Сближение

Ещё с начала их знакомства у Тигнари складывалось определённое впечатление о Кави. Конечно же он понимал, что мало что из этого окажется правдой. Лишь на первый взгляд и по комментариям общих знакомых - архитектор казался напыщенным и, порой через чур дерзким, громким. Но всё это было лишь образом, который видели только люди, не желающие узнать Кави лучше.

И Тигнари точно соврал бы, сказав, что не обрадовался тому, что общественное мнение оказалось не правдой. Но и сам он не думал, что за чрезмерной вспыльчивостью в некоторых моментах скрывается куда большее, что позволено увидеть далеко не всем людям. И стоило благодарить архонтов, судьбу - всех, из-за кого он смог сблизиться с Кави.

Это произошло так быстро и неожиданно - лесной страж не успевал следить за ходом событий, но несомненно, всё больше наслаждался моментами, проведёнными рядом с неугомонным архитектором. Кто бы мог подумать, что за раздражающей многих вспыльчивостью скрывается чувствительность? Точно не он. И это тронуло его сердце, зацепило за самую душу - Кави сострадал чуть ли не всем. Искренне переживал за бездомных животных, старался подкармливать каждого бродячего котёнка или щенка. Наверняка бы взял их всех к себе, но, поскольку из-за своих долгов жил у аль-Хайтама, получил от того жёсткий отказ.

Хотя такие альтруисткие наклонности и умиляли, но, как и предугадал Тигнари, приносили некоторые неприятности в виде не слишком удачных историй. И в это не хотелось верить, но аль-Хайтам рассказал ему про один случай, когда Кави скупил у продавца все брелки, поскольку деньги с них шли на "лечение больным детям". Видимо, именно тогда излишнее сострадание даже к незнакомым людям - тем более невинным детям - победило здравый смысл и логику.

Но чувствительность Кави имела заметные плюсы - так приятно было смотреть на весь спектр эмоций на его лице, которые он не мог скрыть. Когда умиление со стеснением стремительно мешалось на его лице, после разрешения потрогать мягкие уши. И его взгляд в тот момент - он стоил всей моры и других богатств на свете. Чуть расширившийся зрачок, что вытеснил красную радужку, подобную самым свежим экзотическим цветам, и робкая улыбка, становившаяся с каждой секундой всё более расслабленой. Лесной страж и не знал, от чего в тот момент так хотел упасть в чужие объятия - от вида архитектора, греющего душу, или приятных почёсываний за ухом. Пожалуй, всё и сразу. Ещё Кави жутко краснел, когда Тигнари доверчиво клал хвост ему на бедро, садясь рядом на двухместных диванчиках в Пуспе. И старательно пытался это скрыть - Сайно видел, но не заострял на этом внимание, чтобы после их посиделок беззлобно пошутить по этому поводу, а аль-Хайтам, в лучших традициях, вёл себя как обычно. Может быть, действительно не замечал, привыкший к ярким эмоциям Кави или вовсе делал вид, не имея ни малейшего желания впутываться в это.

В самом деле, Тигнари за собой заметил, что ему нравилось - очень нравилось - видеть такого Кави. Открытого, искреннего (особенно с ним). Так уж получалось, что подобные неловкие для архитектора и очень приятные для лесного стража моменты происходили на людях. Чаще всего на глазах у Сайно с аль-Хайтамом и от того было только удивительнее узнать, что они вели счёт. Сколько раз Кави "глупо", как говорил секретарь, улыбнётся на комплимент Тигнари, как часто будет краснеть, когда их руки случайно соприкоснуться при передаче столовых приборов и кучи других неловких, иногда даже для него самого, моментов.

От некоторых Тигнари заливался краской и, недовольно прижимая уши, смотрел, как Сайно довольно растягивал губы в улыбке, переворачиваясь на бок, чтобы лучше видеть друга и удобнее устроить голову на коленях аль-Хайтама. "Хорошо, что Кави этого не слышал," - думалось ему вперемешку с нервными движениями хвоста, что в какой-то момент скинул скинул подушку, лежавшую рядом.

- Кстати, мы давно не проверяли твою эмоциональную выдержку, - буднично приметил аль-Хайтам, переворачивая страницу в книге и, не отрывая взгляда от текста, на ощупь заправил белую прядь махаматре за ухо, чтобы после легко повести пальцами вниз. Он чуть очертил линию челюсти, спустился по шее и немного не уверенно остановился на ключицах, кинув мимолётный взгляд на Тигнари.

Явно что-то интимное, оно спасло сейчас Тигнари - и он был благодарен за это аль-Хайтаму. А действия последнего произвели на Сайно нужный эффект. Всего на мгновение он замер, сглотнул, когда пальцы обвели кадык, а после паузы в несколько секунд, немного резко забрал у секретаря книгу, чтобы тут же закрыть её.

Внимание аль-Хайтама он привлёк, чего и добивался - тот невозмутимо посмотрел на него.

- Когда? - этот азартный взгляд Тигнари видел только во время партии священного призыва семерых и никак не ожидал узреть сейчас. Впрочем, он не очень-то уж и хотел стать свидетелем их проверки, услышав или увидев всё это во время своих ночёвок у аль-Хайтама, которые они в четвером устраивали после особенно ярких посиделок в Пуспе.

Тогда лесной страж быстро ретировался, обдумывая всё, что узнал.

Естественно, про наблюдательность Сайно и аль-Хайтама в вопросах чужих взаимоотношений Кави никто не сказал. Но Тигнари никак не ожидал, что архитектор сам перенимет его беспечную манеру излишней тактильности. По крайней мере, не так скоро.

В какой-то момент бытовые споры аль-Хайтама и Кави достигли своего пика, после чего последний, хлопнув дверью, прихватил с собой пару чертежей и направился прямиком в Гандхарву. Тигнари не хватило бы всех известных ему слов, чтобы описать своё удивление, когда архитектор попросился пожить у него день-два, чтобы "остыть".

Это вызвало смешанные чувства - такая неожиданная, но заманчивая возможность. Шанс сблизиться с Кави. Хотя бы немного. Тигнари согласился на своё счастье и неловкие моменты. А один из них запомнился надолго.

Теперь у их взаимодействий не было свидетелей в виде случайных или очень даже знакомых Сайно и аль-Хайтама, которые были не прочь оставаться сторонними, но комментирующими наблюдателями. Теперь все эмоции Кави предназначались только для Тигнари, а потому хотелось узнать, смущался ли архитектор только из-за посторонних или из-за него самого.

"Отличная идея," - именно эта мысль маячила в голове лесного стража, когда он садился рядом с Кави. Последний же уделил этому не слишком много внимания, лишь на секунду взглянув на него, чтобы тут же вернуться к чертежам. А Тигнари, как ни в чём не бывало, уже в своей излюбленной манере положил хвост архитектору на бедро, специально мешкаясь в попытках устроить его удобнее. Ответом служил через чур резкий скрип карандаша об бумагу, после которого Кави почему-то подпёр щёку рукой - закрывал обзор к своему лицу, понял лесной страж, не придавая этому огромного значения. После чего он открыл книгу о растениях, полностью погружаясь в чтение.

И всё шло вполне хорошо, но только сначала. Вскоре он так увлёкся книгой, выпадая из реальности, что не сразу почувствовал осторожные, едва ощутимые, прикосновения пальцев к кончику хвоста - тот немного дёрнулся от неожиданности, а сам Тигнари навострил уши, чуть повернув их к Кави, но от книги не отвлёкся.

Прикосновения пропали, но всего на секунду - архитектор дождался момента, когда хвост снова опустится на его ногу, чтобы снова продолжить, откладывая все свои чертежи. Чужая и чуть грубоватая (наверняка от постоянной работы с различными материалами в виде графита и прочего, ведь кожа на его предплечьях, например, была очень нежной и приятной на ощупь) у самых подушечек пальцев ладонь аккуратно опустилась на тёмный хвост, но теперь уже чуть выше.

И Тигнари казалось, что эти ощущения уже были чуть ли не верхом экстаза, если бы Кави медленно не повёл рукой вниз, пропуская гладкую шерсть между пальцев. Невероятных усилий ему стоило не упасть на стол или в объятия мужчины - чего очень хотелось, на самом деле - а поэтому он спрятал лицо за книгой.

- Мне прекратить? - даже в чужом голосе слышалась нескрываемая улыбка, с которой был задан этот вопрос. И этот тон... Лесной страж не смог точно описать все свои ощушения, но они были приятными, а это главное - он подвинулся ближе к Кави, практически вплотную. Тигнари дал молчаливое согласие и теперь полностью сосредоточился на своих ощущениях, почти не разбирая смысл написанного в книге.

Теперь Кави, вовсе не стесняясь, более уверенно провёл ладонью от самой середины хвоста вниз, задевая даже дрогнувший кончик. Ещё одного повторения хватило для полного обрушения выдержки Тигнари - он отложил книгу и, развернувшись - благо, расстояние между ними и столом позволяло - сел прямо на архитектора, рукой ухватившись за сгиб плеча.

Это был секундный порыв, тут же с удовольствием исполненный, но щёки всё равно тронул лёгкий румянец. От стеснения или неожиданности даже для себя самого - не важно, поскольку точно такое же выражение лица он видел напротив. Смущённую улыбку и чуть затуманенный взгляд. Одну руку Кави устроил на его спине, чуть выше поясницы, а другой продолжил расчёсывать шерсть на хвосте, постепенно подбираясь к основанию.

Все ощущения обострились до предела, приятная нега наполнила тело до самых краёв, и Тигнари, прикрыв глаза, чуть подался вперёд. Собственная рука легла Кави на затылок, а сам он мимолётно ткнулся носом в нос напротив, теперь без какого-либо стеснения наслаждаясь чужим запахом. Он никогда бы не подумал, что архитектор пахнет настолько прекрасно. Лёгкие нотки старых книг и какой-то древесины перемешивались с нежными растениями, некоторые из которых использовались для приготовления чая.

Приятно.

Чужое дыхание чуть обожгло лицо, и Тигнари наконец-то вернул львиную долю своего внимания зрительным ощущениям. Он опустил взгляд на губы Кави. А тот понял его намерения без каких-либо промедлений, тут же исполнив их общее желание.