Superfluous

— Да ладно Брюс, я же знаю, что ты не спал.—

Брюс переводит взгляд на Кларка. Он точно знает : по его лицу ничего нельзя прочитать. Он потратил годы на идеальный, безукоризненный контроль выражения на своем лице, языка своего тела. 

Но Кларк все равно раз за разом читает его, просто прищурив свои невозможные голубые глаза и пристально посмотрев. Брюс знает ощущение, когда Кларк его сканирует, (проверяет на наличие переломов, вывихов и остальной демонстрации хрупкости человеческого организма) то что он делает сейчас, сильно отличается от использования рентгеновского зрения. Он видит Брюса. Знает, когда часы без сна переваливают за сорок восемь и Брюс становится напряженным, натянутым как струна, чтобы не показать своего состояния. 

Брюс никогда себя не выдает. 

Кларк иногда сам не понимает, как ему удается увидеть. Со всем его сверхчувствительным слухом, рентгеновским зрением, Брюс остаётся для него загадкой. Самый удивительный человек из всех, кого Кларк встречал. 

— я лягу спать, когда это станет необходимостью. Лиге это никак не повредит. 

«а тебе ?» 

Кларк не произносит вслух, вовремя прикусив язык. 

У них не тот уровень отношений. Кларк знает. Кларк слишком хорошо это знает.

Но он хочет забрать эту кошмарную, навалившуюся на Брюса усталость. 

Кларк выдыхает, трет глаза, будто они могут устать. Словно усталость Брюса передаётся ему. 

Словно он чувствует этот давящий вес на своих стальных плечах. 

Боже, да он боль впервые почувствовал меньше трех лет назад, а Брюс живет с ней всю свою жизнь. Что он, черт возьми, может знать. 

— мне нужно работать. Думаю, ты выяснил все, что хотел.— голос Брюса всегда ровный, отстраненный. Он стоит совсем рядом — протяни руку и почувствуешь тепло его тела, но Кларк знает, что между ними расстояние, словно они в разных галактиках. Это всегда так было.

И, судя по всему, всегда так будет.

**** 

Кларк слышит взрыв и первые секунды не может понять, почему этот звук вызывает в нем такой прилив тревоги. Взрывы не какое-то редкое явление в их работе. Он оглядывается по сторонам, прислушивается, когда чувствует, как от осознания у него холодеют внутренности.

Брюс.

Кларк находит его быстро.  Брюс завален и Кларк чувствует кровь — у Брюса разбита губа. 

Живой. Кларк отчетливо слышит, как заходится его сердце, сбивается пульс.

Но снаружи Брюс спокоен. Только шипит сквозь зубы — ему больно, по-другому быть не может. У него треснула половина ребер. 

Если бы не броня, наверное, ребра были бы всмятку . Кларк сканирует Брюса на более серьёзные повреждения — ничего. Таз цел, позвоночник тоже. Мозг невредим, череп цел . Обе ноги и обе руки целы. Выбито плечо, но жизни ничего не угрожает. 

Ничего смертельного, он в порядке. Кларк пытается держать себя в руках. Не разбирать завал слишком быстро. 

главное не навредить Брюсу .

Когда он поднимает Брюса на руки, тот дышит сквозь зубы. 

Кларк знает, что тело Брюса сейчас — сплошная гематома. Каждый вздох отдаётся болью в треснувших рёбрах. 

— Брюс — Кларк не знает, что хочет сказать. Просто чувствует необходимость позвать его по имени. Словно это поможет убедиться, что он жив. Он тут, на его руках. В безопасности.

— Кларк.— голос кларка механически дребезжит. Должно быть, голосовой эмулятор поврежден. Но он его не отключает.

Альфред отзывается в наушнике.

— Сэр, я увидел оповещение о взрыве. Вы в норме ?— Брюс мычит в ответ.

— Да, все хорошо. Состояние…. стабильное. 

Секундная заминка, но Кларк ее не пропускает. Он снова чувствует это давящее, накатывающее душной волной ощущение тревоги. 

Брюс замолкает. Он напряжен. Кларк чувствует, какие каменные мышцы под его руками. Даже спрятанные под пуленепробиваемым кевларом, они должны ощущаться не такими натянутыми. 

Когда они опускаются на землю, Брюса тошнит. Он сгибается и вырывает желудочным соком. Последние сутки он ничего не ел. Наверное и спал совсем недолго, если вообще спал. 

— это сотрясение. — Брюс холодно констатирует.

— и, судя по всему, меня все же немного контузило.— он сплевывает остатки желудочного сока и выпрямляется, удерживая равновесие с напускной легкостью — не будь Кларк собой, не увидел бы секундную попытку найти достаточную опору. 

— у меня выбито плечо .— 

Кларк кивает. Брюсу не нужно просить о помощи — Кларк поможет и так. 

Он нащупывает плечо через броню. Устраивает поудобнее ладонь и старается не переборщить с давлением, вставляя плечо обратно. Брюс даже не вскрикивает.

Кларк знает, что обычно Брюс вправляет себе вывихи сам. Просто сейчас Кларк оказался рядом, а Брюс контужен. 

Он просто вовремя оказывается рядом. Это часть его работы.

Не нужно себе придумывать, что Брюс как-то особенно полагается на него.

То, что он позволил его оживить, все еще ничего не значит. Степпенвульф был проблемой, а Кларк был ее решением.

Вот почему он тут, вправляет Брюсу плечо, после того, как вытащил его из под завала. 

Человека, который убил его, пускай и не своими руками.  

Кларк не чувствует злости. Не чувствует обиды. 

Он смотрит Брюсу в глаза. Они ничего не выражают. Боль, должно быть, немного отступила.

— у тебя множественные трещины в ребрах.

Кларк старается звучать ровно, даже буднично. Он всегда ходит по грани в общении с Брюсом. Точно не знает, какое слово будет лишним. Что Брюса заденет. Что покажется неуместным, фамильярным. Пересекающим черту, четко проведенную в их взаимоотношениях.

Брюс всегда держится на расстоянии, как бы Кларк не пытался это расстояние  сократить. Показать, что ни в чем его не винит. Не злится, не презирает его. Брюс спас его маму, дом, где он вырос, он вернул его к жизни, он создал лигу — Кларк может перечислить целый ряд вещей, за которое Брюсу благодарен. 

— если бы я не мог пережить трещины в ребрах, я бы тут не стоял. 

Тон у Брюса спокойный, но Кларк все равно за монотонным скрежетом эмулятора слышит этот укол язвительности. 

— Брюс, я знаю, что трещины в ребрах тебя не убьют. Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. 

Брюс сжимает губы в полоску. Хоть какое-то разнообразие в его мимике. 

— я проведу диагностику в бет-пещере.— 

тон брюса становится… мягче ? Кларк бы назвал это так. Словно он правда понимает, что имеет ввиду кларк. Должно быть, так и есть. Брюс — гениальный детектив, для него человеческие (или не совсем человеческие) эмоции должны быть понятны так, как химикам понятны химические реакции, а синоптикам погодные изменения. Он просто знает это как факт, отвечает так, как подразумевается ответить в ситуации. В контексте. Просто потому что так надо. Он всегда такой. Кларк чувствует себя так, словно его рассматривают под микроскопом. 

— не считай меня хрустальным, Кларк. Не начинай меня таковым считать. Ты проломил моей головой раковину и прошвырнул меня через несколько стен, но я все еще стою тут.— Кларк, игнорируя его слова, тянется, чтобы помочь ему удержать равновесие. Он видит, что Брюс переминается с ноги на ногу слишком часто — пытается скрыть то, что его шатает. 

— ты достаточно помог. это лишнее 

Лишнее. 

Кларк сам знает, что «это» — лишнее. Но ничего не может с собой поделать. Не может отодвинуть это зудящее беспокойство куда-то на задний план. 

———

Вечером Кларк ловит себя на том, что все еще слушает чужое сердцебиение.

Оно едва сбивается с ритма, спокойное, размеренное. Должно быть, Брюс сейчас работает в пещере.

 Кларк надеется, что он не проигнорировал трещины в своих ребрах. 

Кларк может визуализировать, как сейчас выглядит торс Брюса. Сплошная сине-фиолетовая, почти черная гематома. На боках, на бедре, на выбитом и вправленном обратно плече. Отек спадет только через пару дней. Все эти дни Брюс будет игнорировать боль и даже не попытается снизить нагрузку. 

Кларк растирает лицо и ложится на подушку. Сон ему не нужен физически, но помогает убежать от реальности. От душащей тревоги и мыслей о чужом выбитом, черт возьми, плече. 

Он засыпает под размеренный стук сердца Брюса, трусливо сбегая от чувств, которым не может дать название .