Полуночный нефрит

Итэр не знает зачем постоянно возвращается в Ли Юэ. Его в этой части Тейвата больше ничего не держит; Аякс не угрожает сердцу бога Моракса, дворец НинГуан заново построен, праздник Морских Фонарей давно прошёл и вроде бы надо двигаться дальше, но он не может. Его неизменно заставляет вернуться на постоялый двор Ваншу одно лишь чувство. Чувство какой-то необъяснимой не то привязанности, не то тоски по столь полюбившемуся ему городу. Или точнее будет сказать по одному яксе, который не даёт ему покоя вот уже которую ночь, проведенную вдали от Ли Юэ.

Паймон никак не может понять почему её спутник так подавлен всё время пока они путешествуют и изучают Сумеру, от чего ему не нравится Порт-Ормос или Ванарана, ведь, по её мнению, они куда колоритнее всех остальных мест, где они были с путешественником. Паймон и не поймет; вряд ли она когда-нибудь любила, по-настоящему, так как любит Итэр Сяо. Так спокойно и в тоже время бешено, так, что ком в горле встаёт и хочется кричать, но выходит только сдавленный хрип.

Итэр всеми силами пытается побыстрее закончить все поручения, задания, которые ему давали в Сумеру. Он убивает хиличурлов, помогает жителям, притворно улыбаясь каждому из них, а про себя молится чтобы это было последним его делом тут, и он мог бы под предлогом того, что Гань Юй вдруг опять стало плохо или он срочно понадобился Чжун Ли, сесть на первый же паром в Ли Юэ и уплыть в родные края.

Он не сомневается, его там ждут. И Паймон совсем не надо знать, почему на самом деле они уплывают в такой спешке, ему не хочется делиться этой частью его жизни. Их чувства нежные, теплые, не должны подвергаться огласке. Итэр хочет сохранить этот секрет как можно дольше, ведь любовь любит тишину; так ведь?

По прибытию в порт Ли Юэ Итэр быстро спроваживает свою местами слишком любопытную и назойливую подружку к Нин Гуан, чтобы та узнала как обстоят дела за время их отсутствия. Сам же он сломя голову бежит на постоялый двор Ваншу, на их любимую террасу, где они ночи напролёт сидели и обсуждали абсолютно разные темы, начиная с великой войны Якс и заканчивая спором о том, какое блюдо Шеф-повара Мао лучше.

И вот Итэр стрелой мчится по последней треклятой лестнице, вбегает на террасу, но к его великому разочарованию находит там только одиноко сидящую кошку хозяйки гостиницы. Он оглядывается по сторонам, но яксы нигде нет. Ни за его любимым столиком, ни на крыше здания, и даже ни на кухне постоялого двора. Путешественник идёт к Верр Голдет с целью узнать в каком из номеров остановился Сяо. Верр радостно приветствует путешественника, рассказывает ему, что происходило во время его путешествия, как она выразилась “за границу”, расспрашивает его о самочувствии, как идут его дела, и конечно же предлагает ему самый лучший номер с видом на Склон Уван. Итэр, с самой его обворожительно-натянутой улыбкой отвечает на все вопросы доброй хозяйки, отказывается от номера, заверяя её тем, что Нин Гуан уже предоставила ему комнату в её дворце. Он старается максимально нейтрально спросить о том, где сейчас живёт Сяо, но Верр его опережает, и сообщает, что буквально через неделю-две после отъезда Итэра из Ли Юэ их покинул и якса, уйдя в никому неизвестном направлении, оставив ключи от номера на стойке регистрации. Она советует узнать о Сяо у Моракса. По её словам у них был очень приватный разговор не за долго до ухода охотника на демонов.

Путешественник горячо благодарит хозяйку за информацию и несётся к Чжун Ли что бы поскорее узнать, куда делся предмет его продолжительных бессонниц и тайных ото всех воздыханий. Итэр находит Моракса как обычно в ресторане “Три чашки в порту”. Тот, как обычно, обсуждает новый сорт чая, привезённый прямиком из Фонтейна. Путешественник просит прощения у сидящих за столом, за столь резкое вмешательство в их высокоинтеллектуальную беседу и отводит Чжун Ли в сторону да бы поговорить наедине.

Пока Итэр подбирает слова чтобы узнать хоть что-то о Сяо, Моракс молчит и даёт парню собраться с мыслями. И вот наконец прозвучал тот самый вопрос, который мучал Итэра на протяжении всего времени, что он был в Сумеру “Он в порядке?”. Лицо Чжун Ли на секунду мрачнеет и так же быстро перестает выражать какие-либо эмоции. Но даже этой секунды было достаточно, чтобы любой человек не знающий архонта понял, что-то случилось; что-то непоправимое произошло с его подопечным.

Итэр пытается держать себя в руках, но нижняя губа начинает предательски дрожать, в уголках глаз непроизвольно скапливаются маленькие кристалики слез. “Давай пройдемся, Итэр”. Голос Моракса спокойный, не выражает ни единой эмоции; не понятно, что он хочет показать или рассказать, но путешественник беспрекословно следует за ним, погруженный в свои мысли.

Они идут медленно, как будто на обычной летней прогулке, которых было бесчисленное количество, когда Итэр только прибыл в порт Ли Юэ. Никто не смеет нарушить молчание, заговорить первым, хоть вопросов просто уйма. В таком темпе они доходят до храма Бронзового Воробья. Стоя перед статуей первым начинает разговор Чжун Ли.

- Он просил не говорить тебе до тех пор, пока ты сам не спросишь. Сяо не хотел огласки, он никогда не любил внимания к своей персоне. – голос Моракса чуть дрогнул. Даже если он Архонт, которому тысячи лет, он тоже умеет переживать, сочувствовать, и, к его большому сожалению, привязываться. Не смотря на все предостережения Сяо, что все живые существа которые когда-либо жили рядом с ним погибали, Моракс позволил себе самую большую слабость людей. Он полюбил адепта как своего сына, он привязался к нему, как отцы к сыновьям. И теперь, стоя на этом месте ему самому тяжело принять всё происходящее.

Он смотрит на Итэра у которого текут слёзы по щекам, и в сердце у Архонта что-то защемило. Доселе неизвестное ему чувство накрыло его с ног до головы, да так сильно, что он отшатнулся от путешественника и устремил взгляд полный боли и сожаления на чистое голубое небо, без единого облака.

- Сяо боролся до последнего, но с каждым днём его пребывания на этих землях без тебя, ему становилось только хуже. Его мучали постоянные кошмары, в которых он каждый раз, каждый чертов раз терял тебя, Итэр. Я просыпался посреди ночи от его криков в соседней комнате, но ничего не мог сделать, он никого не подпускал к себе. Ни Бай Джу, ни Гань Юй. Поверь мне, пожалуйста, мы пытались сделать всё, что было в наших силах.

- Мне жаль, я оставлю тебя. – с этими словами Моракс уходит, оставляя Итэра с ещё большим количеством вопрос и огромной кровоточащей раной там, где раньше как думал путешественник было сердце, которое он всецело отдал в руки Адепта Сяо, Охотника на демонов.

Как только Моракс скрывается из поля зрения Итэра, тот падает на колени перед небольшим, еще немного свежим бугром земли и рыдает навзрыд. Почему никто не говорит о боли, которую чувствуют люди, когда им вырывают сердце. Его никто не готовил к таким поворотам злой и несправедливой судьбы. Сквозь слезы он пытается что-то сказать, но выходит из рук вон плохо. Ему наплевать, он один, стоит на коленях перед безымянной могилой человека, адепта, которого полюбил всем своим маленьким сердцем.

- П-п-рости меня, я не должен был т-т-тебя оставлять. – заикается, пелена слез застилает ему глаза, дыхание затрудняется, каждый следующий вдох приносит ему жгучую боль - я был слишком ослеп-п-плен идеей покорить весь мир, что сам запут-т-тался в том, что для меня значит мир. Т-т-ты был, есть и будешь всем для меня, мой полуночный неф-ф-фрит.

Никто не осмелится сказать сколько точно времени провёл Итэр у могилы Сяо, но находят его там рабочие, которые идут в поле. Путешественника на руках вносят в рабочий кабинет Бай Джу. Травник не понимает, что происходит с молодым человеком; он постоянно бредит и зовет какой-то полуночный нефрит. Ци Ци отпаивает путешественника отваром из трав чтобы тот хоть на немного забылся сном без сновидений. Но эта пытка куда хуже, чем видеть Сяо, улыбающегося ему, только ему одному. Итэр готов отдать всё, что у него есть, даже себя, только бы у него не забирали Сяо, хотя бы не во сне.

С того случая прошло порядка года. Путешественник понемногу приходит в себя, но он уже никогда не станет прежним. Может ли человек жить без сердца? Конечно же нет, вот и Итэр удивляется как он до сих пор живет, дышит, ходит, ведь сердце его похоронено в храме Бронзового Воробья, с его нефритом.

Но, как и у всех историй у нашей тоже есть вторая сторона, о которой знает всего одна живая душа. Повторюсь, душа, а не тело. В тот самый злополучный день, за Итэром и Мораксом пристально наблюдали два нефритовых глаза, спрятанные под маской. Но это уже совсем другая история о которой никто никогда не узнает.