Невеста палача

Деревянные ставни с облупившейся краской настежь распахнулись, задев стену, отчего старая штукатурка осыпалась прямо на голову дворнику, а из окна выглянула девушка с растрепанными волосами и серым лицом.

Когда-то Черити была объектом воздыханий у юношей.

– Смотри, кто идет! – подталкивая зазевавшегося товарища, восклицал очередной щуплый паренек, только завидев ее на городском базаре.

И предметом обсуждения старух, сожалеющих о прошедшей молодости.

– Давно я папашу ее не видала, – раскладывая товар, пробурчала одна, – А не погубила ли девка его из-за наследства?

– Чего у старика взять-то можно? – восклицала вторая, засунув немытую руку в корзину с клюквой, – Ну, что за молодежь? Ни стыда, ни совести!

– Сжить бы эту ведьму проклятую! – соглашалась третья, не заметив, что беспризорник стащил у нее пару огурцов, проворно скрывшись в толпе, – Нече такой среди порядочных людей делать!

Слухи в городе распространялись быстрее, чем горячие пирожки от Ловетт.

Пострадавший дворник, собрав несколько монет на выпивку, заглянул в таверну на окраине, с упоением пересказав свои приключения видному незнакомцу, который по чистой случайности оказался заместителем градоначальника и запомнил каждое его слово, надеясь на щедрое вознаграждение за полезную информацию.

Черити, согнувшись над медным котелком, продолжала варить очередное снадобье для отца, страдающего от неизвестного недуга, совершенно позабыв о том, что так и не закрыла окно, а едкий запах беспрепятственно расползался по улицам, проникнув даже в кабинет градоначальника, чем тот был жутко разозлен. Расспросив своего недавно вернувшегося помощника о творящемся в городе безобразии, он велел схватить виновницу, на которую успел заточить зуб по многим причинам, основной из которых являлся его преданный слуга – городской палач.

***

Шортер, развалившись в кресле, неторопливо выпускал из сигары кольца дыма, когда в дверь учтиво постучались.

– Войдите! – выкрикнул он, пожалуй, непозволительно радостным тоном.

Порог переступил крупный мужчина с холодными глазами и суровым видом.

– Виллоби, как ты относишься к тем, кто нарушает покой города и сеет в душах граждан смятение и страх? – градоначальник поднялся из-за стола, начав мерить шагами кабинет.

– Отрицательно, – коротко ответил тот.

– Это хорошо, – пухлые губы Шортера растянулись в злорадной ухмылке, – ведь мне нужно, чтобы ты наказал девушку, обвиняющуюся в колдовстве.

– О ком идёт речь? – уточнил палач будничным тоном.

Вдвойне слаще градоначальнику было приказать ему пытать свою возлюбленную.

– Черити Палмер – при упоминании этого имени сердце Виллоби, казалось, замерло, а перед глазами все начало расплываться, – занимается знахарством, уходящим своими корнями в язычество.

Не желая и дальше слушать весь этот бред, он молча ушел, притворив за собой дверь.

– Приведи ее на главную площадь завтра в полдень! – прокричал ему вслед Шортер, – Все грехи должны быть искуплены кровью!

Виллоби остановился в коридоре, раздумывая над словами градоначальника.

Он любил Черити всем сердцем, но так же был верен своей работе, а теперь впал в смятение, оказавшись на распутье.

***

В детстве они вместе и играли, и работали, будучи не способными расставаться надолго, с годами все лучше ощущая, как дружба перерастает во что-то гораздо большее.

Но однажды отец Черити, убитый горем после смерти жены, принял решение переехать в столицу за много миль от их деревушки.

Накануне их отъезда Виллоби отправился прощаться с возлюбленной, отыскав ее в палисаднике у старого деревянного заборчика, печально смотрящую на подсолнухи, купавшиеся в лучах закатного солнца.

– Поверь, как только мы обживемся на новом месте, я тут же приеду, – прошептала девушка, утирая глаза.

– Я верю, что вынужденная разлука сможет лишь укрепить наши чувства, – юноша улыбнулся, когда она крепко его обняла, перед тем, как скрыться, точно мираж.

***

Черити убиралась на кухне, когда в дом ворвались вооруженные полисмены, что, несмотря на сопротивление, без особых затруднений схватили ее, связав грубой веревкой, и надели на голову холщовый мешок.

Покидая родные стены, Черити, содрогнувшись, услышала, как ее возмущавшегося отца безжалостно избивают, но ничем не могла помочь, и забылась в беспокойном сне от пережитых потрясений.

Проснувшись уже в городской каталажке, она не сразу сориентировалась, затравленно посмотрев на человека, стоявшего у двери, который сразу же приблизился, снимая капюшон с лица.

Черити, как только поняла, что это Виллоби, расплакалась, не справившись с новой волной нахлынувших эмоций, а тот нежно гладил ее по спине, успокаивая.

– Я так скучала... О, милый мой...

– Я тоже, – стараясь скрыть дрожь в голосе, он отвечал строже, чем хотел бы.

– Что ты здесь делаешь? – девушка одарила любимого недоуменным взглядом, – Я уж и не надеялась встретиться вновь.

– Конечно, ты ведь не возвратилась, хотя обещала, – заметив, как поникла Черити от этих слов, палач осекся, – Но даже если мои чувства не взаимны, я буду любить тебя всю свою жизнь.

– Проблем стало больше, когда отец заболел, и... – она смущенно опустила глаза в пол, – мы ведь давно уже не дети.

– Понимаю, – мужчина осторожно приподнял ее лицо за подбородок, – поверь, вместе мы сможем положить конец злодеяниям Шортера.

– Ты обещаешь? – в слезящихся глазах промелькнула искра надежды.

– Я сделаю все для этого, – палач, нахмурившись, посмотрел на карманные часы, – но нам пора идти.

– Куда? – Черити вздрогнула, неуклюже попытавшись подняться, - Кажется, мои ноги совсем меня не слушаются...

Виллоби, мысленно вздыхая, молча подхватил ее на руки, вынося наружу, где их уже ожидали приставленные в качестве сопровождения полисмены.

Обычно обвиняемых в колдовстве, связанных, на тележках привозили на место казни, а по пути местные не упускали шанса поиздеваться над ними, но градоначальник, намереваясь продлить сладкую муку палача, в этот раз решил не следовать традициям.

В скором времени из-за домов показалась главная площадь с высоким столбом на деревянном помосте и набросанной кучей хвороста рядом.

Сердце девушки дрогнуло, и она крепче вцепилась в мужчину, слушая его тихий шепот:

– Мы усыпим их бдительность, а затем устроим бунт.

В шатре для особенных гостей уже устроился Шортер, с торжествующей улыбкой глядя прямо в глаза потерявшим всякую надежду влюбленным.

Когда Черити на ватных ногах поднималась по лестнице, послышалось злобное улюлюканье, а кто-то из горожан даже начал швыряться гнилыми помидорами, но Виллоби, играя свою роль, никак на это не отреагировал.

Как только была преодолена последняя ступенька, несколько инквизиторов схватили осужденную, привязав к столбу под ликование толпы, а палач с тяжелой грацией опустил плеть на ее спину, чувствуя, как обливается кровью его сердце.

- Ведьмы - это зло, отравляющее нашу жизнь! Долой ведьм и колдунов! - визгливо вещал горбатый карлик в унисон с истошными женскими криками.

- Долой ведьм! - вторил ему разъяренный народ.

В глазах девушки плескался страх, и она с мольбой посмотрела на Виллоби.

Мужчина, словно разъяренный зверь, вдруг отбросил плеть и напал на инквизиторов, разбрасывая их в разные стороны, а затем дрожащими пальцами начал разрезать толстые веревки, что сковывали тело Черити, но не успел, получив удар прямо в висок.

Очнувшись, палач с трудом разглядел сквозь заплывшие глаза, как его любимую постепенно поглощает пламя, поклявшись выжить, чтобы отомстить Шортеру, и, будучи не в силах смотреть на то, как душа его невесты летит в пропасть, поспешил скрыться.

Но, умирая, Черити была спокойна, ведь знала, что Виллоби искренне любит ее и обязательно отыщет на том свете.

***

Через несколько дней, отлежавшись в постели, мужчина отправился в таверну, которой владел его товарищ, чтобы разделить с ним свое горе.

Переступив порог заведения, он сердито нахмурил лоб, стараясь скрыть нахлынувшую печаль.

- Не привык таким я, здесь тебя приятель видеть, что стряслось, скажи мне? – трактирщик, протиравший мокрые кружки, сразу почувствовал подвох, –Клянусь, лишь дьявол мог тебя обидеть!

- Правосудию я верил, но теперь мне нет в нем места! - горько вздохнув, Виллоби залпом выпил предложенный стакан самой крепкой медовухи, - Умерла моя подруга детства…

- Палача невеста! – в унисон прошептали пораженные внезапной вестью посетители.