В глубоком детстве Мори читал сказку, в которой обращённого в чудовище принца позвали по имени и это вернуло ему человеческий облик.
– Чу...я... – хрипит он теперь, отчаянно цепляясь за руку, с нечеловеческой силой сдавливающую его горло.
Закоренелый скептик Мори Огай произносит это имя, кажется, в тысячный раз, будто небылицы из сказок действительно помогут вернуть ему _его_ Чую.
В конце-концов, это всё, что Мори может сделать.
Он знал, что так будет. Но всё равно оказался не готов.
В памяти ещё слишком свежи воспоминания-мазки: побег из штаба, вереница путаных ходов, движение в темноте, замеченное слишком поздно, чтобы успеть защититься. Всё случилось тихо и слишком быстро: Чуя толкнул Мори в сторону, и укус, предназначавшийся боссу Портовой Мафии, достался ему.
Ещё тогда, в ту самую секунду Мори понял – Чуя придёт за ним. Чуя отыщет его, достанет из-под земли, ведомый чужой способностью и приказом врага, и Мори будет нечего ему противопоставить.
В глазах, где прежде плескался раскалённый янтарь, теперь мёртвая пустота. Тёплую улыбку заменил оскал, а руки, уверенно защищавшие Мори от любых опасностей, почти принесли ему смерть.
– Чуя, – шепчет он одними губами и пытается рассмотреть, отыскать в лице чудовища крупицы человека. А когда не получается – хотя бы вообразить.
Перед ним чудовище. Но Мори отказывается в это верить – ему парадоксально легче принять смерть от человека.
Мори однажды снилось, как предохранители Чуи ломаются, и он разрушает всё, что было им дорого. Мори снилось, как Чуя всаживает ему под рёбра нож и проворачивает до хруста, чтобы занять его кровавый трон. Мори предвидел миллионы вероятностей, в которых его предаёт самый близкий человек, но – видят все несуществующие боги, – ни в одной из них он не чувствовал бы такого всепоглощающего отчаяния, как сейчас – глядя в родные мёртвые глаза.
– Чуя, – имя слетает с побелевших губ Мори с последним воздухом из лёгких.
Ослабевшие пальцы больше не хватаются за его руку – дрожащие, они нежно касаются лица Чуи и вытирают слёзы, текущие из мёртвых глаз, когда-то бывших цвета янтаря.
"Всё хорошо, мой мальчик. Всё хорошо".