Расскажи мне о рассвете

Уже светало. Вампиры благополучно вернулись на Стейтен-Айленд после непростой поездки в Атлантик-Сити.

Земля была при них благодаря заботам одного уже-не-фамильяра-а-телохранителя, но Нандор никак не мог уснуть, продолжая прожигать своим взглядом темную, обитую дорогим бархатом, крышку гроба.

— Гильермо! — раздался приглушенный крик Нандора из гроба.

Скрип двери, и по комнате раздались тихие шаги.

— Да, мастер? — Гильермо не спешил открывать гроб, встав в паре сантиметров от него, — вам что-то нужно?

Он всегда был рядом, когда бы ни понадобился Нандору.

— Гильермо, я не могу уснуть, — простонал вампир, в отчаянии ударив кулаком о стенку гроба, — расскажи мне что-нибудь.

Такая неожиданная просьба ввела новоиспеченного телохранителя в легкий ступор, он задумчиво почесал темный затылок, придвинув к гробу стул.

— А что конкретно вы хотите услышать, мастер? — робко спросил он, в недоумении глядя на гроб.

— Не знаю, — несколько раздраженно ответил Нандор из гроба, — ты, например, знал, что наш мир образовался из-за взрыва? И никогда не было никаких черепах и слонов, держащих на своих спинах нашу Землю?

Гильермо удивленно взглянул в примерно то место, где должна была находиться голова его хозяина. Неужели Нандор все еще думал об этом? Прошло чуть больше суток с их путешествия в Атлантик-Сити и инцидента с землей, во время которого Колин Робинсон рассказал Нандору об истинном становлении нашей Вселенной, что повергло старого вампира в настоящий шок. Он был действительно разбит. Судя по рассказам операторов, Нандор был подавлен обрушившимся на него осознанием того, насколько он незначителен и неважен в этой огромной и необъятной Вселенной. Рано или поздно экзистенциальный кризис случался с каждым, даже если это был бессмертный вампир (особенно если это был бессмертный вампир). Но Гильермо думал, что апатичное настроение хозяина пройдет сразу же, как только к нему вернется его земля, но, кажется, он ошибся.

Хозяина так и не отпустило.

— Да, я знал об этом, мастер, — кивнул Гильермо, стараясь говорить как можно мягче.

— И неужели тебя это нисколько не трогает?! — воскликнул Нандор. Лица его было не видно, но Гильермо мысленно его себе представил и улыбнулся. На экспрессивную мимику его хозяин никогда не скупился, — из-за осознания того, что ты песчинка на этом бесконечном космическом пляже, которому нет начала и нет конца, тебе не хочется сброситься с крыши?! Но что изменится в масштабах Вселенной даже после твоей смерти?! Ведь твоя жизнь бессмысленна!

Гильермо мягко улыбнулся, покачав головой, его темные кудряшки немного щекотали нос.

— Вы неправы, мастер, — осмелился, наконец, сказать он, — моя жизнь наполнена смыслом… я бы даже сказал переполнена.

Ответа из гроба не последовало. Вернее, не сразу.

— Например? — тихо спросил Нандор после долгого молчания.

Гильермо прекрасно знал ответ на этот вопрос. На его лице вновь заиграла осторожная улыбка, и он тихо сказал:

— Защита жизни Надьи и Ласло, защита жизни Колина Робинсона, — проговорил он, запнувшись, и сказал уже на выдохе, — защита…вашей жизни.

Ответа снова не было. Гильермо подумал, что сказал что-то не то, и уже спешил извиняться, как Нандор заявил:

— Моя жизнь не имеет смысла, так что ее и не за чем защищать, — это звучало как приговор, и что-то острой иглой кольнуло сердце Гильермо.

— Я думаю это не так, — попытался возразить он, но Нандор с горечью продолжил:

— Нет, это так! Я существую уже больше семи веков и, подумать только, вчера узнал, что все это долгое время жил во лжи! — горячо воскликнул он, вновь ударив по крышке гроба, — а тебе…сколько… восемьдесят лет, но ты и про взрыв знал и про смысл жизни знал! Это нечестно!

Тридцатилетний Гильермо поморщился, глубоко вздохнув, и со всей осторожностью вновь возразил.

— Но… я ведь обрел его не сразу, смысл жизни, — вздохнул он, откинувшись на спинку стула и наблюдая, как за окном потихоньку пробиваются первые лучи солнца.

А в ответ снова молчание. На этот раз оно было дольше прошлых, поэтому Гильермо неуверенно продолжил:

— Но после того, как двенадцать лет назад я познакомился с Вами, — он непреднамеренно сделал на этом акцент, — будто бы все изменилось… я действительно по-другому начал смотреть на многие вещи, например… хоть на тот же рассвет.

Он умолк. Они долго не говорили, только старые часы разносили по комнате свое гулкое тиканье, и в какой-то момент Гильермо даже подумал, что хозяин уснул.

— Расскажи мне о рассвете, — тихо попросил Нандор своим вкрадчивым голосом, нарушив воцарившееся молчание.

Гильермо задумался.

— Я понял всю его красоту только когда начал служить Вам, — наконец, сказал он, задумчиво оперевшись локтями о колени, — когда уходил из этого дома с первыми лучами солнца, что ярко светили мне в глаза, я понимал, что теперь я совсем другой человек. Я дышал бодрящей утренней прохладой и думал, что совсем скоро стану вампиром и больше не смогу наслаждаться солнечным светом, поэтому будто бы пытался впитать его в себя на следующие сотни лет…

Он грустно усмехнулся, покачав головой.

— Долгое время моей целью и моим смыслом было вот так каждый раз выходить ранним утром и искать для Вас новых жертв, в надежде однажды стать одним… — Гильермо запнулся, его голос предательски дрогнул, и он рвано вздохнул, — одним из вас.

Он выдохнул, утерев невольно выступившую из глаза слезу, и улыбнулся.

— Но теперь у меня появилась совсем иная цель, — с гордостью сказал Гильермо, — теперь я ваш телохранитель. И смыслом моей жизни стала защита вашей жизни, какой бы вам она ни казалась жалкой или ничтожной.

Гильермо немного подумал и совсем-совсем тихо добавил:

— На самом деле для кого-то Вы значите куда больше, чем даже можете себе представить, — вздохнул он, прикрыв глаза, — и, если Вы думаете, что ваша жизнь пуста, то для этого самого кого-то Вы — целый мир.

Гильермо долго молчал. Он не мог сдвинуться с места или сказать что-то еще. Боялся нарушить суверенную тишину, повисшую в комнате.

Нандор тоже молчал. Из гроба не было слышно ни звука.

Подумав, что Нандор уже давно уснул под его тихое бормотание, Гильермо неспешно встал со стула, поставив его на место, и подошел к гробу, аккуратно положив на его крышку свою пухлую смуглую руку.

— Спокойного дня, мастер, — шепотом проговорил он, не смея более тут задерживаться, и, тихо прикрыв за собой дверь, вышел из комнаты.

Нандор не спал. Он слышал каждое слово его уже-не-фамильяра-а-телохранителя. Что-то теплое начало аккуратно закрадываться в его темную бессмертную душу, заполняя мрачную пустоту и наполняя ее тем самым загадочным и непостижимым смыслом.