Весна. Превосходное время для того чтобы влюбиться, встретить свою родственную душу и открыться новым, совершенно прекрасным эмоциям. Ох, как же это время раздражало Муна. Снующие тут и там парочки, целующиеся у всех на виду не стесняясь… Мерзость. Так ещё и повсюду, куда ни глянь, рекламные баннеры агентств, которые обеспечили бы вам помощь в быстром нахождении своего «суженого».

Мун выдохнул дым с шоколадным запахом, стряхивая пепел мимо пепельницы, не обратив на это никакого внимания, немного трясясь от прохладного ветерка. «К чему все эти выебоны? К чему эта паника, если у тебя нет меток всю жизнь? Сиди и радуйся!» — раздражался гневной тирадой он в своих мыслях, смотря на новенький рекламный баннер, гласящий про то, как же сложно найти свою судьбу и что именно это агентство поможет лучше остальных, который только-только закончили клеить поверх другой рекламы каких-то конфет для придачи энергии. Да уж, гаденько начиналось его утро, которое, к слову, утром вовсе не являлось. Ведь просыпался Мун по вечерам, такой режим стал излюбленным и привычным, поэтому обычно он устраивался на ночные смены. Потушив фильтр о пепельницу и закрыв окно, отвернулся от этой дряни, цокая языком из-за неприятной горечи во рту.

Мун терпеть не мог все эти соулмейтские штучки. Всё его детство родители, которые не были связаны никакими метками, вдалбливали в его голову то, кем и чем обязан быть его соулмейт. «Что? Ты совсем не понимаешь? Твоя родственная душа должна… Твоя родственная душа то…» Мун это ненавидел. Даже если ему было бы интересно найти того человека, с которым он будет до конца своих дней, вряд ли он делал счёты и догадки, кем он или она могли быть. Это же бессмысленно!

Но ему точно не хотелось того, чтобы стать «счастливым» обладателем метки на своем теле. Он не хотел никому принадлежать, не хотел менять себя, свой неприятный людям характер, избавиться от вредных привычек, своих саркастичных шуточек. Ему сложно меняться. Да и не достоин Мун такой непозволительной ему роскоши — встретить человека, способного принять хотя бы часть его личности. Кому понравится пассивный агрессор со скрипучим смехом и не желающим сексуального контакта? Многие, кого он встречал, не ценили последнюю черту, на что Мун молчал, глубоко внутри задетый этим.

Охрипшим голосом пробубнив себе что-то под нос, Мун начал собираться на работу в дряхлой забегаловке. Пригладил ладонью крашеные в белый волосы, чтобы выглядеть более-менее прилично с этими синяками под глазами и бледной, как у поганки, кожей. Мун вздохнул, глядя на себя в зеркало. Единственный достаток его лица был в россыпи крупных родинок, что складывались в изящные созвездия, перетекающие к шее и спине, именно эта деталь делала его более привлекательным в глазах окружающих. Натянув чёрную рубашку с непонятным принтом, а поверх неё ещё накинув кофту и наспех штаны, обувшись и в последний раз глянув в зеркало в коридоре, он пулей вылетел из квартиры, оставляя позади себя шлейф запаха дешёвого одеколона и мыслей полные беспорядка.

***

— Где тебя черти носили?! Опять опаздываешь который раз подряд! — строгим, укоризненным тоном процедил начальник, перебирая бумаги на столе и шустро поправляя очки, упавшие на нос. Жужжание ламп и тиканье часов казались более приятными звуками, чем чья-то речь. Он взглянул на часы, криво висящие на стене. Если тыкнуть в них пальцем, они точно упадут и разобьются. Уже девять вечера, и на работе Мун должен был быть к семи… Неловко вышло, хотя ему было отчасти всё равно, он уже задумывал уйти с этой работы, даже по самой простой причине: в помещениях ужасно душно и едой пахнет просто отвратительно.

— Так увольте же меня, раз я такой плохой сотрудник. Не дадите ли заявление, начальник? — по комнате раздался холодный смешок, из-за которого мужчина неприятно поёжился, ненадолго отвлекаясь от своих дел.

— Тебе бы мелюзгу развлекать, раз по-взрослому разговаривать не умеешь, — развернувшись в кресле для нужного документа, не смотря на человека напротив, он протянул лист в руки, похлопав два раза, чтобы тот поторопился. — Давай заполняй в темпе вальса, у меня нет свободного времени, — после этой фразы начальник вовсе забыл о присутствии Муна.

Быстро расписавшись там, где надо, вдобавок пририсовав злобный смайлик и положив лист возле компьютера, он вышел из кабинета, чувствуя свободу и неприятный осадок внутри. Похоже, ему снова нужно искать работу, из-за своих постоянных опозданий и прогулов. Денег не хватало на оплату квартиры, все свои деньги он тратил либо на ежедневные нужды, либо на сеансы с психотерапевтом. Никому не по душе чувствовать постоянно нарастающую агрессию внутри.

Вышел из здания так резко, что чуть кого-то не задавил. Пробормотав нечто похожее на извинения, в голосе которого не было ни намека на сожаление, он быстрым шагом направлялся прочь из этого места. Нащупав в карманах пальцами телефон и чуть замедлив шаг, чтобы было проще писать, Мун искал на карте какое-нибудь круглосуточное кафе, желая посидеть там, обдумать свои дальнейшие действия и успокоиться.

***

В зале играла приятная музыка, на стенах висели сюрреалистичные картины, а по углам были расставлены фикусы. Сев в дальний угол, Мун заказал чашку кофе, приложив пальцы к лицу, отдающими запахом сигарет. Когда ему отдали заказ, он достал телефон и зашёл на сайт в поиске вакансий на ночную смену. Отпив кофе, он принялся листать ленту. Случайное объявление попалось ему, где был поиск сменщика для воспитателя в детском саду, что находился в торговом развлекательном центре.

«Развлекать мелюзгу, значит?» — вспомнились слова начальника. Почему бы и не попробовать? Детей он на дух не переносил, но требования к работе казались простыми к выполнению. Обдумав это предложение как можно тщательнее, допивая кофе при этом, Мун заплатил за счёт и направился к выходу, скинув свою анкету начальству «Пицца-плекс».