Солнечный луч беспардонно врывается во мрак комнаты и падает на твою фотографию. Блики пляшут по запыленному стеклу, мешая разглядеть тебя на выцветающей бумаге. Говорят, что это одна из лучших твоих фотографии - сделанная в день твоего триумфа - и да, может быть, она действительно вышла удачной, но я не люблю ее. Точнее, не люблю тебя на ней. Ведь здесь ты, каким видят тебя все, не тот ты, каким помню тебя я сам. Фотография, в которой нет ни частички твоей души. Твоей чистой, искренней, полной надежды и веры в людей души.

Говорят, твои глаза голубые, как безоблачное небо. Глупости. Я не помню их иными, нежели потемневшими, стальными, полными необузданной энергии, как небо перед грозой. Или только при взгляде в мои твои так радикально меняли свой цвет?

И волосы у тебя совсем не желтые. Нет, они выцветшие на солнце; белые почти пряди. Челка, вечно цепляющая взмокший загорелый лоб. Короткий ежик на затылке, постоянно щекотавший кожу моих ладоней, когда...

Мы не виделись с тобой в день твоей смерти. Но за день до, обычный будничный день, ты был хмурым, и сам воздух, казалось, был наполнен грядущей грозой.

В твоей квартире по-прежнему шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на твои вещи, разбросанные тут и там по полу. Здесь жарко и темно - окна затворены, шторы задвинуты; и только наглый луч пробивается сквозь преграду в нелепой попытке рассеять воцарившийся здесь мрак.

Меня всегда раздражал твой голос. Громкий, звонкий, неизменно требовательный и живой. Сейчас бы я в очередной раз требовал тебя заткнуться, быть потише, не раздражать. Сейчас бы ты дерзил в ответ, а в воздухе звенел бы твой громкий искренний смех. Сейчас бы...

Оказывается, в деревне осталось так много мест, где мы с тобой так и не побывали. Я пройду их за нас двоих. А после вернусь и разобью твою фотографию. Ведь человек на фото - не ты, я не знаю его. И, сколько ни вглядывайся в его черты, тобой он никогда не станет.

Все думали, что ты лишь символ грядущих изменений. Но ты оказался их стержнем, и без тебя все снова неуловимо стало меняться. Пока мало кто это замечает. Какаши да чертов Орочимару - вот, кто всегда все видели ясней других. Когда остальные заметят, уже будет поздно. Не скажу, что весь мир умирает без тебя. Но мой - уж точно.

Тебя нашли прямо здесь, на кровати в собственной же квартире. Ее запечатали, не удосужившись даже привести в порядок: на кровати по-прежнему можно отыскать пятнышки твоей крови. Защитил деревню? Выполнил долг шиноби до самого, будь он неладен, конца?

Эта фотография последняя, что я собираюсь уничтожить. Мне не нужно видеть тебя на них, я мечтаю забыть твой настоящий образ, он не самое важное в продолжившейся без тебя дальше жизни. Но я никогда не забуду человека, которого встретил, не забуду тебя того, которого полюбил. Упрямого, с раздражающе-громким смехом, с темно-серыми, совсем не голубыми, глазами.

Я посажу ярко-желтые токкобана, и пусть они покроют твою могилу, укроют тебя собой вместо не принесшего тебе счастья плаща хокаге. Надеюсь, они зацветут впервые ровно в самый день твоей смерти.

Как будто ты все еще есть в этом мире. Как будто ты по-прежнему где-то рядом.