Минус два

На улице минус два.

Мисаки выдыхает на оконное стекло и протирает рукавом. Тонкая корочка льда с едва различимым витиеватым узором быстро тает, оставляя мокрый след на ткани. По новостным каналам прогноз погоды сводится к одному — эта зима будет нетипично холодной, но Мисаки игнорирует предупреждения синоптиков. Ему не холодно даже тогда, когда он выбегает на улицу в одной толстовке: внутри по-прежнему бушует пламя. Им не движет желание сжечь всё вокруг себя в этот раз, наоборот, он был бы рад остудить горячую голову.

Мисаки больше не проводит время в баре, он отчётливо осознаёт, что Хомры больше нет. Без Суо Микото и его самого нет.

Столбик термометра сползает до минус десяти.

Мисаки болезненно пережил смерть Тоцуки и до сих пор не смирился. В памяти кровоточат, словно стигматы, самые ужасные эпизоды жизни. Что может быть хуже смерти лучшего друга на твоих руках? И вот сейчас он пересматривает кассеты, отснятые Тоцукой и плачет навзрыд. Мисаки не хочет мириться с тем, что Суо тоже исчез. С тем, что жизнь постоянно забирает у него самое дорогое и не оставляет ничего взамен. Что ему теперь делать? Такому проблемному мальчишке необходим наставник.

Но вместо того, чтобы думать, Ята Мисаки надевает наушники и мчит, куда глаза глядят.

Скейт не движется по промозглой земле (и как он попал в район без дорог?), ещё труднее передвигаться на нём по обледеневшему асфальту. Мисаки с дикой ненавистью бьёт по деке. Добротное дерево плюётся щепками, целуя бордюр. Название клана на обратной стороне, которое некогда рисовал сам, дало трещину. Неужели воспоминания так же быстро ускользнут от него, подобно тому, как день за днём исчезают символы Хомры? Где-то внутри ещё теплится надежда, что когда-нибудь Суо вновь откроет дверь бара с ноги, лениво улыбнётся ему и всё станет как прежде. Если бы только он позволил тогда себя спасти…

Отправляясь в душ, Мисаки понимает, что наследие Хомры на его ключице больше не горит. Хотел бы и он перестать гореть.

В последнее время он часто думает о Сарухико. О том, может ли эта обезьяна чувствовать хоть что-то похожее на утрату. И сомневается. Но не в его отношении к Хомре, к Суо и даже не к себе. Мисаки простил другу предательство и сомневается в том, насколько реальна их общая ненависть.

Внезапно теплеет.

Мисаки давно не видел Сарухико. Ровно с того момента, как они дрались в последний раз на острове школы Ашинака. Он чувствует, будто прошла целая вечность, на деле же — всего несколько месяцев. Удивительно, как долго может тянуться время, когда чего-то очень сильно хочешь или ждёшь. Странно, что он ни разу не наткнулся на него в патруле. Колеся по городу, Мисаки искал встречи и злился, не находя.

Они же были друзьями. И если не до самого конца, то большой период жизни. Мисаки часто вспоминает день их знакомства, когда будучи учеником средней школы, он хотел спасти Сарухико от достававших его старшеклассников, отбиравших деньги. Частенько вспоминает и о том, как они чудесно проводили время вместе, и какими волнующими и захватывающими были для Мисаки разные изобретения Сарухико. Только подумать! Как из таких близких друг другу людей они превратились в тех, кто дерётся насмерть при каждой встрече? Такой взбалмошный подросток, как он, и слишком замкнутый в себе Фушими Сарухико каким-то образом умудрились тогда найти общий язык. Так почему же не могут теперь?

Мисаки не выносит одиночества, которое давит на него со страшной силой; он звонит Сарухико. Если он не может вернуть себе погибших товарищей, то хотя бы вернёт его одного — и уже никогда не отпустит. Интересно, будь всё в порядке, решился бы он на такой отчаянный поступок?

— Сарухико, скажи, тебе одиноко? — Мисаки смотрит на него так пронзительно, что у того не остаётся других вариантов, кроме как ответить честно.

Сарухико делает ещё более беспристрастное выражение лица и выдаёт сухое «нет». Он прекрасно видит, что Мисаки не в порядке. Скорее всего, даже думает, что этот глупый ребёнок, (а для Сарухико он навсегда останется таким) изводится все эти месяцы. Ох уж этот Мисаки. Всегда был таким сверхчувствительным.

— Чёрт бы тебя побрал! Ты можешь быть хоть чуточку мягче? — Ята быстро растирает ладонями лицо, но это всё равно не помогает скрыть настоящие эмоции. И если у Сарухико осталось хоть немного совести, то он его не прогонит. Мисаки подаётся вперёд, вжимается лицом ему в грудь, хватаясь руками за форму и тихо, почти беззвучно, всхлипывает. Потому что друг может умереть в любой момент. Так же, как Тоцука или так же, как Суо.

Но когда Сарухико слегка обнимает его за плечи, Мисаки впервые за долгое время чувствует себя хорошо и быстро успокаивается. Принимает смерть Суо, как один из этапов пути Короля. Но и кое-что Мисаки приобретает взамен.

Он не ошибся, простив Сарухико: хоть их отношения до сих пор остаются слегка напряжёнными, ему легче переносить всё это с кем-то очень близким.

Кажется, эта зима будет намного теплее, чем обещали.