— Ты тоже должен переодеться, — произнёс благодетель протягивая кипу одежды. Чхве Хан застыл, глядя на большую красную звезду в окружении пяти белых. Хоть символ не был знаком, но одежда на Кейле была похожа на одежду подонков, устроивших резню в деревне.

— Что это?… — его голос захрипел от нахлынувших воспоминаний. Почему кто-то вроде Кейла Хенитьюза, человека научившего его спасать, а не убивать, давал именно это? Форму убийц? — … Мы собираемся сотворить что-то ужасное?

Юноша усмехнулся, прежде чем натянуть маску на нижнюю половину лица. Чхве Хан не мог поверить. Всего несколько часов назад тот говорил о том, что нет никого хуже ублюдка Стэна, а сейчас?.. Что сейчас вообще происходило?

Хан глубоко втянул воздух носом, пытаясь успокоиться. Голос Кейла, перебивший его лихорадочные мысли, звучал зловеще и предвкушающе:

— Ага, мы определённо собираемся сделать кое-что ужасное. Кое-что ужасное для Вениона.

Ах.

Чхве Хан был дураком. Действительно.

Кейл не мог раскрыть себя — это бы принесло множество проблем семье. Он не мог действовать ни от своего имени, ни от имени графа. Но что мешало ему воспользоваться обликом ещё больших мерзавцев? Вероятно, граф Дерут рассказал своему сыну о форме. Если приглядеться, нашивка была не слишком хорошего качества. Вероятно, навыки самого Хана в рукоделии были примерно на том же уровне. Однако, издалека выглядело вполне себе сносно. Если они собирались мстить таким образом, то и маска не помешала бы. По крайней мере, подставлять благодетеля было лишним. Даже если чужие цели могли быть не слишком уж и благородными.

Переодеваясь в ненавистную форму, Чхве Хан заметил, как взгляд Кейла скользнул по его шрамам на торсе и ногах. Он приготовился к вопросам, однако благодетель не задал ни одного. Как и в прошлые разы. Тот никогда не задавал вопросов, на которые у Чхве Хана не было ответов. Словно плевать сколько людей уже было убито, и почему аура меча была грязного чёрного цвета. Словно было важно только то, что Хан собирался делать здесь и сейчас.

Он нырнул в рубашку, надеясь скрыть горящие уши.

От этого мимолетного взгляда почему-то вскипела кровь. Даже если в нём не было оценивания, осуждения или заинтересованности, он всё равно опалил неправильным жаром.

Глупость какая-то.

В конце концов, они оба мужчины. Тем более, в достаточно усреднённом мире меча и магии. Вряд ли однополые отношения не были общественно порицаемы, даже если его родина не могла похвастаться лояльностью.

Хан успокоил свои мысли, когда знакомился с двумя маленькими зверолюдьми. Крошечные дети кошачьего племени тоже собирались спасти юного дракона. Их возбуждение и чистое желание закончить чужие страдания отвлекло достаточно, чтобы слова Кейла стали неожиданностью.

— Тебе придётся помочь мне выбраться через окно. Я не могу спрыгнуть отсюда без последствий.

Чхве Хан на мгновение замер. Кейл просил о…? Том, чтобы его подняли на руки? Как вообще можно было тронуть сына графа? В этом мире люди слишком большое внимание уделяли этикету, и даже если Кейл прощал простолюдину грубости в речи, то прикосновения были уже куда серьёзнее. Буквально недавно Венион Стэн чуть не убил человека только из-за того, что тот стоял на пути кареты, то что ждало Чхве Хана, посмевшего коснуться тела аристократа? Да и как поднять его? Не как мешок, это было бы оскорбительно. Хотя закинуть на плечо и спрыгнуть было самым простым вариантом. Предложить прокатиться на спине? Или-

Рука Кейла обвила его шею. Чхве Хан перестал дышать на мгновение.

Это было разрешением? Если аристократ сам коснулся его, не давало ли это автоматическое разрешение на прикосновения?

— Нам нужно поторопиться, — шепнул Кейл.

Тот был так близко, что Хан мог чувствовать тепло чужого дыхания. Пока Кейл не глядел на него, Чхве Хан скользнул взглядом по чужому лицу. Всё ещё не потерявшие юношеской припухлости щёки, тёмные в приглушённом свете глаза и яркие, безумно яркие, волосы. Словно живая тёплая кровь, словно зёрна граната, словно драгоценные камни брошей. Весь его благодетель, его спаситель, был драгоценным. И в то же время хрупким. Чхве Хан уже давно позабыл каково это, раниться при прыжке со второго этажа.

Осознание чужой красоты впилось прямиком под кожу и осталось там зудеть, постоянно напоминая о себе. Чарующий. Идеальный. Даже не смотря на то, что он мужчина, что-то в его лице, жестах и тоне было неописуемо пленительным.

И Чхве Хан был рад быть плененным.

О, какой всё же он дурак.

Чхве Хан подхватил Кейла под колени и придержал спину. Тот даже не был особо тяжёлым. Хан чувствовал тепло чужого тела и гулкие удары сердца правой ладонью. Оно ускорилось на мгновение, когда они встали на подоконник, но затем вернулось в равномерное доверяющее биение. Благодетель не смотрел на него, всё ещё разглядывая что-то на земле, и Чхве Хан шагнул прочь, прекращая пялиться.

Красивый.

Давно же он не думал о людях так...