– Фиолетовый – явно не твой цвет. – произнёс Цай Линь, закидывая в рот кусок мяса. – Мне не нравится, давай следующий наряд.

Крутящийся перед большим медным зеркалом Юн Гуанмин недобро посмотрел на бродягу. Тот сидел за столом и, резво орудуя палочками, набивал практически приросший к позвоночнику живот.

– Это лиловый.

– Думаешь, если назовёшь фиолетовый лиловым, то он будет идти тебе больше?

Бледное лицо духа покраснело от гнева, но он не стал спорить с Цай Линем.

– Я пообещал, что накормлю тебя, если поможешь, но ты только мешаешь! – проворчал хули-цзин и направился к сундуку, в котором он хранил самые роскошные одежды. В очередной раз перерыв его, он готов был уже сдаться, но заметил в ворохе дорогих тканей что-то интересное. Вытащив алый халат с белой вышивкой, Юн Гуанмин приложил его к своему телу.

– Нет. – тут же произнёс Цай Линь.

– Но я даже не успел надеть его!

– Вот и не надо.

Вспыхнув от охватившего его праведного гнева, дух скомкал красный шёлк и швырнул его в бродягу. Лёгкая полупрозрачная ткань не могла улететь далеко и, преодолев едва ли половину пути, плавно опустилась на пол.

Цай Линь с многозначительным видом посмотрел на Юн Гуанмина, намекая на то, что его поведение было глупым. Это только сильнее рассердило духа, однако нищий остался верен себе. Нисколько не испугавшись зубов и когтей, он спокойно отложил палочки и взял чашу с фруктовым вином. Утолив жажду, а заодно слегка захмелев, юноша расплылся в улыбке.

– Какой-то ты нервный, маленький дух. Волнуешься?

Ограничив своё недовольство только убийственным взглядом, лис тяжело вздохнул и принялся искать другой наряд. Его упорство было обосновано: Юн Гуанмин хотел произвести особое впечатление на Сюй И и потому не жалел сил. К несчастью, он не мог похвастаться прекрасной репутацией или хорошим характером, так что красивая оболочка – единственное, что у него оставалось.

Откинув ещё три роскошных наряда, хули-цзин проворчал:

– Разве это не очевидно?

– Очевидно. – Цай Линь склонил голову чуть набок и принялся следить за Юн Гуанмином. Заметив, как тот достал ещё один, на этот раз тёмно-синий, халат, юноша встрепенулся и потребовал: – Надень этот!

– Нет. – отрезал дух и потянулся за другим нарядом.

– Почему? Как по мне, синий лучше всего.

– Я так не думаю.

– Зато я думаю. Надевай!

– Нет!

– Да!

– Я сказал, нет! – рыкнул Юн Гуанмин и, дабы не продолжать этот спор, пояснил: – Сюй И не нравится этот цвет!

– Да мало ли что ему не нравится. Мне вот синий как раз по душе. – налив вина, бродяга махом выпил его. – Он напоминает о море…

Со вздохом закрыв сундук, хули-цзин присел на его крышку и внимательно посмотрел на Цай Линя. Тот выглядел задумчивым, но при этом на его губах играла лёгкая улыбка. Дух впервые видел такое выражение на лице юноши и потому спросил:

– Ты видел море?

– Не только видел, но и жил в нём.

Юн Гуанмин слегка нахмурился. Ответ нищего показался ему каким-то странным.

– Что ты делал? Жил?

– Ох, я оговорился. – будто утратив интерес к разговору, Цай Линь вновь взялся за палочки. Помешав ими лапшу, залитую бульоном, он добавил: – Разве люди могут дышать под водой?

– Люди – нет, а вот духи – запросто.

– Это так. – подцепив прибором кусочек тонко нарезанной свинины, бродяга отправил его к себе в рот, а после вдруг вернулся к старой теме: – Так ты наденешь синий халат?

– Нет.

– Жаль.

Лис фыркнул и продолжил следить за нищим. Он не знал, что именно пытался обнаружить, но чем дольше он наблюдал за этим странным юношей, тем сильнее чувствовал беспокойство.

Цай Линь же неспешно поглощал всё, что стояло перед ним. С того момента, как слуги принесли обед, не прошло и десяти минут, но бродяга уже расправился с ним.

Оставив Юн Гуанмину пустые тарелки да обглоданные кости, юноша рыгнул.

– Распорядись, чтобы принесли чай и сладости.

– Ты что, не наелся?! – воскликнул хули-цзин, с ужасом смотря на нищего.

– О чём ты? – Цай Линь чуть приподнял брови и, не лукавя, добавил: – Я всё ещё голоден.

Юн Гуанмин лишился дара речи. Он впервые видел, чтобы кто-то так много ел.

– Быть того не может! Да тут было еды на троих! Если подадут ещё и чай, то ты точно лопнешь! – желая убедиться в своей правоте, лис посмотрел на живот юноши. Он предполагал, что тот будет большим и круглым, но увы, халат всё так же висел на юноше.

– К-как такое возможно?! Куда вообще всё делось?! – прошептал потрясённый лис. Подняв глаза, он вдруг понял, что его беспокоило всё это время. Болезненная худоба нищего как-то незаметно исчезла! Прошло меньше часа с момента их знакомства, но юноша уже не был похож на скелет, обтянутый кожей: там, где раньше не было ничего, кроме спрятанных под одеждой костей, проступил лёгкий рельеф мышц, а тусклая кожа приобрела более здоровый вид.

– Что именно? – весело сощурившись, спросил бродяга.

– Еда! – вскрикнул дух. Он ни на секунду не сводил с юноши глаз, будто опасаясь, что тот вдруг поглотит и его, как ломтики свинины. Цай Линя же это настолько позабавило, что он просто не мог не пожурить его.

– Маленький дух, может, хватит так смотреть на меня? Да, я много ем, но указывать на это невежливо! Где твой такт?!

– Не ври мне! Ты худой, как жердь! Если бы ты съел сливу, то косточка – и та выпирала бы!

Цай Линь вдруг рассмеялся, чем едва ли не спровоцировал духа на нападение. Но даже так он не прекратил дурачиться:

– Хочешь увидеть меня с животом? Я тебе что, девица в положении?!

Из горла Юн Гуанмина вырвалось низкое рычание, но его вдруг перебил другой, более громкий звук.

– Ох! – погладив свой внезапно заурчавший живот, нищий откинулся на спинку стула. – Ты когда-нибудь уймёшься?

Словно отвечая на вопрос юноши, его желудок выдал особенно тоскливую руладу. Покачав головой, Цай Линь посмотрел на задумчивого лиса.

– Ты и Сюй И действительно достойная пара – оба любите ходить вокруг да около. Не трать время даром и спроси уже, что тебя интересует.

Нищий видел, что красавец заметил его необычные способности, но упоминание о наёмнике заставило духа пересмотреть приоритеты. Вместо ожидаемых вопросов, он вдруг спросил:

– Как тебя зовут на самом деле? Не думаю, что твоя фамилия действительно Сюй.

– Всё ещё веришь в то, что я супруг твоего любовника? – золотоволосый юноша хохотнул. – Это не так. Я встретил этого дурака несколько дней назад и принял его «братские узы» только потому, что бедный человек помнит долги. Хотя, если честно, он просто не оставил мне другого выхода. Между нами нет особой дружбы или любви, так что тебе не стоит волноваться.

Юн Гуанмин снова нахмурился. Ему не нравилось, когда кто-то кроме него оскорблял Сюй И, но в глубине души дух был частично согласен с оценкой умственных способностей наёмника. Однако он не считал это чем-то раздражающим или неприятным, скорее это придавало его любимому мужчине очарования.

– Я спрашивал не об этом, так что не уходи от ответа.

– И не собирался. Моя фамилия Цай, а имя Линь. И позволь мне сразу ответить на вопрос, который мучит тебя: я не бог, дух или оборотень, а совершенно обычный и ничем не примечательный человек.

Удивлённо приподняв брови, хули-цзин принялся по-новому оценивать собеседника: он будто пытался понять – верить ему или нет. Самому же бродяге было всё равно на то, что о нём думали другие, и потому он не стал тратить свои силы на попытки убедить «невестку» в своей искренности. Забавно, но именно это и сыграло важную роль, и Юн Гуанмин, не скрывая разочарования, произнёс:

– Хм, я уж было подумал, что ты такой же, как и я...

Цай Линь вдруг рассмеялся, да так, что на его тёмных глазах выступили капельки слёз. Сморгнув их, бродяга с лёгким снисхождением посмотрел на Юн Гуанмина и покачал головой.

– Разве я так же красив, как и ты? Нет, если уж мне и быть духом, то только Синь-тянь.

Услышав это, лис застыл и перевёл взгляд на симпатичного юношу, сидящего прямо перед ним. Как ни старался, он никак не мог заметить в нём сходства с уродливым великаном из легенд. По преданию, Син-тянь пошёл против Небес, за что и лишился головы. Вот только это не убило его. Сотворив «лицо» на собственном торсе, он использовал вместо рта пупок, а глаз – соски.

– …

Цай Линь вновь рассмеялся. Этот зверёк был действительно занятным созданием, а его живая мимика очаровывала. Невольно бродяга задумался: с чего этот ребёнок вообще решил, что он хули-цзин? Для любого, кто хоть немного читал о духах и богах, с первого взгляда становилось понятно, что это не так!

И вообще, если бы не очевидная привязанность Юн Гуанмина к Сюй И, то нищий посчитал бы, что дух пытается задурить ему голову. Вот только чувства явно были настоящими, а это значило, что красавец прочно увяз в паутине заблуждения.

Желая проверить кое-что, Цай Линь вдруг спросил:

– Ты раньше встречал своих собратьев?

Всё ещё немного рассеянный, Юн Гуанмин отрицательно покачал головой.

– Я единственный дух в доме. – взяв в руки чашу с вином, он медленно поднёс её к пухлым губам. Но не успел лис сделать и глотка, как Цай Линь вдруг спросил:

– Надеюсь, ты не связан контрактом с управляющим?

– Контрактом? – Юн Гуанмин не совсем понимал, что имел в виду бродяга.

– Боги, да быть не может, что ты не знаешь о таких простых вещах! – встав, Цай Линь приблизился к духу и, схватив его за ворот, обнажил шею. Внимательно осмотрев белоснежную, словно лунный свет, кожу, он отметил, что на ней не было золотистого рисунка. С облегчением выдохнув, нищий опустился на место и принялся объяснять всё испуганному Юн Гуанмину.

– Люди и духи могут заключить контракт. Если бы ты и управляющий Чи были связаны им, то боюсь, что до выполнения условий никто не смог бы вытащить тебя отсюда.

– Что? Вытащить меня? – заволновался Юн Гуанмин, полностью игнорируя важную информацию о контракте. – Так вот какой план у Сюй И?!

Цай Линь хмыкнул. Он в очередной раз заметил, что дух сразу же забыл о себе, когда речь зашла о Сюй И. Вот только в поведении красавца было кое-что необычное: получив известие о том, что любимый собирается его спасти, он не выглядел особо радостным. Скорее, Юн Гуанмин был напуган.

Собираясь расспросить об этом у духа, бродяга открыл было рот, но в их дверь тихонько постучали.

– Господин Юн, гость прибыл раньше и уже ждёт вас в павильоне Белоснежных лотосов. – сообщила служанка.

Лицо Юн Гуанмина напряглось.

– Спасибо, можешь идти.

Даже глупец мог понять, что дух не был рад визиту, но он, тем не менее, не отказался от встречи. Со вздохом поставив чашу на стол, хули-цзин встал. Взглянув в медное зеркало, он поправил волосы и разгладил складки на одежде, а затем направился к выходу.

– Сегодня я дам тебе отдохнуть, но завтра будешь сопровождать меня, чтобы набраться опыта. Понял, Цай Линь?

– Да, иди уже. – пробормотал юноша. Он даже не думал о том, чтобы рассказать правду и остановить красавца. Будучи от природы очень ленивым, Цай Линь не торопился помогать всем и каждому. Сейчас хватало уже того, что он выполнил свою главную задачу и частично сблизился с лисицей. Юноше оставалось только дождаться вечера и позволить Сюй И и его любовнику встретиться. К счастью, осуществить это было проще простого: сам управляющий разрешил ему и наёмнику проводить ночи вместе. А где же двум «влюблённым» втайне от других высокопоставленных посетителей предаваться утехам? Конечно же, в личной комнате!

Довольный оттого что выполнил свою часть плана, при этом ничего толком не сделав, Цай Линь сел на огромную кровать. Она принадлежала маленькому духу, но это совершенно не смущало юношу. Даже не стянув с ног сапоги, он развалился на ложе и замурлыкал, как большой наглый кот. Его тело, привыкшее ко сну на голой земле, мгновенно утонуло в мягком ароматном шёлке покрывал, а ноющие конечности постепенно расслабились. Блаженно улыбнувшись, нищий закрыл свои глаза и тихо выдохнул:

– А жизнь продажного цветка не так уж и плоха. Эти люди не понимают своего счастья. Вот пожили бы пару дней как я, так сразу же вернулись бы и попросились обратно.

Невольно задумавшись, бродяга попытался вспомнить, когда он сам в последний раз спал на мягкой постели, будучи сытым и чистым. Кажется, это было тогда, когда он выполнял поручение одного гнилого человека.

Кисти сжались в кулаки, а на лбу вздулась и запульсировала бледно-голубая вена.

– Вот же сукин сын! Если бы я мог, то снова отрубил бы ему голову!

Подняв руку, нищий закрыл предплечьем свои глаза и воскресил в памяти год, который он прожил во дворце на морском дне. Постепенно его напряжённое лицо расслабилось, а губы дрогнули в грустной улыбке.

То место было действительно потрясающим! Толща воды, окружающая величественную постройку, имела лазурный цвет и была прозрачной настолько, что даже с глубины можно было увидеть бегущие в ясный день облака или пересчитать звёзды на небосклоне. Вместо роскошных зелёных садов, которые так любили земные правители, на территории дворца располагались разноцветные и причудливые по форме кораллы, а многочисленные подданные и слуги были водными духами или рыбами. Именно они не дали совсем ещё юному Цай Линю утонуть и приняли его как дорогого гостя. Хозяин дворца даже подарил ему драгоценный артефакт, позволяющий простому человеку жить под водой, и попросил стать баому для его сыновей. Забавно, но тогда тоже всё складывалось очень удачно, и он согласился на просьбу, посчитав, что если будет рядом с мальчишками, они могут привести его к сокровищу…

Уж лучше бы Цай Линь тогда ошибся.

– Нет, так дело не пойдёт. – осознав, что его опять повело не в ту сторону, юноша резко сел. – Это всё в прошлом. Нужно забыть… просто забыть!

Со стоном растрепав свои золотые волосы, бродяга осознал, что пребывание на одном месте плохо сказывалось на его душевном спокойствии.

– Хватит хандрить, пора браться за дело! Этот дурак Сюй И наверняка не сможет вытащить нас отсюда, так что уж лучше этим займусь я.

Планируя для начала изучить дом Персиковых цветов, нищий резво вскочил на ноги и вышел из комнаты. Однако, не успел он закрыть за собой дверь, как наткнулся на служанку. Миловидная девушка с очаровательной родинкой над верхней губой спокойно стояла неподалёку. Вот только стоило ей заметить появление юноши, как её глаза заблестели от радости. Пряча румянец, девица низко поклонилась:

– Господин Сюй, я могу вам чем-то помочь?

«Служанки что, объявили на меня охоту?» – подумал Цай Линь. Впрочем, это было не так уж и плохо: симпатия красоток могла сослужить ему хорошую службу.

– Да! Я хотел бы осмотреть дом, но… – напустив на себя немного смущённый вид, бродяга улыбнулся и добавил: – Управляющий Чи попросил Юн Гуанмина сопровождать меня, но он куда-то ушёл.

– Позвольте этой недостойной показать вам всё.

Нищий подошёл к девушке и сладким как мёд голосом произнёс:

– Спасибо за то, что помогаете мне.

Служанка вспыхнула с новой силой, а её взгляд скользнул по телу юноши, останавливаясь чуть ниже пояса.

– П-пойдёмте?

Юноша даже не подозревал, что это его решение принесёт столько пользы: всего за час он узнал о том, что из себя представлял дом Персиковых цветов. Как оказалось, это заведение было весьма необычным. Прежде всего тут не было проституток, а все работники являлись «женщинами-куколками» или же «мужчинами-куколками». Они не спали со всеми подряд, а чаще всего развлекали своих клиентов беседой, играми в шахматы, или же танцами. По этой причине отбор сюда был настолько суровым. Но зато и отношение к выращенным здесь «цветам» было куда лучше, чем в обычном борделе. Их холили и лелеяли, защищая от лишений. И, конечно же, всё это делалось не из благих намерений, а ради корысти: чем пышнее и ярче цвели цветы, тем больше влиятельных поклонников они привлекали.

Впрочем, на этом особенности дома не заканчивались. Также выяснилось, что бордель находился в ведении императорского двора и обслуживал исключительно чиновников и выдающихся личностей. Обычным посетителям вход в заведение был закрыт. Это объясняло, почему Сюй И так отчаянно стремился выкупить Юн Гуанмина, ведь встречаться с ним он мог крайне редко и только с позволения управляющего Чи. Несомненно, для влюблённых подобное было сущим адом, но они ничего не могли с этим сделать, а потому терпели.

Эта история была романтичной и одновременно драматичной, но Цай Линь находил её приторно-сладкой и скорее раздражающей, чем трогательной.

Быстро откинув размышления о «несчастной парочке» на второй план, Цай Линь сосредоточился на словах служанки, которая привела его в сад.

– Помимо основного дома, в котором живут все работники и располагается хозяйственная часть, есть ещё павильоны. В них гости встречаются со своими подопечными. Всего их восемь: павильон Белоснежных лотосов, павильон Нежных пионов, павильон Зимних слив, павильон Изящных хризантем, павильон Танцующего бамбука, павильон Дурманящего мака, павильон Ароматного персика и павильон Чистой магнолии. К сожалению, большая часть из них сейчас занята, и я не смогу показать вам каждый, так что придётся подождать до утра.

Шагая рядом со служанкой, Цай Линь смотрел по сторонам и время от времени кивал, давая понять, что внимательно слушает. Однако, когда они ступили на небольшой мостик, ведущий через усеянный лотосами пруд, то заметили, что им навстречу двигались двое. Одного бродяга узнал сразу: им являлся слегка растрёпанный и раскрасневшийся Юн Гуанмин, а вот второго он видел впервые. Незнакомец был практически так же высок, как и нищий, но их телосложения невозможно было сравнивать. Мужчина был одним из тех, про кого в народе говорят – спина тигра и поясница медведя: одна его рука была такой же крупной, как нога Цай Линя, а кулак с голову юноши! Стоило только раз взглянуть на этого выдающегося во всех смыслах человека, как становилось не по себе.

Цай Линь не хотел привлекать лишнее внимание и потому, уподобившись служанке, сопровождавшей его, почтительно поклонился. Он старался спрятаться за девушкой, вот только Юн Гуанмин всё равно узнал юношу по золотоволосой макушке. Его лицо вытянулось от удивления, а глаза недобро заблестели. Заметив это, спутник духа остановился и, приобняв того за талию, спросил:

– С тобой всё хорошо? Что-то болит?

Только услышав слова гостя, Юн Гуанмин очнулся. Взяв себя в руки, он стыдливо отвёл глаза в сторону и кивнул.

– Братец Цинсун, если ты не против, то я вернусь к себе. После того, что было, мне тяжело идти…

Великан, как и все невольные наблюдатели, сразу понял, что именно дух подразумевал, и широко улыбнулся. Казалось, ему искренне нравилось видеть смущение на столь прелестном личике и осознавать, что причиной тому был он.

– Конечно, иди, только… – с нежностью, которая как-то чужеродно смотрелась в жестоких и холодных глазах, мужчина посмотрел на хули-цзин. – Скажи, когда мы увидимся снова?

Ресницы Юн Гуанмина затрепетали, как крылья бабочки, и он застенчиво шепнул:

– Я хотел бы как можно скорее…

– Тогда через три дня. Мне нужно решить кое-какие дела во дворце.

Всё ещё стоя со склонённой головой, Цай Линь закатил глаза. Неужели было так трудно пройти мимо них и уже там где-нибудь договориться? Хотя, кажется, маленький дух ранее что-то говорил об обучении. Неужели завтра бродяге придётся смотреть на подобное весь день?

Холодный пот проступил на лбу и спине юноши. Он совершенно точно не был готов к такому! Уж лучше бы его продали на рудники!

Тем временем голубки наконец попрощались, и здоровяк, пугая своим видом всех вокруг, направился в ту сторону, где стояли юноша и служанка. Он явно намеревался пройти мимо, но тут закатное солнце решило бросить на землю свои последние лучи. Попав на волосы Цай Линя, они заставили их заиграть новыми красками. Словно золото, омытое свежей кровью, пряди переливались всеми оттенками жёлтого и красного. Этот образ выглядел несколько пугающе, но какой мужчина, в особенности военный, не соблазнился бы им?

Остановившись, незнакомец протянул руку и легко коснулся макушки Цай Линя, заставив последнего напрячься.

– Приятный цвет. Ты новенький?

– Да, господин.

– Подними голову.

Выполняя приказ, бродяга прикрыл глаза. Он сделал это не потому, что хотел выглядеть покорным, а исключительно для того, чтобы скрыть искры раздражения, то и дело вспыхивающие в зрачках. Без шляпы ему приходилось прятать свои чувства другим способом, иначе нищий вполне мог попасть не в самую приятную историю, при этом ничего толком не сделав. Всё-таки находиться среди людей было так хлопотно!

Крайне раздосадованный по этому поводу, нищий поджал губы и почувствовал, как нечто тёплое и грубое коснулось его подбородка. Юноше не нравилось, когда его трогали без позволения, и оттого в нём медленно росло желание сломать чужие пальцы. К счастью, этого не потребовалось, так как великан, хорошенько рассмотрев его лицо, вскоре сам убрал руку.

– Юн Гуанмин, в следующий раз возьми этого парня с собой.

Стоящий неподалёку хули-цзин слегка нахмурился, а затем с грустным видом отвёл глаза в сторону.

– Братцу Цинсуну уже не хватает одного меня? Неужели ты…

Однако закончить красавцу не дал тот самый мужчина, который всего пару мгновений назад ласкал и баловал его. Повернувшись к хрупкому и такому уязвимому духу, здоровяк прожёг того ледяным взглядом и голосом, в котором не было и малой доли тепла, спросил:

– Я непонятно выразился?

Юн Гуанмин не мог противиться воле своего покровителя, и ему оставалось только сдаться.

– Нет, я сделаю так, как хочет братец Цинсун.

Довольный таким ответом, мужчина отвязал с пояса кошель. Кинув его красавцу, он ещё раз взглянул на Цай Линя, а после молча пошёл прочь.

Вскоре статная фигура гостя уже скрылась из виду, и необходимость в притворстве была отброшена. Юн Гуанмин вернул себе тот вечно недовольный вид и спрятал деньги в рукав.

– Вот же свиное копыто! Мог быть хоть чуть ласковее… – обругав своего благодетеля, дух подошёл к Цай Линю и, хмуро посмотрев на него, потребовал ответа: – Что ты вообще здесь делаешь?

Бродяга видел, что Юн Гуанмин был не в лучшем настроении. Хмыкнув, он отпустил служанку. Вот только она не желала уходить просто так. Потоптавшись на месте, девушка открыла рот, собираясь предложить свою помощь, но убийственный взгляд духа заставил её молча уйти.

Проводив служанку взглядом, нищий посмотрел на красавца. На шее духа виднелись следы от зубов и бордово-алые пятна засосов, а характерный румянец и истома во взгляде говорили о том, что всё это время лис развлекал своего благодетеля отнюдь не игрой на пипе, а тем, что он сам был инструментом в чужих руках.

– Просто гуляю. – Цай Линь с безмятежным видом ответил на чужой вопрос, а следом задал уже свой: – Скажи, ты не забыл о том, что я говорил ранее? Уже темнеет, а ты в таком виде. Не боишься, что кое-кто увидит это?

Юн Гуанмин мгновенно побледнел, а его глаза начали бегать туда-сюда. Да, по всей видимости, он действительно забыл о Сюй И и сейчас находился в состоянии очень близкому к панике. Цай Линь даже посочувствовал наёмнику. Правда, всего на миг, а после вспомнил, что Сюй И продал его в бордель в качестве мальчика для утех.

– Ладно, неважно, помнишь или нет, пошли уже. Всё-таки хорошо, что я тебя встретил, а то мне пришлось бы в одиночку развлекать "муженька".

Избегая прикосновения к открытой коже Юн Гуанмина, Цай Линь поймал его за шелковый халат и потянул в сторону комнаты. У юноши всегда была хорошая память, и, прогулявшись лишь раз по территории дома Персиковых цветов, он уже сложил в голове образ карты. Без каких-либо проблем ориентируясь по ней, нищий привёл хули-цзин в основной дом на второй этаж. Толкнув дверь, он вошёл в комнату и увидел, что внутри их уже ждали.

Сюй И стоял у окна, спиной к ним, но когда он услышал шум, то обернулся. Его взгляд лишь слегка мазнул по Цай Линю, а затем сосредоточился на Юн Гуанмине. Потрясённый лис же, едва дыша от стыда и чувства вины, не смел смотреть на своего возлюбленного. Прикрыв руками следы на шее, он сжался и мелко дрожал.

– Юн Гуанмин…

Низкий голос наёмника был очень тих, но для хули-цзин он казался оглушительным раскатом грома. Невольно сделав шаг назад, дух напрягся, а после… ощутил, как по его бёдрам вниз стало стекать чужое семя. Тошнота подступила к горлу, а перед глазами всё потемнело. Юн Гуанмин не хотел, чтобы Сюй И видел всю эту грязь, но скрыть её он уже не мог.

– Я… я должен ненадолго оставить в-вас.

– Юн Гуанмин, подожди!

Красавец резко развернулся и побежал прочь. По его лицу катились слёзы, а грудь разрывало от невыносимой боли. Почему наёмник явился именно сейчас? Разве Цай Линь не говорил, что он должен был прийти позже? На самом деле лис ни на секунду не забывал о любимом человеке и с нетерпением ждал встречи с ним. Он даже соблазнил Бин Цзинсуна, чтобы набраться сил, а заодно поскорее отделаться от него. По расчётам духа, у него должно было остаться достаточно времени, чтобы привести себя в порядок и спрятать чужие метки на теле. Если бы только всё сложилось так, как планировалось изначально…

В это же время, в комнате, Сюй И хотел было двинуться следом, чтобы догнать духа, но дорогу ему преградил Цай Линь. Первым порывом наёмника было снести преграду и продолжить следовать за возлюбленным, вот только стоило ему посмотреть на эту самую «преграду», как он остановился. Бродяга опустил голову, отчего убранная набок чёлка упала, закрыв один глаз, и посмотрел на наёмника. Взгляд у юноши был пустой и безжизненный. Сюй И уже приходилось видеть такой у отошедших от дел наёмников. За свою долгую жизнь они повидали много неприятных вещей, и это оставило свои следы.

– Ты куда собрался? – спросил нищий, а на его лице вдруг появилась слишком уж широкая улыбка. Думается, как обычный изгиб губ мог ужасать, но глядя сейчас на ряды ровных белых зубов, Сюй И сглотнул. Ему казалось, что если он сделает ещё хоть шаг, то умрёт.

– Цай Линь, не мешай мне! Ты разве не видел, что…

– Видел что?

– Юн Гуанмин… он... он плакал…

Нищий вопросительно приподнял брови и фыркнул, тем самым разрушая витавшую вокруг него зловещую ауру.

– Ослиная башка, а ты не понимаешь, почему он лил слёзы?

Сбитый с толку Сюй И мог только отрицательно покачать головой. Он действительно не знал, почему его возлюбленный был так расстроен. Но очень хотел сделать хоть что-то, чтобы вернуть на его красивое лицо улыбку.

– Ты и правда дурак! – Цай Линь видел, что мужчина не притворяется, и от этого ему стало действительно смешно. – Надеюсь, маленький дух одумается и бросит тебя ради кого-то получше. Уж прости, старший брат, но он слишком хорош для такого, как ты.

– Я это знаю… и хотел бы его отпустить, но не могу.

Чувствуя, как от избытка драмы его живот болезненно заныл, Цай Линь поморщился и пошёл следом за лисом.

– Куда ты? – озадаченно спросил Сюй И.

– Куда-куда? В уборную! От ваших страстей у меня прихватило живот.

Оставив потрясённого подобной откровенностью наёмника, молодой человек пошёл прямиком в купальни. Он знал, что Юн Гуанмин будет там проливать свои слёзы и утопать в жалости к себе. Нищий не хотел слушать скулёж и всхлипы большую часть дня, и потому решил как можно скорее примирить этих недалёких.

Уже привыкший к тому, что большую часть дня коридоры пустовали, Цай Линь рассчитывал, что и сейчас никого не встретит, но, увы, это было не так. Когда он подошёл к лестнице, что вела на первый этаж, то заметил управляющего Чи. Он опирался на перила и с довольной улыбкой смотрел вниз.

Подобное показалось бродяге немного странным, и он, пару раз кашлянув, подошёл ближе. Услышав чужие шаги, толстяк сразу же слегка напрягся, а затем обернулся. Неизвестно, кого мужчина хотел увидеть, но когда он заметил, что это оказался всего лишь новый раб, то на миг в его маленьких глазах отразилось разочарование.

– Ах, Сюй Линь, это ты! Я хотел устроить небольшой сюрприз и отправил Сюй И к тебе пораньше, но… я не знал, что Юн Гуанмин вернётся так скоро. Обычно он проводит с командиром Бином куда больше времени. – управляющий виновато улыбнулся и добавил: – Он испортил ваше свидание, да?

Заметив, как быстро радость на лице толстяка сменилась на грусть, бродяга удивлённо приподнял бровь. Судя по сказанному, выходило, что управляющий видел, как лис убегал. Но тогда почему он не остановил его и был так рад чужому горю? Конечно, можно было предположить, что хозяин заведения - ублюдок, получающий удовольствие от страданий других, но, вероятнее всего, причина была в другом.

Желая выяснить её, а заодно немного подыграть старому интригану, Цай Линь позволил злости и возмущению промелькнуть на его лице, а после сокрушённо произнёс:

– Юн Гуанмин и правда появился в самый неподходящий момент! Он… он увидел меня голым, и это было так неприятно! Сюй И очень расстроился и… и у него упало, кхм, точнее, пропало настроение. Во всём виновата эта проклятая лисица!

Взгляд толстяка стал по-отечески нежным, и он похлопал золотоволосого юношу по плечу.

– Да, Гуанмин действительно проблемный, но он очень популярен из-за своего лица. Так что его ни в коем случае нельзя трогать. А остальное… не так уж и важно.

Прикинувшись, что слова управляющего Чи стали для него настоящим открытием, Цай Линь ахнул и горячо поблагодарил его, а затем, попрощавшись, торопливо спустился на первый этаж. В глазах толстяка всё выглядело так, словно бродяга стремился как можно быстрее испробовать на деле метод, деликатно подсказанный ему. Но на самом деле он не собирался плясать под чужую дудку.

Да, юноша догадался, какой была истинная цель управляющего. Он намеревался чужими руками ворошить угли в костре, а если точнее, то Цай Линь должен был устраивать неприятности Юн Гуанмину и тем самым вбивать клин в их с Сюй И отношения. Но вот незадача, нищему это было совсем невыгодно. В свете последних событий куда лучше было поддерживать мир с красавцем и находиться к нему как можно ближе. Это могло решить основную проблему Цай Линя, а именно – проклятие засухи, преследующее его уже долгое время. Чтобы избежать незавидной участи, нищий даже был готов побороть свою лень и стать одинокой собакой, глотающей брошенный ей корм.

С такими мыслями Цай Линь нагло ворвался в купальни и окинул взглядом ряд бочек. Он надеялся, что сможет быстро найти и поговорить с Юн Гуанмином наедине, но, видимо, он хотел слишком многого. Сейчас большая часть помещения была заполнена людьми. Утопая в горячем паре, поднимающемся от воды, они беззаботно смеялись или же болтали друг с другом, совершенно не обращая на вторженца внимания. Только в одном месте, в самом дальнем углу, было пусто и как-то удручающе тихо. Понимая, что «маленькое зло» притаилось именно там, бродяга пошёл вперёд, и тут-то наконец его заметили. Голоса стихли, а на красивых лицах присутствующих отразилось любопытство и… неприязнь.

– Ты тот новенький, которого управляющий купил сегодня?

Прямо перед Цай Линем внезапно возник миловидный юноша лет двадцати. У него были красивые длинные волосы и аккуратная кроваво-красная родинка под левым глазом. К сожалению, на этом все примечательные черты заканчивались, и если не смотреть на них, то оставалось загадкой, как такой человек вообще смог попасть в дом Персиковых цветов. Тем не менее эта серая посредственность определённо считала себя лучше других, и те ей не перечили, а наоборот, даже поддерживали, словно льстивая свита свою императрицу.

– И на что было потрачено двести серебряных монет? Ничего необычного, разве что волосы светлые…

Цай Линь едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Он еще ничего не сделал, чтобы задеть эту «императрицу», а та уже пыталась надавить на него. Поистине, подобное поведение было достойно парочки детей, дерущихся за игрушки, а не взрослых людей. Однако, несмотря на презрение к ребячеству, сам Цай Линь недалеко ушёл от подобного. Он мог проигнорировать этого юношу, мог сгладить углы и, сказав пару ласковых слов, заручиться его поддержкой, но колкость уже жгла кончик языка, а потому он просто выпустил её.

– Да, двести серебряных монет много за такого, как я… но, братец, а не поделишься, сколько стоил ты?

Слова бродяги, сказанные таким ленивым и полным снисхождения тоном, больно ударили юношу по самолюбию. Его лицо вмиг покраснело, а в глазах вспыхнул гнев. Было очевидно, что такая редкость, как Цай Линь, стоила своих денег, но стал бы скупой управляющий Чи разбрасываться деньгами ради обычного с виду человека? Едва ли толстяк потратил на него даже сто монет!

– Дрянь, ты…

– Чжэнь Дан!

Мелодичный, словно журчание горного ручья, голос ворвался в эту пылающую от накала страстей сцену и потушил её. Цай Линь ухмыльнулся и посмотрел на того, кто вмешался. Уже чистый Юн Гуанмин стоял около бочки и хмурился. Его персиковые глаза были слегка красными, а нос опух, но даже так он выглядел куда красивее любого человека, находящегося в купальне. Внешность хули-цзин была главным его преимуществом, обеспечивающим особое положение и поддержку управляющего Чи. По этой причине никто не осмеливался перечить духу. По крайней мере, в открытую.

– Братец Юн, ты меня звал? – притворившись, что его попытка припугнуть и унизить нового раба была лишь плодом воображения окружающих, Чжэнь Дан со льстивой улыбкой посмотрел на самого популярного человека в доме. Тот же, не удостоив юношу и взглядом, был занят тем, что завязывал пояс на узкой талии.

– Да, звал. Ты знаешь выражение: «Несчастье входит в ту дверь, которую ему открыли»? – закончив одеваться, лис поднял голову и взглянул на слегка озадаченного Чжэнь Дана. Тот, стараясь угодить, быстро кивнул, и это дало духу возможность продолжить: – Тогда позволь узнать, зачем ты открываешь её прямо сейчас? Этого человека мне поручил управляющий, и если у тебя к нему какие-то претензии, то говори об этом мне, понятно?

Внезапно осознав свою ошибку, юноша кивнул и стал рассыпаться в извинениях, но Юн Гуанмину было не до них. Сейчас он как можно скорее хотел вернуться в комнату, а потому, бросив Цай Линю «идём», покинул купальню. Последний же, едва ли не плача от умиления, покорно пошёл следом за своим заступником, думая о том, что для полного счастья ему не хватало разве что потрогать чей-то пушистый хвост, ну и избавиться от проклятия, само собой.

Вскоре мужчины уже стояли около двери, за которой был Сюй И, но Юн Гуанмин не мог найти в себе силы, чтобы открыть её. К счастью, рядом с ним был очень отзывчивый и добрый бродяга. Потеснив духа, он вошёл в комнату и, схватив испуганного хули-цзин за одежду, втянул его внутрь. Красавец пытался сопротивляться, но у него ничего не получалось. На миг он даже задался вопросом, откуда в тощем теле Цай Линя столько сил. Вот только дух не успел как следует подумать над этим, как его швырнули прямиком в наёмника. Ни медленно встающий с постели Сюй И, ни летящий вперёд лис не ожидали подобного, а потому, встретившись лбами, рухнули на кровать, чувствуя при этом не радость воссоединения, а боль.

– Айя! Цай Линь, что ты творишь? А если бы я не удержал Юн Гуанмина?

– Ох, да закрой рот! Сюй И, лучше бы вместо того, чтобы болтать со мной, ты уделил внимание тому, кто в этом нуждается.

Командир тут же опустил взгляд на притихшего красавца и ахнул. Последний был очень смущён, отчего нежно-розовый румянец разлился по его прекрасному лицу и шее, а в персиковых глазах задрожали слёзы. Это зрелище было настолько прекрасным, что мужчина ощутил, как его сердце на мгновение замерло, а затем, подобно дикой лошади, бросилось вскачь.

– Юн Гуанмин…

Внезапно растерявший всю смелость дух медленно поднял глаза и взглянул на того, кто его звал. Сюй И был такой же, как и при их последней встрече. Разве что выглядел еще более уставшим и потрёпанным. Но ни тени, которые залегли под тёмными глазами, ни обветренная, загоревшая кожа не отталкивали лиса, а знакомый до боли шрам на щеке вызывал трепет в душе и навевал воспоминания.

Когда-то давно, этот глупый и совершенно обычный командир отряда наёмников спас раздетого и избитого до полусмерти подростка от обезумевшего клиента и даже получил вместо него ранение. Это и стало началом для их отношений, которые тянулись вот уже на протяжении шести лет и не собирались прекращаться.

Подняв похолодевшую, слегка дрожащую руку, Юн Гуанмин осторожно коснулся светлого росчерка на лице наёмника и провёл по нему пальцем. Полные губы красавца слегка приоткрылись и с них сорвалось томное:

– Сюй И… мой милый Сюй И.

– Кха-кха!

Нищий прекрасно знал, что в данный момент он был пятым колесом в телеге, поэтому решил проявить редкую для него деликатность и удалиться.

Взяв со стола большую тарелку с закусками, которую подали Сюй И, а также кувшинчик с вином, он направился к открытому окну. Высунувшись из него, Цай Линь посмотрел вниз и по сторонам. Убедившись в том, что поблизости никого нет, юноша легко взобрался на подоконник.

– Миритесь и помните, кому обязаны своим счастьем. – договорив, бродяга поставил сосуд с вином на тарелку, а освободившейся рукой схватился за край крыши. – Ах да! Только сильно не шумите, а то нас раскусят!

Подтянувшись, Цай Линь залез наверх и развалился на горячей после жаркого дня черепице. Подобное ложе было куда привычнее для Цай Линя, чем мягкая постель, поэтому чувствуя, как всё становится на свои места, он взглянул на чистое звёздное небо. Всё-таки для того, кто привык питаться на ветру и спать на росе, роскошь — это то, что вызывало неудобство.