Утро было ну почти добрым. Несмотря на рань, летнее солнце уже прилично грело, и Хэнк с удовольствием отпил кофе в маленькой кафешке недалеко от Риверсайд-парка, жмурясь под его лучами. Он откусил круассан, наблюдая через стекло за прохожими и ожидая своего напарника.

Судя по то и дело мельтешащей молодёжи, неподалёку был филиал какого-то университета, и Хэнк с удовольствием всматривался в молодые лица, сонные, хмурые и весёлые, двигающиеся к светочу знаний в такую рань.

Он не то чтобы выискивал, но чуял, что скоро тут мелькнёт знакомое лицо в больших очках, серьёзное и с хвостиком. Хэнк завтракал в этой кафешке раз в неделю или две — и не проходило ни разу, чтобы не столкнуться с этим забавным парнем. Которому вечно от него что-то было нужно.

— Доброе утро, детектив, — дверной колокольчик звякнул, и Хэнк ухмыльнулся, смахивая с губ кусочки слоёного теста. — Вы опять тут, — с некоторым укором констатировал паренёк, смахивая длинную прямую прядь с лица, на котором едва-едва пробилась щетина.

Хэнк фыркнул. О да, это было непременно, как вкус нутеллы в местных шоколадных круассанах.

— Привет, Эл, — кивнул он, салютуя стаканчиком. — Я тут, и даже не собираюсь краснеть за местную выпечку, которую ты так недооцениваешь.

Парень пренебрежительно обернулся на прилавок, где громоздились стопки сладких слоёных булочек и пирожков.

— Я просто знаю местечки получше, детектив, — он чуть улыбнулся, — и мог бы Вам их показать.

Хэнк снова фыркнул. И это тоже было неизменным. Уже пару месяцев подряд парень наведывался сюда по утрам и уже как третью неделю подбивал к нему клинья, причём так самоуверенно, будто между ними не было этой разницы в полтора десятка лет, и Хэнк не был полицейским с почти десятилетним стажем, да ещё и детективом в нагрузку уже как лет пять.

— Только после совершеннолетия, Элайджа, только после твоего совершеннолетия, — подмигнул он. — Ты же в курсе.

Парень поджал губы и дёрнул бровью. Его упрямством можно было гнуть ломы, поразился Хэнк.

— Мне восемнадцать, детектив, вы же в курсе, — передразнил Элайджа. — Я поступил ещё в прошлом году

Хэнк засмеялся и стукнул картонным стаканчиком о столик.

— Мне даже не надо пробивать тебя по базе, пацан, чтобы сказать, что ты врёшь так же, как и раньше. Что это было, экстерн, а? — проницательно спросил он.

Парень прищурился, не желая сдаваться. Хэнк приподнял брови ещё выше и скептичнее, подначивая лёгкой усмешкой.

— Вы пойдёте со мной на свидание, детектив Андерсон, — наконец, самоуверенно заявил Элайджа.

Хэнк захохотал. Вот ведь настырный пацан! Многого добьётся, ей-ей.

— Конечно, пойду, Эл. Но года эдак через два, договорились? — в окне на противоположной стороне улицы мелькнула знакомая фигура, и Хэнк выпрямился, отряхивая рукава.

— Через полгода, — помолчав, выдал студент.

Хэнк глянул на него уже не смешливо, серьёзнее. Что ж, пацан, значит, решил пойти ва-банк и признать всё честно? И ему в самом деле через полгода стукнет восемнадцать.

Детектив качнул головой.

— Ну ты упрямец. Ладно, значит, через полгода. Пригласишь меня в лучшую кафешку в городе, студентота! Бывай, — он улыбнулся и похлопал Элайджу по плечу, отчего последний сжал лямки рюкзака.

Хэнк подмигнул ему и вышел из кафе навстречу наконец-то прибывшему напарнику.

Студент проводил его острым взглядом, аккуратно поправив очки. Всё верно, именно так он и собирался сделать: сначала пригласить, потом поцеловать, потом… что-нибудь ещё, Элайджа пока не додумывал эту мысль до конца, пока не перешёл к первому этапу.

Завоевание бравого детектива Андесона стало для него делом принципа с тех пор, как этот самый детектив в первый раз посмеялся над его неуклюжим предложением провести время вместе, а затем легко и почему-то совсем необидно отбрил. А потом снова и снова, не повёлся ни на фальшивые документы, ни на информацию со взломанных сайтов, ни на что. Видел его просто насквозь, и это чувство было приятно-раздражающим, это чувство толкало Элайджу искать дальше и пытаться снова.

Сегодня, конечно, пришлось сказать правду, и покалывание в пальцах ещё напоминало об азарте, о губах и ясных глазах детектива, которые будто прописались перед его внутренним взором.

Одно Элайджа мог сказать наверняка: недоступного не существует, — и собирался добиться этой своей цели так же, как легко добивался других.

Через полгода. Ну что ж, на открытие формулы тириума у него ушло чуть больше времени. Через полгода у него всё получится, и он наконец-то узнает, стоила ли игра свеч.

Элайджа был уверен, что стоила: на девяносто девять целых и девяносто сотых процента.

...Через полгода он узнал, что не то что на сто — оно того стоило и на все двести.