Тонкой струйкой стекал золотистый песок, отмеряя время теперь уже непонятно для чего. Кавех не отрываясь смотрел на песчинки, что все бежали и бежали, пока он, положив голову на руки, все чего-то ждал. Его работа в очередной раз была забыта. На белом листе до сих пор не появилось ничего более конкретного, только тонкие черные линии обозначали возможный будущий проект.
Весь песок перетек вниз. Со вздохом он протянул руку и в который раз перевернул часы. Зарылся пальцами в золотистые волосы, больше растрепывая прическу. На темное дерево мягко опустилось сине-зеленое перо. Скрипнули ножки стула.
Кавех мог пройтись в этом доме и с закрытыми глазами, ничего не зацепив, но не сейчас. Сначала в ногу больно врезался угол стола, а позже чуть не разбилась ваза с тонким голубым орнаментом. Возможно, именно эта ваза осталась Хайтаму по наследству, но Кавех этим не интересовался ни разу. Быть может, считал ненужной информацией.
Не заметил, как в раздумьях накрутил на палец выбившуюся из прически прядь, а напротив оказалась домашняя библиотека, что до сих пор время от времени пополнялась новыми книгами. Пахнущие краской, с крепкими корешками, они стояли на чистых полках; Кавех те иногда протирал сам, пока не видел Хайтам. Могло показаться, что все эти пухленькие томики никто и никогда не открывал, но их владелец просто был очень бережен с книгами. Именно поэтому Кавех медленно и осторожно достает одну из тех, что он ни разу еще не видел.
Перед глазами мелькают иллюстрации, в них много фиолетового оттенка, и – Кавех мог бы поклясться – от самой книги веет озоном. Он пробегается быстрым взглядом по страницам, понимая – это история о той закрытой стране, о которой иногда можно было услышать от путешественников. Страна, о которой иногда можно было услышать от путешественников, о которой больше, чем фактов, было причудливых выдумок. А может, все именно так и было.
Глаза бегут по тексту теперь более медленно, и иногда Кавех поднимает голову, чтобы посмотреть вперед, в закрытое окно, за которым уже давно растеклась темнота.
Рядом с песочными часами теперь лежит новая книга и стоит чашка с напитком из трав. Страницы шуршат, время от времени нарушая тишину в доме, и все обманчиво встаёт на привычные места. Будто этот ледяной светоч и не пропал неизвестно куда практически на целые сутки.
Кавех на автомате снова переворачивает песочные часы и продолжает чтение, невольно хмурясь. Какие ужасные вещи иногда совершают люди и как живо их описывают в книгах, словно сам автор был всему свидетелем.
*
Дверь не скрипит, когда с потоком света и щебетом птиц в дом заходит Хайтам. С тихим щелчком она закрывается, и на спинке стула оказывается накидка, снизу покрытая пылью.
Кавех морщится, когда кончика его носа касается перо, но все также продолжает спать, улегшись головой на руки, из-под которых выглядывает уголки книги. Перо скользит по переносице и касается закрытых век, больше щекоча.
– Перестань, – ворчит он, отмахиваясь рукой от раздражителя.
– Нет, – отвечает ему Хайтам, снова касаясь пером чужого лица, – ты спишь и пускаешь слюни на мою книгу.
Каквех вздрагивает и резко поднимает голову со стола. Он машинально проводит краем рукава по губам и осматривает книгу, что вызывает лишь ухмылку на чужом лице. Хайтам выглядит заметно уставшим, но глаза необычно искрятся. Тот, судя по всему, забавляется.
– Архонты, ты совсем ненормальный! – Внутри Кавеха кипит возмущение, которое он готов выплеснуть на этого болвана в любую секунду.
– Может и так, но я хотя бы сплю не за столом.
– Конечно, ты спишь черти где или таскаешься черти где, потому что Его Величеству лень раскрыть свой рот и хоть о чем-то предупредить своего… – Кавех запинается, не зная, какое лучше подобрать слово, и выбирает самый безобидный на его взгляд вариант, – сожителя.
– Со мной не могло ничего произойти, если ты об этом. – Хайтам подпирает голову рукой, продолжая наблюдать за своим “сожителем”, в то время как в другой все также пальцы крутят перо. Оно блестит, еще больше переливаясь.
– Исходя из последних событий, готов с этим поспорить, – откинувшись на спинку стула, заявляет Кавех.
– Волнуешься?
Он давится воздухом и утыкается взглядом в раскрытую книгу, будто она подскажет правильный ответ.
– Ты даже не знаешь, как много всего происходить может. Взять к примеру историю Инадзумы, ты же слышал о ней?
– Я бы хотел послушать, – тихо произносит Хайтам, – но больше мне хочется спать.
И он медленно поднимается из-за стола.
– А работа? – уточняет на всякий случай Кавех.
– Сегодня нет ничего важного. Проведу день дома, – отвечает, прежде чем скрыться за дверью.
Кавех склоняет голову и ощущает, что на губах застыла улыбка. Он закрывает книгу, пряча переизбыток фиолетового цвета, и уходит, чтобы вернуть томик на его место.
Все возвращается в привычное русло, и это не может не радовать и не дарить неожиданное ощущение спокойствия. Часы больше не переворачиваются. Теперь это ни к чему.