй Усянь. Впрочем… у того вместо меча была как минимум Чэньцин, а как максимум — Лань Ванцзи.

Не Хуайсан ни тем, ни другим похвастаться, увы, не мог. Как и возможностью без оглядки плевать на правила. Всё же он был главой одного из Великих Орденов, а значит, должен был показывать статус и подавать своим адептам пример.

Главной проблемой для Не Хуайсана была даже не необходимость носить саблю, а не слишком «дружеские» отношения с ней. Он был слишком слаб духовно, чтобы владеть столь могущественным оружием. А сабля жаждала убивать и до тошнотворных приступов головной боли выпивала из хозяина силы, стоило ему только взять её в тонкие, предпочитающие веера и кисти для рисования, руки.

Впрочем, всё бы ничего, Не Хуайсан уже привык. Только вот в этот раз сабля вела себя странно; она мелко подрагивала в ножнах и оттого едва слышно дребезжала. Что-то подсказывало Не Хуайсану: это не предвещает ничего хорошего.

Он тихо вздохнул и, стараясь не обращать внимание на саблю, украдкой поглядывал из-за веера на собравшихся. Он привык быть внимательным наблюдателем — как никто другой знал, что в жизни любая информация может пригодиться в самый неожиданный момент.

Вдруг Не Хуайсана кто-то хлопнул по плечу, отчего он невольно вздрогнул, а над ухом раздался весёлый голос давнего приятеля, с которым они как-то особо и не общались после воскрешения того. Возможно, зря. По крайней мере, Не Хуайсану частенько не доставало той атмосферы непринуждённого веселья и безобразия, которое одним своим присутствием создавал Вэй Усянь в далёкое время их ученичества. Но радовало уже хотя бы то, что они, поговорив однажды, сумели восстановить дружеское расположение друг к другу.

— Господииин Не, ты какой-то грустный. Потерял любимый веер? — с этими словами Вэй Усянь вырвал у него из рук названный предмет и отскочил в сторону, сияя улыбкой во все зубы. Вэй Усянь стал томно обмахиваться и стрелять глазками в Не Хуайсана. Он расслабился и, с невозмутимым видом достав ещё один веер, прикрыл им нижнюю часть лица.

— Тебе показалось.

Вэй Усянь весело расхохотался, отчего Не Хуайсан тоже не сдержал улыбки и искренне произнёс:

— Я рад, что ты тоже решил прийти, Вэй-сюн. Здесь слишком скучно.

— О, скоро будет весело, обещаю. — Вэй Усянь подмигнул и бросил ему веер. Не Хуайсан поймал его, а приятель умчался прочь — в сторону, где мелькнула макушка Цзян Чэна. Неудивительно, что вскоре с той стороны раздался вопль: «Вэй Усянь! Я тебе ноги переломаю!»

Не Хуайсан вновь улыбнулся, скрывая лицо веером. Столько лет прошло, а эти двое не меняются. Хоть что-то в земном мире постоянно.

— А ведь когда-то мы втроём неплохо проводили время… Здорово было бы повторить.

Неожиданно сабля задрожала сильнее, сбивая с ностальгических мыслей. Не Хуайсан хмуро посмотрел на неё, улыбка мгновенно сползла с лица.

— Да что же с тобой такое?

Он успокаивающе погладил себя по руке и попытался не обращать внимания на странное поведение оружия.

Его отвлекли крики, послышавшиеся сзади. Не Хуайсан резко обернулся, полы одежд взметнули опавшие листья.

Два адепта каких-то мелких орденов схлестнулись в жестокой драке. Попытки разнять закончились провалом: ни у кого не получалось даже приблизиться к дерущимся, будто невидимая преграда окружила их. Мелодичным дуэтом зазвучали гуцинь Лань Ванцзи и сяо Лань Сичэня, но и они оказались бессильны. Все пришли в замешательство.

Несколько магических вспышек, и двое повалились навзничь ступни к ступням. Кровь окрасила алым их разметавшиеся по земле одежды, а лица постепенно мертвецки белели. К ним вновь попытались подойти, и на этот раз получилось — преграда исчезла.

— Они мертвы! — воскликнула одна из адепток ордена Цзинь.

Со всех сторон раздались возгласы, полные ужаса, негодования и удивления. Главы кланов отогнали остальных от трупов и стали проверять их и магический фон вокруг. И только Не Хуайсан невольно шагнул назад, до побелевших костяшек сжав ручку веера. Он предпочитал смотреть на события и направлять их со стороны, а не участвовать в них!

Сабля вдруг затряслась сильнее. Она вырвалась из ножен, ярко вспыхнула, и сияние, огибая собравшихся, пролилось на погибших. Не Хуайсан шарахнулся в сторону, провожая оружие поражённым взглядом округлившихся глаз. Лицо его побелело, а губы задрожали.

«Да что же такое, гуй возьми, творится?!»

Ещё более яркая вспышка ослепила всех присутствующих. Умершие внезапно резко сели и уставились друг на друга, в их глазах промелькнуло непонимание. Главы кланов мгновенно направили на них мечи, а из цицяо этих двоих потекла кровь, и они вновь упали на спины.

Взбунтовавшаяся сабля выпила из перепугавшегося Не Хуайсана почти всю духовную энергию, и он последовал в небытие вслед за незадачливыми адептами.

США. 2007 год

— Дин, похоже, у нас новое дело. Погляди. — Сэм сунул брату под нос ноутбук с открытой статьёй, и тот пробежал её взглядом.

— С чего ты решил, что это по нашей части? Вроде просто порезали ребят, да и всё.

— Ага. Только смерть наступала не от ранений. Они все будто сожжены. Изнутри.

Дин перечитал статью внимательнее и приподнял брови, присвистнув.

— Виноват. Не заметил. Ну, Нью-Йорк, так Нью-Йорк. Погнали.

Расследование привело их в Чайна-таун в «гости» к старому китайцу.

— Прошу прощения, Не Вэйюан? — Сэм Винчестер сделал самое благопристойное выражение лица, на которое только был способен. Китаец с подозрением оглядел их.

— Да. Чем могу быть полезен? — он говорил с явным акцентом, видимо, был не из тех китайцев, что уже давно обосновались в этом квартале.

— Понимаете, мы интересуемся разным оружием и слышали, что у вас есть необычный меч или что-то в этом роде…

Лицо Не Вэйюана, казалось, окаменело.

— Вы ошиблись.

Винчестеры переглянулись, Сэм заколебался, а вот Дин без обиняков выдал:

— То есть ты не в курсе, чем прикончили этих людей? — и сунул китайцу несколько газетных вырезок. Сэм зашипел на него.

— Ты чего творишь?!

Не Вэйюан хмуро оглядел вырезки и, вздохнув, сказал:

— Пройдёмте в дом. О таком на пороге не разговаривают.

Вскоре они сидели и пили чай в маленькой уютной гостиной, а Не Вэйюан рассказывал.

— Дело в том, что я из старинного рода… хм… грубо говоря, охотников.

— Охотников? — Сэм с лёгкой усмешкой приподнял бровь.

— Охотников на тварей. — Винчестеры переглянулись. Не Вэйюан кивнул каким-то своим мыслям. — Я почти сразу понял, что вы тоже, поэтому пустил. Так вышло, что мне пришлось бежать из Китая и забрать с собой саблю, принадлежавшую моему далёкому предку. Её нельзя было оставлять тем людям… Впрочем, это неважно. — Он отпил чая и продолжил. — Этой саблей можно убить любых тварей, но есть одно но. Испокон веков сабли, принадлежащие главам рода Не, впитывали в себя энергию Инь, с каждой оборванной жизнью они переполнялись яростью и жаждой убийства. Из-за этого почти каждый хозяин таких сабель преждевременно умирал от искажения Ци.

Сэм внимательно слушал, Дин делал вид, что всё понимает, и с любопытством оглядывался, подмечая необычные для США вещицы.

— Даже после смерти хозяина сабли требуют жизни тварей. Они привыкли казнить злобных духов, призраков, демонов и монстров, и, когда лишались этой возможности, сами начинали безобразничать. Поэтому мой род давным-давно построил родовой некрополь для сабель и заточил вместе с ними трупы, готовые к преображению. Сабли не позволяли мертвецам восстать, а мертвецы, в свою очередь, удовлетворяли ярость сабель.

— Трупы, готовые к преображению? Что это значит? И неужели специально убивали людей для этого?

Не Вэйюан покачал головой.

— Никто никого не убивал. Брали уже умерших людей. О трупах, готовых к преображению, захотите — сами узнаете. Моё дело рассказывать не об этом.

— Прошу прощения.

— Хозяин той сабли, что дошла до наших дней, ей почти не пользовался. Ему не нравилось оружие, он не любил кровопролитие. Он боялся умереть от искажения Ци. Поэтому сабля почти не впитала в себя ни его личности, ни энергии Инь. Именно поэтому её не стали замуровывать в склеп. Именно поэтому спустя несколько тысяч лет я смог взять её в руки и, к сожалению, не только я. Когда я приехал в США, думал, что сделал правильно. — Не Вэйюан вздохнул. — Но пару недель назад кто-то украл саблю, и начались эти смерти. Скорее всего, тот человек полон ярости и злости, что легко передаётся оружию.

— Но как так выходит, что человек внутри превращается в подгоревший фарш? — с искренним интересом спросил Дин, подаваясь вперёд.

— Это ведь не обычная сабля, поэтому с простыми людьми и случается так. К тому же нынешние люди гораздо слабее духовно своих далёких предков и их гораздо легче уничтожить изнутри. Во всех смыслах.

— Очешуеть…

— Я рассказал это вам, потому что хочу, чтобы вы нашли того, кто украл саблю, и вернули мне её. Иначе это может привести к непоправимому. Смерти людей… это уже непоправимо.

— Вон он, Дин! — Сэм выстрелил в направлении, которое указал брату, но не попал. Снова погоня. Сколько они уже бегают за этим прытким убийцей? Дыхание уже давно сбилось, а лёгкие горели.

Есть! Они загнали его в тупик!

Убийца понял, что попался, и обернулся к ним, сжимая в руках саблю, которая, казалось, немного светилась. Хотя, вероятно, это были всего лишь отблески фонарей на чуть загнутом лезвии.

— Брось оружие на землю! — гаркнул Дин, наставляя на убийцу пистолет. Тот безумно расхохотался и бросился на них. Винчестеры синхронно выстрелили. Пули отрикошетили от сабли и полетели обратно.

Они даже не успели ничего толком понять.

Темнота.