Лето. Самая теплая пора во всем году. Она открывает новые горизонты, новые желания, мечты, и, окунаясь в лето, надо понимать, что это как глоток живительной влаги в пустыне.
День лета похож на позднюю весну, но ночь — неповторима. Звезды на темном, почти черном небе светят ярко, воздух ни теплый, ни холодный, всё цветет и дает плоды, хотя ночью не видно, но это чувствуется в каждой черной тени.
Лежать на еще теплой земле было приятно. Трава щекотала кожу, ветер ерошил волосы. Вдыхать полной грудью умопомрачительный запах лета и считать звезды на небосклоне — это и оставалось делать, и именно этого хотелось после изнуряющей городской рутины. Да, Сеня, идея поехать в деревню была явно удачной. Настолько, что хотелось остаться здесь навсегда.
— Сеня, ты где? — вот уже меня и ищут. Никак Маруся зовет? Да, она, голос вроде её. Я поднялся с травы.
— Вот ты где, Сень.
Передо мной возникла внучка старосты деревни, девушка лет шестнадцати, очень суровая и не по годам ворчливая.
— Сень, пойдем домой, поздно уже.
— Подождем еще немного.
Мой тихий голос в ночи прозвучал загадочно, — глаза девушки заинтересованно блеснули. Она присела рядом, и мы стали ждать.
… Как тиха летняя ночь! А как таинственна! Особенно при лунном свете, которого, увы, сейчас не было. Новолуние, скорей всего. А вот и те, кого я ждал…
На поляне стали летать и зажигаться мигающим желтовато-зеленым светом точки, создавая полную картину лета. Да, именно их я ждал — светлячков.
Заметив ближайшего насекомого, я подобрался, и когда тот сел на траву, осторожно, чтобы не спугнуть, заключил мигающий светоч в свои ладони. Поднеся руки к глазам и раскрыв их, стал разглядывать светлячка.
Сказочную атмосферу нарушила Маруся, качая головой:
— Ты как ребенок, честное слово.
Я вздрогнул от её голоса, светляк упал в траву, но потом взлетел.
— Идем уже, Семен, — ворчунья хотела как можно скорее попасть домой, — мы и так долго здесь пробыли.
— Ладно, — с жалостью смотрю на волшебную полянку и иду за Марусей.
— И как же ты, Семен, живешь в этом мире с таким мягким сердцем? — вопросила она, а я улыбался, предвкушая. Давно решено: как только приду, возьмусь за краски и буду писать всю ночь, пока не упаду под утро от усталости.
Зато потом буду чрезвычайно доволен картиной и назову её: «Тихая летняя ночь».