Шёпот молитвы в каменных стенах,

Лезвие бритвы на тонких венах.

Счастье наутро - горе под вечер.

Всё так странно и вечно...

Стэнфорд понятия не имел, на что подписывался, пожимая маленькую чёрную ладошку, окутанную голубым пламенем. Ни тогда, ни после, спустя тридцать лет игры в догонялки.

Но сейчас он, похоже, начинает осознавать в полной мере.

Он почти не скрывает почти ни грамма правды, когда рассказывает семье, брату и детям, о своём прошлом, о том, как доверился, как был предан, как сходил с ума, как попал в портал и скитался по мирам с одной только целью. Да, почти не скрывает... Кое-что ему так сложно, невероятно сложно облечь в слова, кое-что он хочет оставить только при себе, кое над чем ему ещё нужно поразмыслить в одиночку.

А есть ещё то, что неописуемо, - и жжёт его душу заживо, стоит только мельком об этом задуматься, пройтись дорожкой мысли к настоящему и прошлому, как "шажками" пальцев до края стола.

Например, как так получилось, что вся его жизнь оказалась посвящена Биллу Сайферу: его Музе, его другу, его страсти, его врагу - его охотнику и его собственной жертве?

Или: когда он отказался от своей амбициозной мечты встать в один ряд с великими физиками-первооткрывателями законов Вселенной?

Или: почему его, так долго мечтавшего стать в центре внимания не только мировых научных кругов, но и всех прекрасных женских сердец, теперь абсолютно не волнует, как заглядывается на него половина всех женщин в округе, начиная с подружек Мэйбл и заканчивая дочкой лесоруба? И теперь-то уж никто не считает его пальцы... Или... Почему он не просто не дал выкинуть из Хижины ни одной вещи с треугольным рисунком, но и превнёс ещё больше подобных в интерьер.

Ах, ну да, он ведь с детства так любил геометрию и простые художественные формы, конечно. Стэнфорд так спокоен, логичен и убедителен, что верят абсолютно все. А где-то глубоко-глубоко заливается смехом маленький треугольничек. Каждый раз немного громче.

Он сглатывает от этих звуков из ниоткуда, его медленно-медленно кидает в жар, и он чуть ухмыляется, прикрывая глаза и едва заметно кивая себе.

Ох-хо, Стэнфорд совсем, совсем не знал, на что подписывался, пожимая лапку такого реального, такого несуществующего, такого астрального демона... Ставшего самой главной аномалией Гравити Фоллз, Земли и всей Вселенной. Его той самой большой Странностью, которую он так искал и так желал.

Но вот теперь Стэнфорд отчего-то всей кожей ощущает все ответы на свои незаданные вопросы, о которых неприлично признаваться никому. Даже семье. Даже дневнику. Даже себе.

Может быть, потому, что демон Билл Сайфер тоже не знал и не представлял, на что подписывается, пожимая шестипалую сухую и твёрдую руку.

Например, о том, что его новой реальностью станет какой-то до неприличия умный, до бесконечности волевой и до безумия сильный мясной мешок с костями. Как и о том, что он, Билл Сайфер, сойдётся клином на этом самом мясном мешке, с остриём, направленным тому точно в сердце.

Стэнфорд улыбается, гуляя по лесу, гуляя суживающимися по спирали кругами вместе с всё укорачивающимися фразами заклинания, медленно подходя к одной замшелой статуе в этом самом сосновом бору. Бесконечное число вариантов суживается только к одному, верному, решению.

Он совсем, совсем не удивляется - он это почти знал, - когда слышит где-то - вокруг себя, рядом с собой, внутри себя - знакомый голос:

- Да я смотрю, ты так по мне соскучился, Старшая Сосенка?

Стэнфорд сглатывает сильно и вздрагивает сильно - его так привычно кидает в жар, но вот только длится этот жар уже совсем не секунды... И почему-то Стэнфорду кажется, что он будет дольше, чем все его сны о Билле, чем тридцать лет охоты, чем маленькая вечность вдвоём, устроенная ему Биллом в пирамиде как раз между игрой на рояле и пыткой электричеством.

- Нет, Билл, - он качает головой, завершая заклинание - или проклятие. - Я так тебя жаждал.

Сосны колышатся вокруг, разрезая игольчатыми лапками солнечный свет на бесконечные лучи с тихим шорохом в ветвях, и золотые нити сплетаются в фигуру, а треск порывов ветра всё больше и больше напоминает смех...

Стэнфорд улыбается, глядя в глаз_а своей мечты. Теперь, здесь, в материальном мире, они на равных. Им никуда друг от друга не деться. Да было ли вообще такое, чтобы - после своей первой встречи, после своего договора - они могли бы друг от друга хоть куда-то деться?..

Они оба честно выполнили свою часть сделки, ведь Стэнфорд познал другие миры и тайны Вселенной, а Билл - получил постоянный пропуск в материальный мир. И оба - совсем, совсем не так, как полагали. Они были в полном расчёте и друг перед другом, и перед Вселенной.

Так что...

Настало самое время друг в друге утонуть.

Пусть это будет дьявольским зноем -

Зноем, сжигающим всё.