В последнее время крыло поместья Атталь, что было отдано в управления юной хозяйке, освещалось крайне мало. Мисс не нравился яркий свет, у неё наблюдался упадок сил и крайняя сонливость, что очень беспокоило личных луг леди. На стенах, тут и там висели картины в массивных, тяжёлых, позолоченных рамах, что вышли из-под руки самой госпожи. По истине, сравниться с её талантом написания картин могли только действительно талантливые художники Империи Сафир, однако никто об этом не знал, да и узнать не стремился. С её репутацией трудно допустить хотя бы мысль, что она способна что-либо создавать, а не разрушать? Правильно, никто.

– Запомни, Аннет, госпожа в последнее время крайне нелюдима и в большинстве своём не желает разговаривать с прислугой. Не смотри госпоже в глаза, тем более, когда она сидит за туалетным столиком или пьёт чай, то есть сверху вниз, она этого не любит с детства. Не трогай её, если нет крайней необходимости. Никогда не заговаривай первой, это не уважение, согласно этикету дворянства. Если окна зашторены, не вздумай открывать их без просьбы или какого-либо знака сделать это. Тебе следует быть крайне внимательной, любое её движение может означать ту или иную просьбу, и ты обязана её понять и выполнить в кратчайшие сроки!

           – Я всё поняла, леди Клара, – склонила голову молодая девушка.

А между тем они дошли до единственных дверей в этом жутком, тёмном коридоре. Массивные, величественные двери, были щедро украшены позолотой и драгоценными камнями. Размером более чем в три раза превышающий рост среднестатистического человека, они внушали легкий страх.

– Это двери в покои госпожи. Просто так они ни за что не откроются. Доступ в покои имеет только госпожа и слуги, что она одобрила, каждому она выдаёт особенную вещь, которая содержит в себе волшебный камень, что госпожа заказывает у волшебника. У всех этот предмет имеет разную форму, например, у меня это вот эта брошь, видишь? – Главная горничная продемонстрировала брошь в виде цветка колокольчика с маленьким волшебным камнем в центре. Новенькая кивнула. – Пока что я буду тебя сопровождать в покои госпожи, так как больше ни у кого нет доступа, леди решила поменять всех слуг. Так, а теперь рот на замок и внимательно следи за тем, что я делаю, в следующий раз тебе придётся делать это самой. Под мои присмотром, конечно, но самой.

Аннет серьёзно кивнула и напряглась всем телом, будто за этими могучими дверьми её будет ждать самый настоящий дракон.

Брошь главной горничной слегка засветилась, когда та взялась за ручку двери и с силой толкнула её. Дверь поддалась, и они вошли в покои. Создавалось впечатление, что здесь никто не убирался достаточно долго, то тут, то там была разбросана одежда, мебель перевёрнута, зеркало на туалетном столике пошло трещинами, а кое-где валялись небольшие осколки от него. Недалеко от туалетного столика на боку лежала шкатулка с вываленными драгоценностями на пол. В комнате царил полумрак из-за плотно задёрнутых штор, лишь малюсенькая щель между портьерами давала тонкий и луч света, он будто разрезал покои на две неравные части. Луч света пересекал кровать госпожи с незакрытым балдахином.

Подойдя ближе, Аннет обнаружила, что луч света имел наглость светить прямо в открытые глаза госпожи. Род Атталь славился своими необычно светлыми серыми глазами, иногда создавалось впечатление, что у некоторых членов семьи они почти белые, но глаза леди не шли ни в какое сравнение с остальными. По истине, взяв от родителей все самое лучшее, госпожа обладала уникальным цветом глаз, в тени они не отличались от других, но, когда на них падал свет, они приобретали голубоватый оттенок. Казалось, будто ты смотришь в кристально-чистую водную гладь.

Аннет стояла как завороженная, всматриваясь в зеркала души своей госпожи, совсем забыв о том, что сверху вниз, а уж тем более в глаза леди смотреть категорически запрещается. Не следила она и за временем, очнувшись только через мгновений и обнаружила, что девушка не моргнула ни разу. Испуганно дернувшись она было хотела окликнуть госпожу, но старшая горничная тут же пресекла это действо, однако звук похожий на сдавленный писк ей сдержать не удалось. Леди Клара посмотрела на неё с упрёком, но не произнесла ни слова, однако сжатые в тонкую линию губы, говорили о многом. 

А между тем девушка, что лежала на огромной постели, прикрыла глаза из-за чего тень от не слишком длинных ресниц упала на лицо, красиво подчеркнув скулы, а затем вновь их распахнула и быстро заморгала, словно ей в одночасье стало не комфортно смотреть на солнце.

– Которой час?

– Леди Маринэ, желаю вам светлого дня, – Старшая горничная согнулась в глубоком поклоне, чуть помедлив за ней повторила и Аннет, однако леди будто и не интересовало что-то такое незначительное. Промычав что-то, что, видимо означало разрешение разогнуться, она перевела взгляд на балдахин и вновь перестала моргать. – Сейчас полдень, госпожа. 

– Полдень, – девушка произнесла это слово еле слышно, буквально выдохнув его вместе с воздухом, не переставая всматриваться в центр балдахина, будто пыталась отыскать там что-то, ради чего ей стоит сегодня встать с кровати. – Сделай мне горячую ванну с маслом лаванды и чай с мятой.

Потянувшись всем телом, она приняла сидячее положение и сонно потёрла глаза, от чего один рукав пеньюара соскользнул по руке, обнажив плечо. Худое плечо. Настолько худое, что можно было разглядеть каждую кость, каждую вену. Различив лёгкий топот не одной пары ног, Маринэ резко повернулась в сторону удаляющейся новой прислуги. В сумраке комнаты она едва могла различить силуэт маленькой девушки.

– Кто ты? – голос был пропитан холодом, от которого у Аннет побежали мурашки по спине.

– Миледи, меня зовут Аннет, я буду вам прислуживать.

– Кто сказал такую чушь?

– Леди Клара провела собеседование, в ходе которого мои показатели были достаточно высоки, в следствии чего она приняла решение представить меня вам в качестве вашей горничной. Если я не оправдаю ваши ожидания тут же вас покину. Я буду очень стараться, – девушка склонилась в глубоком поклоне.

Ответа не последовало, а потому ей пришлой простоять, склонившись ни одну минуту. Спустя некоторое время у Аннет начала гудеть спина, но она упорно стояла, не шелохнувшись, однако леди, наконец, сжалилась.

– Ладно, можешь помочь Кларе.

Вне себя от радости Аннет резко выпрямилась, перед глазами пошли тёмные пятна, однако это не помешало ей почти в припрыжку побежать в сторону  ванной комнаты, где главная горничная уже расставляла магические камни по периметру, что позволяло контролировать температуру воды. 

– Что сказала леди?

– Сказала, что я могу вам помочь, – не в силах перестать улыбаться, Аннет с огромным энтузиазмом принялась за подготовку, вытаскивая по указке Клары необходимые масла шампуни и прочие банные принадлежности.

Через несколько минут дверь ванной комнаты отварилась и туда буквально вплыла леди, замотавшись в большое пуховое одеяло. Вплыла и замерла на месте, уставившись на Аннет большими, удивлёнными глазами.

– Кто ты? – выдохнула она.

– М-меня зовут Аннет, я – ваша новая горничная.

– Мне холодно. Вели разжечь камин и скажи кому-нибудь убраться в спальне. С ванной мне поможет Ан.. Аннет. С ванной мне поможет Аннет.

– Да, миледи, – главная горничная поклонилась и спешно удалилась выполнять приказ.   А между тем Маринэ словно птица налетела на Аннет, с силой схватив ту скулы, вынуждая смотреть прямо в глаза..

– Кто ты такая?

– М-меня зовут А-Аннет, м-миледи.

– Сколько тебе лет?

– Ш-шестнадцать, миледи.

– Откуда родом?

– Из восточной части герцогства, м-миледи.

– Зачем явилась сюда?

– С-служить вам.

– Не ври мне! – светло-серые глаза леди потемнели и напоминали предгрозовое небо, где вот-вот начнёт сверкать молния, от смертоносности которой никому не спрятаться.

– Я не вру, м-миледи. Я родом из восточной части. Я отказалась выходить замуж по договорённости за алчного старика, поэтому меня выгнали из дома. Госпожа, я обещаю, я буду трудиться не покладая рук, я всё сделаю, только не выгоняйте меня, пожалуйста!

           Вдруг небо в глазах леди Атталь прояснялось, будто она очнулась от долгого сна. Маринэ разжала руки, и Аннет рухнула на колени к её ногам, словно собственные держать хозяйку отказались.

– Миледи, прошу, не выгоняйте меня, прошу, я всё сделаю! – всё продолжала повторять и повторять она, но, когда почувствовала на голове руку Маринэ, испуганно затихла и напряглась всем телом. Вот, момент, когда её надежды на лучшую жизнь рухнут, словно карточный замок. Ей придётся жить на улице, ведь к отцу, что пожелал уложить собственную дочь по старика-извращенца, она ни за что не вернётся.

– Я прошу прощения, – раздался тихий, ровный и, можно даже сказать, ласковый голос откуда-то сверху.

От неожиданности Аннет вскинула голову и посмотрела на свою госпожу в упор, прямо в глаза, вновь нарушая одно из важнейших правил этого дома. Хозяйка дома просит прощения у прислуги? Она желает поиздеваться над ней? Однако в её глазах она не увидела ни толики той злобы и враждебности, что присутствовала в них буквально несколько минут назад. Сейчас глаза миледи представляли собой ровную водную гладь океана в спокойный день, когда солнце играет в его небольших волнах, будто заигрывая отблесками света с облаками. Пораженно застыв горничная не могла произнести ни слова, она словно была околдована необыкновенными переливами света и тени, погрузилась в транс, или, быть может, это было прекрасным видением?

Аннет пришла в себя, когда на Маринэ потормошила её за плечо, девушка обнаружила перед собой кубок, доверху наполненным какой-то жидкостью.

– Выпей, станет легче.

Не произнося ни одного слова и не издав не единого звука, Аннет приняла кубок и тут же его осушила в несколько глотков, не задумываясь на его содержимым, даже будь в этот момент там яд, она бы выпила его, не возражая. Однако это был не яд. По вкусу это была обычная, прохладная вода. Но простая вода не может принести настолько резкого и быстрого облегчения, будто тиски, что сжимали её сердце и лёгкие, не давая вздохнуть полной грудью, вмиг пропали.

– Что это? – она всё ещё стояла на коленях, её голос был тихим и хриплым.

– Ты выпила всё, до последней капли, не задумываясь. А вдруг так был бы яд? – миледи тихо рассмеялась, медленно подходя плывучей походкой к купальне. Она скинула с себя тяжёлое одеяло, а затем и ночной пеньюар, её нагое тело укрывали лишь светлые, почти белые, длинный волосы. Зайдя в ванну, она погрузилась в воду по грудь и откинулась на бортик, расслабленно закинув на него руки. – Это была обычная вода, расслабься. Не переусердствуй с маслом. Я считаю, что запах лаванды больше подходит мужчинам, не хочу, чтобы им от меня разило. И сделай массаж, очень болят плечи. 

Аннет знала, что это точно была не вода, а если и она, то вовсе не обычная. Однако не произнеся ни слова, она преступила к работе. Она должна понравиться госпоже, ведь это её шанс на лучшую жизнь.

– Всем выйти, Аннет останься – приказала Маринэ, сразу же как вошла в комнату, горничные поторопились исполнить приказ как можно быстрее и тише.

Младшая герцогиня присела на пуфик возле туалетного столика и принялась себя разглядывать. Новенькая горничная стояла немного в стороне, позади, дабы не отражаться в зеркале и не портить вид госпоже.

– Маринэ, – хрипло начала она, – В этом мире ты выглядишь всё так же измождённо. Что же делать, придётся потерпеть такой вид ещё некоторое время. Я обязательно пойму, как вернутся обратно и обязательно сделаю это, дождитесь меня, мои дорогие.

Аннет этот небольшой монолог окончательно выбил из колеи, и она опять ушла в себя. Почему миледи так сказала? Что она имела ввиду? Куда она собирается возвращаться, если вся её семья находится прямо здесь?

А между Маринэ из множества украшений выбрала простенький кулон с синим сапфиром. Камень был размером с первую фалангу большого пальца, в следствии чего, достаточно увесистым. Зажав его в руках, Маринэ прижала собранные руки в замок к лбу и сосредоточилась, чем привлекла внимание горничной. Вдруг из её рук начал литься голубой свет, будто сразу несколько свечей синим, адским пламенем горели у неё в руках, Аннет опешила, в который раз за сегодня потеряв дар речи, казалось, её сердце перестало биться.

А между тем свет стал понемногу утихать, пока не исчез вовсе. Маринэ облегчённо выдохнула и разжала руки, там был всё тот же простенький кулон из синего сапфира, по краям украшенный россыпью бриллиантов. Форма и длина цепочки позволяли кулону удобно устроиться в ложбинке груди миледи.

– То, что ты видела только что называется мемория, иными словами, перенос своих собственных воспоминаний в какой-либо объект. Предвещая твои следующие вопрос, которые ты хотела бы задать, да не можешь, ибо я позволения не давала, да, я – маг, да, я – сильный маг, и да, об этом никто не знает, кроме меня. А теперь и тебя.

Взяв из множества шкатулок ещё один кулон, представляющий собой прозрачный овальный камень с легким перламутровым напылением, сверкающий то розовым, то голубым цветом, поцеловала его и протянула Аннет. 

– Это адуляр, он замечательным образом подходит тебе и отныне он будет твоим ключом в мои комнаты. Однако есть некоторые условия. Во-первых, служить мне ты будешь крайне верно и беспрекословно исполнять любые приказы, в случае непослушания тебя выгонят из герцогского дома без рекомендаций. Во-вторых, ты не проронишь ни одного слова о моих способностях, иначе перспектива лечь под старика для тебя будет более приятной, чем то, что тебя ждет после такого предательства. Если ты решишь, что нести такой крест для тебя слишком тяжело, я пойму и запечатаю твою память, ты не будешь помнить ничего, после того, как за всеми этими змеями закрылась дверь. Разумеется, служить ты мне не будешь, но я уверена, в герцогстве уж точно найдётся работа для ещё одной горничной. Ну так что, малышка Аннет? Какую жизнь ты выберешь?

Кулон висел на болезненно худом пальце младшей герцогини, покачиваясь из стороны в сторону, будто гипнотизируя девушку и подталкивая к выбору, где он всегда будет висеть у неё на шее. Однако Аннет не нужно было гипнотизировать и уговаривать, она была вне себя от радости, что госпожа ей приняла и разрешила остаться подле неё.

Задержавшись лишь на малую часть минуты, Аннет с благоговение взяла кулон, надела и тут же согнулась в поклоне.

– Миледи, я буду хранить ваш секрет до конца своей жизни! Я буду служить вам и только вам! Я выполню любой ваш приказ, даже если нужно будет убить кого-то!

– Мудрый выбор. Сообщи остальным, что я желаю выйти в сад. Пусть принесут туда все необходимое для чаепития.

– Да, миледи, – Аннет хотела поклониться, но Маринэ остановила её. 

– Отныне поклоны будут только при приветствии и крайней степени благодарности, в остальных случаях уместней будет сделать реверанс, ты же, всё-таки, моя личная горничная, все ясно?

– Личная горничная?! – от невозможности поверить в происходящее у девушки пропал голос и получилось только хрипло прошептать это.

– Именно, ну так, тебе ясно?

Всё еще не веря своему счастью Аннет постаралась взять себя в руки и почти плавно присесть в реверансе, ноги безбожно тряслись от возбуждения, однако она упорно старалась сделать всё правильно.

– Поняла, миледи.

– Хорошо, – улыбнулась Маринэ. – Затем поможешь мне с причёской.

– Да, миледи.

Второй реверанс был куда грациознее первого.