Воздух был настолько затхлый, словно он проснулся в подвале старого дома тётушки Пэг, затапливаемого каждую весну при разливе Мичигана. В горле пересохло, а внутри что-то прожигало пищевод и желудок.
Тьма была повсюду. Саймон даже не понимал открыты его глаза или нет. А при попытке поднять руку наткнулся на ощутимое сопротивление. Его накрыла самая настоящая паника.
И в худших кошмарах он не представлял себе, что однажды проснётся под землей.
Рефлекторно рот распахнулся, пытаясь вдохнуть, и его тут же забила земля. Кашляя и пытаясь отплёвываться, Саймон судорожно забился в тисках влажной и немного рыхлой почвы, пока наконец не понял, что не дышит.
Широко распахнув глаза, он беззвучно заорал, выплескивая накрывающий его ужас. Тот завладел им, переполнил, пеленой застил глаза, и, с трудом удерживая остатки сознания, Саймон потянулся вверх. Лихорадочно перебирая руками и ногами, разгребая холодную землю, он полз, извиваясь змеёй. Хорошо, что он был слишком напуган, чтобы думать, верно ли выбрал направление.
Внезапно левая рука не почувствовала сопротивления почвы, и Саймон прибавил скорости, одним мощным рывком вырываясь из-под земли по пояс. Надрывно откашливаясь, он сплевывал землю, пытаясь все-таки вдохнуть и одновременно быстро моргая. Глаза были полны слёз, он совершенно ничего не мог разглядеть. Гортань все еще пылала огнём, а внутренности скручивало в тугой узел.
Одновременно с первым спазматическим вдохом, Саймон вдруг почувствовал чужое присутствие. И тут же чьи-то руки обняли его за плечи, прижимая к себе, поглаживая, успокаивая.
— Тише, mi amor*, тише. Все хорошо. Я рядом.
Сквозь застилающие глаза слёзы он смог различить знакомый силуэт. Почувствовал мягкую ткань рубашки. Ощутил знакомый чуть терпкий запах.
— Это лишь сон, слышишь? Очередной кошмар. Ты опять разбудил весь отель из-за глупого сна, — несмотря на слова, что он пытался произносить раздраженным, ворчливым тоном, голос Рафаэля чуть дрожал, выдавая его с головой.
Его губы сняли слёзы с щёк Саймона, пальцы начали чуть перебирать волосы на затылке, весь он прижался ещё крепче, словно пытался слиться с дрожащим на огромной кровати парнем.
Саймон, наконец, начал успокаиваться. Сквозь пелену проступили знакомые стены номера в отеле Дюморт. Плотные бархатные шторы были задернуты, ночник у кровати ярко освещал ближайшее пространство, отчего всё за пределами кровати тонуло во мраке.
Рафаэль чуть отстранился, почувствовав, что Саймон перестал дрожать. Всмотрелся в его глаза, и Льюис как обычно впал в состояние близкое к трансу. Только оно не имело ничего общего со способностями вампиров. Это была личная способность Рафаэля Сантьяго, распространяющаяся только на Саймона.
Протянув руку, Рафаэль прошелся подушечкой большого пальца по нижней губе Саймона, наслаждаясь его реакцией. Купаясь в лучах своей власти над этим вампиром. Над его вампиром.
Саймону было плевать на эту его эгоистичную сторону. За прошедшие годы, он успел досконально изучить Сантьяго. И при всех своих недостатках Рафаэль был идеальным партнёром в его бесконечной жизни. Он один был и Светом и Тьмой. И Саймону, наконец, не нужно было выбирать сторону. Нужно было просто быть рядом.
Примечание
mi amor* — моя любовь