Его взгляд постоянно прикован к ней. Как только выдается свободная минутка, Ханзо смотрит только на нее, и ему не хочется отрываться, любуется ею. Ему нравится наблюдать за ней в домашней обстановке, когда она не носит строгую форму, не держит планку перед кем-либо, нравится, как разливает чай по кружкам или смущается в ответ на его слова, смеясь и отводя блестящие глаза. А еще Хасаши нравятся её смоляные волосы, что так чарующе контрастируют с белой кожей. И пахнут они чем-то очень знакомым, это запах дома и покоя, чего-то родного, того, что он когда-то давно потерял.
С момента, как впервые коснулся их, Ханзо искал повода делать это чаще, и быстро его нашел. Ей требовалось много времени, чтобы ухаживать за своей ценностью, и однажды пасмурным вечером он сам предложил девушке расчесать её волосы, на что Келли, смутившись, согласилась. Она-то с детства знает, какая это мука, распутывать длинные пряди после тяжелого дня. Но, несмотря на их растрепанность, мужчине удавалось делать все аккуратно, пока сама Келли проваливалась в сладкую дрему, убаюканная движениями его рук.
Маленькой Келли всегда приходилось внимательно следить за своим природным достоинством, что было весьма проблематично, находясь в клане убийц. Но через все трудности, даже такие пустяковые, ей помогал переступать старший брат. Пусть это и была полностью девчачья забота, Би-Хана это мало волновало. Он не сразу приноровился к махинациям с расческой, но его помощь несказанно радовала маленькую девочку. Каждый вечер она забиралась к брату на кровать и ждала его, а по возвращении Хан садился рядом и заводил какой-нибудь разговор, расчесывая ее длинные пряди. Наверное, с тех самых пор дрема в подобные моменты превратилась в привычку.
Чуть позже Би-Хан наловчился заплетать ей косы, так было удобнее, да и Келли шло гораздо больше, нежели обычный хвост. А после каждой новой прически, что происходило нечасто, сестра так нежно обнимала брата, что он при всем своем хладнокровии не мог сдержать ласковой улыбки. Он же и научил свою кроху самостоятельно справляться с длинными, непослушными волосами, заплетая и закалывая их. Однако были моменты, когда ей совершенно не хотелось мучиться со своей шевелюрой, тогда девичье негодование сопровождалось возмущениями и раздражением.
— Одни только страдания! Клянусь, наступит день, когда я покончу с этим и обрежу их!
— Только посмей! Обрежешь волосы — и я тебя выпорю, да так что неделю сидеть не сможешь!
— Какие мы грозные.
Би-Хан по правде считал ее волосы главной ценностью и роскошью, и подобное заявление заставляло его прибегать к соответствующим угрозам. А те в свою очередь быстро остужали пыл девчонки, после которых та дулась, но все же слушалась брата.
А через несколько лет в жизни Келли появился Томаш. Веселый и шумный парень. Если Би-Хан во всем любил порядок, тот этот юноша наоборот сеял повсюду хаос, в том числе и на голове девочки. Они много времени проводили вместе, дурачились, шутили, и Томаш не упускал возможности взлохматить и растрепать с трудом уложенные пряди. Только потом ему приходилось извиняться за свои шалости. Друзья нередко сбегали от учителей в сад и прятались под цветущими деревьями. Зачастую там же Томаш принимался исправлять устроенный беспорядок. Он всегда это делал с очень уж сосредоточенным выражением на лице, его пальцы были не такими ловкими, как у Хана, но свои косяки мальчик прикрывал вплетенными в волосы цветами, что срывались с деревьев.
— Вот так будет даже лучше, чем было.
Он перекидывал косу ей через плечо, и Келли, довольная его работой, лучезарно улыбалась в ответ.
— Спасибо, Томаш, — а тот каждый раз краснел, когда она в благодарность целовала его по-дружески в щеку.
А теперь рядом с ней находится Ханзо и так же бережно, как Би-Хан и Томаш, перебирает ее волосы, пропуская эти черные волны через свои пальцы. Ностальгия, наконец, отпустила сознание девушки, и она, мечтательно вздохнув, открыла глаза.
— Ты никак снова уплыла от реальности?
— А ты никак снова подольше растянул этот момент, Ханзо?
— Можно подумать, тебе это не нравится, — усмехнулся мужчина, закрепляя волосы заколкой, украшенной синим цветком.
— Ну почему же? Еще как нравится.
Ее лицо по-прежнему озаряет счастливая улыбка, которая не может утаиться от таких же радостных золотых глаз.