Я остаюсь ему верен, до смерти уставший Лис.

Он мог сказать когда-то, ногой отопнув, мне: «Брысь!»,

я бы с обидой горькой ушел, но остался б жив…

А теперь пластырь сверху любви моей изо лжи

собственной, чтоб не видеть правды, ношу, но нож

слов его прочь сдирает с мясом всю эту ложь.

И я — на ране рана — так в верности своей глуп.

Однажды любовь оставит от Лиса холодный труп.