Карнавал

     Я наношу удар за ударом какому-то придурку. Линали, подруга детства, стоит у меня за спиной, перепуганная до состояния истерики, и отчего-то просит, чтобы я не связывался с этим мудаком. А я не могу остановиться. Он посягнул на ее честь, а значит, должен ответить. Я всегда так мыслил, и это не изменилось бы даже на пороге смерти. Поэтому я всегда бью до последнего. И этому тоже ебашу по смазливой бледной роже, оставляя синяки и ссадины. Вокруг собирается толпа, восторженно орет, подначивая нас еще сильнее. Вот придурки. Он тоже бьет в ответ, но мне похуй. Я уворачиваюсь и ударом с ноги ломаю ему пару ребер, слышу, как они хрустят. И правильно, такие как этот утырок должны осознать, что не каждая девушка — доступная шлюха. За Лину убью любого.

      Сколько себя помню, она всегда была рядом. Как маленький лучик света. Добрая, отзывчивая. Ее улыбка согревала, и я верил, что не все еще потеряно в этом гнилом мире.

      — Аллен! Осторожно! — это последнее, что я слышу перед выстрелом, а дальше…

      Дальше я со стороны наблюдаю за тем, как приезжают копы и скорая. Мое тело увозят, а Линали в слезах бежит за машиной. Ты ничего не изменишь, Лина. Пуля в сердце на вылет. Администратор бара собирает всех посетителей в просторном холле, и копы начинают допрос. Что здесь будет дальше, мне не интересно. Я перемещаюсь на улицу и вижу, что Линали сидит на земле вся в слезах и шепчет мое имя. Вскоре рядом с ней останавливается черная машина, и из нее выходит Лави. Надеюсь, он присмотрит за ней.

      — Не плачь, Лина. Не плачь… — шепчу я.

      — Я думала, на земле уже не осталось мужчин, которые способны отстоять честь девушки, — звучит за спиной незнакомый женский голос, оборачиваюсь и вижу перед собой девушку.

      Высокая, стройная, в коротком черном платье, обшитом драгоценными камнями, с глубоким декольте. Отпад! Длинные иссиня-черные волосы собраны в высокий хвост, ровная челка, на висках свисают две пряди чуть ниже плеч. Я смотрю на нее, она смотрит на меня. Неужели видит? Я же мертв!

      — А ты симпатичный, я ждала тебя, Аллен Уолкер, — говорит она и подходит ко мне.

Я ошарашенно отскакиваю назад и тут же озвучиваю рвущиеся наружу вопросы.

      — Кто ты? Откуда знаешь мое имя? Ты не можешь меня видеть, я мертв!

      — О! Так ты осознаешь это! — в ее голосе звучат нотки удивления, когда она говорит это. — Обычно у пришедших начинается истерика, никто не хочет верить, что их конец настал. А ты…

      — А я получил пулю в сердце, — продолжаю спокойно, пусть она и хотела сказать совсем другое.

      — Верно. Так хочешь знать, кто я?

Ебать, логично, что хочу, спросил же, хотя, кажется, догадываюсь. Медленно киваю, чтобы не казаться грубым.

      — Я — твоя смерть, — она подтверждает результаты моего мыслительного процесса, и я усмехаюсь.

Было бы странно, если б меня видел обычный человек.

      — Хочешь еще раз увидеть своих друзей?

      — А разве я не должен отпустить все мирское? — отвечаю вопросом на вопрос.

На ее лице играет усмешка, она берет меня за руку и куда-то ведет.

      — Раз ты еще не решил, оставим этот вопрос на потом. Скажи мне, если все же захочешь увидеть их.

Мы сворачиваем с улицы, где меня только что убили, и оказываемся в совершенно незнакомом мне месте. Странно, я вроде бы все улицы города знаю, как собственную квартиру.

      — Где мы? — спрашиваю ее.

      — Это проход в загробный мир.

Только теперь я замечаю, что вокруг одна пустыня. Ничего себе, только что были в огромном городе.

      — Почему в твоем мире так пусто? — теперь вопросы задает она, и я удивляюсь еще больше, чем раньше, и девушка продолжает. — Этот переход — твой мир. Почему он такой пустой?

      — А что здесь должно быть?

      — Воспоминания о семье, друзьях, мечты, не исполненные желания, не достигнутые цели и все в этом роде.

      — Я постарался забыть все, что было в моей жизни, — отвечаю спокойно, как будто так и должно быть.

Она тихо и грустно усмехается. Явно понимает. Тем лучше, я не хочу сожалеть о чем-то. Иду следом за ней и понимаю, что не могу отвести взгляда. Блять. Никогда не подумал бы, что Смерть может быть столь прекрасной девушкой. Она останавливается и поворачивается ко мне.

      — Неужели я тебе так нравлюсь?

Что за глупый вопрос? Она себя в зеркало видела? Самая настоящая модель. Я смотрю в ее голубые глаза, они сияют. Бля. Завораживает. Не могу отвести взгляд. А Смерть растягивает на лице довольную улыбку, сжимает мою ладонь сильнее и тянет за собой.

      — Давай поторопимся, нас уже заждались.

Она ускоряет шаг, и я спешу за ней и, наконец, равняюсь.

      — Куда мы идем?

      — Скоро увидишь

Мы продолжаем идти, пустыня сменяется населенным пунктом с одноэтажными домами, окруженными заборами. На улочках мелькают люди, вокруг растут деревья, небо становится голубым, светит солнце, в далеке слышна музыка. Стоп. Что? Люди? Солнце? Привычная мне природа? Музыка? Я останавливаюсь, прислушиваюсь. Смерть тоже тормозит, переводит на меня вопросительный взгляд.

      — Эй, Канда, ты там долго с новеньким возиться будешь? — кричит какой-то парень с длинными, золотистыми волосами, в рваных джинсах и кожанке с цепями, вальяжно выплывая из-за поворота.

      — Тч. Сейчас придем, дай привыкнуть человеку! — выкрикивает она, обернувшись в его сторону.

Я, склонив голову на бок, наблюдаю за ними. Парень вместо того, чтобы скрыться, идет к нам и оценивающе смотрит на меня.

      — Ты это… не беспокойся, здесь норм жизнь…

Я не понял, он меня жалеет что-ли???

Я перевожу на него взгляд, впиваюсь им в такие же, как его волосы, золотистые глаза и дерзко показываю все тридцать два зуба. Ну еще бы.

      — А вот жалеть меня не надо! — огрызаюсь ему. — У меня все прекрасно с восприятием собственной смерти, и жалеть мне не о чем.

И я не вру.

      — Ты его слышал, — Канда смотрит на него почти снисходительно.

      — Да, конечно, — парень ретируется, быстро скрываясь в том же повороте.

***

      В воздухе витает праздничная атмосфера, на площади туда-сюда снуют люди в разноцветных одеждах, сверкающих переливающимися блестками и камнями, поздравляют друг друга с днем благодарения. Играет веселая музыка, на импровизированной сцене, украшенной гирляндами, цветными фонарями, декорациями леса и избушки, выступают танцоры и певцы в костюмах разных национальностей. На обочине, около фонтана, работают ларьки с разными игрушками и сладостями, тоже завешанные гирляндами, фонариками причудливой формы с витиеватыми узорами. Рядом с ними запахи еды и древесины смешались. Ввысь взвивается разношерстный хор голосов, что кричат, визжат и смеются, разнося по округе свое приподнятое настроение. Кто-то задорно громко подпевает артистам. Часть участников празднования собирается в круг, отгораживая танцплощадку, и в центре начинают танцевать самые смелые. Здесь все такие счастливые. Почему я там не встречал таких людей, искренне радующихся своей жизни. Я ловко просачиваюсь сквозь, тесно прижавшихся к друг другу, молодых людей и подхожу к прилавку со сладостями.

Ох. Кажется, и здесь моя любовь к сладкому не иссякнет.

      За прилавком стоит мужчина индус с дредами, в солнцезащитных очках, обтягивающем кителе. И удобно ему так? Он улыбается, сверкая белоснежными зубами, ловко перекатывая по сковороде с карамельным сиропом шарики данго. Я смотрю на это зрелище, восторженно распахнув глаза. Он берет тару в руки, взмахивает ей и успешно ловит десерт в контейнер, а после нанизывает на деревянные шампуры по три штучки. Решено. Возьму их.

      — Уже решили, что будете, молодой человек? — спрашивает повар, не сводя взгляда со своего творения.

      — Да, выбрал, — отвечаю я и начинаю перечислять, — митараши данго, яблочный пудинг, пирожное «Наполеон», тирамису, панна котта, суфле, брауни, эклеры, крем-брюле, рахат-лукум и круассаны. Еще можно бланманже, макарон и профитроли.

По моим добрым подсчетам вышло, что я выбрал лишь третью часть всего, что имеется в ларьке, а этот кондитер уставился на меня, прекратив цеплять шарики на шампуры. Ну и что в этом удивительного, что я столько сладкого ем?..

Он кивает и отправляет данго в специальную упаковку, следом по очереди собирает остальные сладости, складывает аккуратно в два больших пакета и протягивает мне.

      — Я еще не встречал такого сладкоежку, как вы, — признается он. — Уверен, вы много десертов знаете. В следующий раз скажите, что хотели бы попробовать.

Я счастливо улыбаюсь ему и благодарю за столь заманчивое предложение, и только намереваюсь уйти в тень какого-нибудь дерева, как ко мне подлетает девочка. Да, пожалуй девочка, на взрослую она совсем не тянет. Черные волосы, заплетенные в две косички, большие, круглые очки, серые глаза, ростом мне по плечо.

      — Господин Уолкер, мы можем поговорить? — она хватает меня за руку и тянет на другую сторону площади, где стоит небольшая беседка.

      Что вообще происходит? Чего она так отчаянно торопится и сжимает мою руку?

Мы неумолимо приближаемся к той самой беседке, и я даже не успеваю рассмотреть, как она выглядит снаружи. Внутри практически темно, лишь маленький фонарик горит над входом, слегка освещая помещение, благодаря чему видно две скамейки, установленные около стенок. Девчушка усаживает меня на одну из них и устраивается рядом. Слишком близко. Что она творит вообще?! Я пытаюсь отпрянуть, но она только сильнее тянется ко мне, практически в лицо, продолжая держать мою руку. Отскочить ее заставляет только высокий женский голос.

      — Лоу Фа! А ты не слишком мала для подобного? — Канда стоит на входе и опасно сверкает глазами. — Ну и навел ты ажиотаж среди женского пола, мелкий. Все тебя только и обсуждают.

      — К-Канда-сан… — лепечет Лоу и сбегает, а я непонимающе смотрю на Смерть и нервно хлопаю ресницами.

Она проходит вглубь беседки и медленно приближается ко мне. Честно. Я даже пошевелиться не могу. Я завис на ней. Хочу прикоснуться, обнять. Что со мной такое? Я никогда ничего подобного не испытывал. Но еще больше меня напрягает желание прильнуть к ее губам. Блять!

      — Ну и чего так уставился? — она берет меня за подбородок и заглядывает в глаза, практически в губы выдыхая вопрос.

***

      Канда приводит меня в мой новый дом и практически у порога прижимает к стене. Опасный огонек в ее голубых глазах сменяется азартным, а у меня дыхание перехватывает, от близости по телу несется табун мурашек. Руки сами обхватывают тонкую талию, я притягиваю ее к себе и чувствую жар оголенных участков кожи. Смерть, довольная моими действиями, опаляет горячим дыханием мои шею и ухо, кусает мочку и зализывает. Электрический разряд пронизывает каждую клеточку, и мне кажется, что кровь в венах закипает. Канда зарывается правой рукой в мои волосы на затылке и оттягивает их. Это так приятно.

Думал ли я о подобном пока был жив? Нет. Не помню ничего такого. За двадцать пять лет, что я успел прожить, так и не встретил ту единственную, к которой тянулась бы вся моя сущность, а Лина была мне как сестра. Но теперь…

      Я смотрю в глаза Смерти, медленно веду рукой вдоль спины от талии к лопаткам. Она вздрагивает, улыбается. Черт. Она сводит меня с ума. Хочу ее.

      — Зови меня — Юу, — раздается шепот на ухо. И звучит это слишком… интимно, возбуждающе… — отныне ты мой.

      Что? Какого? То есть… Я сглатываю, внезапно меня окутывает нервозность. Моя рука останавливается где-то на ее спине. Отношения? Что она мне предлагает? Хотя это не звучит как предложение. Скорее она прямым текстом заявляет на меня свои права, и я вижу, что ей никто не посмеет перечить. В прочем… я не против принадлежать ей. Кажется, я готов быть для нее кем угодно.

Юу смотрит на меня, мою реакцию, кусает губы. Мое поведение явно удовлетворяет ее. Она приникает к моим губам, проводит по ним языком, и меня заносит. Голова идет кругом от ее вкуса малины с мятой. Языки переплетаются в сумасшедшем танце. Страсть, захлестнувшая нас, разрывает все границы. Тонкие, изящные руки вытягивают мою рубашку из-под края брюк, распахивают ее, обрывая пуговицы, но нам плевать на это. Юу кончиками пальцев проводит по моему животу, очерчивая кубики пресса, а у меня внутри затягивается тугой узел желания. Я опускаю руки на ее бедра, подхватываю подол платья и задираю его, тянусь к оголившимся ягодицам и сминаю. Она стонет в ответ, сильнее прижимается ко мне. Я знаю, что мы оба чувствуем, как затвердела возбужденная плоть.

      Я подхватываю Юу на руки и чувствую, насколько она легкая. В голове снова вихрем пролетает мысль о том, как она прекрасна. Смерть обнимает меня ногами и прижимает мою голову к груди. Я чувствую ее запах. Он отличается от вкуса губ. Цветы. Тело пахнет цветами лотоса. Эти прекрасные, редкие цветы. Такой девушке они вполне подходят.

      Я несу ее в самую ближнюю комнату, едва ориентируясь в пространстве и двигаясь наугад, ведь Юу не дает отстраниться от себя. Лишь тут она убирает с моей головы руки, и и я вижу, что с направлением не ошибся. Первое и единственное, на что я обращаю свое внимание — роскошная двуспальная кровать, заправленная дорогим шелком. Как такое возможно, я подумаю потом. А сейчас…

Укладываю девушку на мягкое ложе, чуть придерживая ее навесу одной рукой, второй снимаю с нее платье и полностью опускаю. Нависаю над ней и разглядываю идеальную фигуру, облаченную в черное кружевное белье. Чувствую на себе взгляд ее глаз цвета неба, она точно наслаждается ситуацией, но не говорит ни слова. Знает, что смогла развести пожар в моем теле и не только. Даже в сердце! Я хочу, чтобы она была лишь моей.

      Юу тянет ко мне руки, обхватывает лицо, проводит пальцами по скулам. Ее руки очень мягкие. Я приближаюсь к ней и целую. Она что-то мычит мне в губы, тянет за спиной рубашку, требуя снять. Я разрываю поцелуй и избавляюсь от ненужной тряпки, а следом припадаю к чуть бледным ключицам. Руки сами скользят по телу, оглаживая, приближаются к груди и бережно сжимают. Тройка, не меньше. Я слегка прикусываю кожу на косточках и пальцами проникаю под шелковое кружево бюстгальтера. Юу стонет и выгибается навстречу. Я оголяю ее грудь и перемещаюсь поцелуями-укусами к соскам. Зажимаю один между пальцев, другой обхватываю губами и играюсь с ним, посасываю, облизываю, чуть отстраняюсь и дую на покрасневший комок нервов. Юу пылает, льнет навстречу моим губам. Большим пальцем придавливаю, призывно набухший, сосок, обвожу по кругу, оттягиваю, пощипываю и отвожу руку, плавно проходясь от груди и вниз, к кромке кружевного белья. Пальцы ласкают шелковистую кожу, задевают ребра, обводят пупок и останавливаются внизу живота, чуть надавливают, дразнят, но дальше не идут. Девушка тяжело выдыхает разгоряченный страстью воздух, покачивает бедрами, рукой упирается мне в плечо.

      — Ну и чего ты ждешь? — улавливаю призывной шепот и подцепляю оборку кружева, стягивая до колен.

      Я отстраняюсь от покрасневшего, мокрого от слюны соска и ловлю хитрый прищур, затуманенных возбуждением, глаз. Как же она прекрасна. Хочу. Не разрывая зрительного контакта, повторяю путь пальцев губами, опускаюсь ниже, рукой ласкаю бедро, окончательно стягивая ненужную ткань. Юу облегченно вздыхает, разводит колени, давая доступ к самому сокровенному.

      Закидываю одну из ног себе на плечо и поцелуями прохожусь по внутренней стороне бедра. Сладкая. Юу чуть качает ногой, притягивая меня ближе к сочащимся соком вожделения губам. Моя нетерпеливая. Я чуть удобнее укладываюсь меж разведенных ног, рукой придерживая лежащее на плече бедро, и языком прохожусь по губам, останавливаясь на клиторе. Присасываюсь к горошине, языком теребя чувствительную плоть, втягиваю, слегка прикусываю и снова нежно прохожусь языком.

Девушка громко стонет, запрокидывая голову. Пухлые губы слегка приоткрываются в немом крике наслаждения, и вот я чувствую, как рука зарывается мне в волосы, прижимая ближе к клитору. Чуть усмехаюсь, но не отстраняюсь. Она получит все, что жаждет ее тело. Член давно изнывает от возбуждения, но даже так, нет сил оторваться от столь сладкой плоти.

      Я обвиваю рукой бедро, лежащее на плече, и надавливаю пальцем на ту же точку, куда приник губами. Языком скольжу к промежности и проникаю внутрь, лаская нежные стеночки. Кончиком прижимаюсь к ним и слушаю прекрасную музыку из стонов Юу. Тянусь второй рукой к ее груди, сжимаю целиком, и моя милая снова прогибается, извивается как лиана, сжимает волосы у меня на затылке. Возбуждает еще больше. Брюки давят на член, причиняя боль.

Постепенно отстраняюсь, выцеловываю покрасневшую чувствительную кожу клитора, перемещаясь влажной дорожкой поцелуев на бедро. Юу призывно выгибается и требует, чтобы я разделся до конца. Не сдерживаю улыбки. Желание этой девочки — закон.

      Я отстраняюсь от нее, и брюки с нижним бельем летят на пол. Она смотрит на меня с интересом и манит к себе. Возвращаюсь на место, подхватив ее за талию, притягиваю на колени, склоняюсь над ней и целую. Недолго, но глубоко, лишая воздуха и переплетая языки. Юу мычит в поцелуй, трется клитором о каменный член. А во мне пылает пожар из страсти и нежности, что я к ней питаю. Хочу.

Продолжительно ласкаю ее тело, сминаю грудь и соски. Отрываюсь от губ, языком веду дорожку от шеи к левому уху и терзаю покусываниями-посасываниями. Юу обвивает мою талию ногами, впивается ногтями в кожу на спине. Скоро. Скоро я дам ей желаемое. Еще немного.

      Я вновь опускаюсь к ее промежности, зализываю, собирая сладкий нектар, сжимаю ягодицы. А она протяжно стонет.

      — Ну же… Войди в меня… — шепчет осипшим голосом и смотрит в глаза.

Окидываю ее взглядом. Припухшие от поцелуев губы, покрасневшая и покрытая засосами грудь, выпирающие соски. Все тело Юу покрыто капельками пота. Меж ног блестит влага. Черт. Как я еще не сорвался…

      Наклоняюсь, снова собираю языком соки и, оставляя влажный след от слюны, поднимаюсь языком по внутренней стороне бедра к коленке. Чувствую, как она дрожит. Сгибаю ногу, практически прижимая к телу. Свободной рукой несколько раз провожу по клитору, размазываю выделения и проталкиваю пару пальцев в промежность. Юу поддается навстречу с новым стоном, и мое имя срывается с алых губ. Это действует на меня, как спусковой крючок.

Я вынимаю пальцы, растираю по головке члена, сочащуюся вовсю, смазку. Чуть дразню ее легким прикосновением к чувствительной точке на клиторе, а губами тянусь к, захваченной ранее, ноге. Целую и прикусываю косточку на лодыжке, зализываю это место, и только потом врываюсь в ее жаркое нутро.

      Стоны Юу, как сладостная, романтичная музыка. Внутри этой девочки тесно. Стенки влагалища плотно сжимают мой член, и я стону с ней в один голос. Начинаю медленно двигаться, все также удерживая ногу одной рукой, вторую опускаю рядом с шеей. Оставляю на губах невесомый поцелуй, облизываю, трепещущую на шее, жилку и опускаюсь к груди. Посасываю одну сторону за другой. Ее затвердевшие соски так и манят кусать их, но…

Я переключаю свое внимание на ногу и чуть выпрямляюсь, не прекращая движений, придерживаю Юу за талию и кончиком языка скольжу от колена к лодыжке. Рукой обхватываю ступню и целую, глядя в глаза этой властной и одновременно ласковой девицы. Притягиваю пальчики к губам и опаляю дыханием прежде чем захватить плен. Юу пытается отдернуться, но я беру и облизываю один палец, вбираю в рот и посасываю.

      Девушка тянется ко мне, насаживается на член, но я все еще занят ее ножкой. Медленно скольжу кончиками пальцев по лодыжке и голени, язык все еще на ступне, меж пальчиков. Юу тяжело дышит, опускает одну руку себе на лицо, второй сжимает мягкий шелк покрывала.

Я еще некоторое время терзаю ласками изящную ступню, выпускаю из плена и склоняюсь над моей сладкой девочкой. Целую в губы, проталкиваю руки под хрупкое тело, прижимаю к себе. Она обнимает меня за талию и зарывается своими тонкими юркими пальчиками в мои волосы.

      Не разрывая поцелуй, приподнимаю ее и усаживаю на колени. Член сразу проникает в нее до упора. Юу протяжно стонет в губы и ерзает. Если б только знала, как мне от этого приятно. Вдавливаю ее в себя, держа одной рукой, второй тянусь к ленте в ее волосах и распускаю. Длинные шелковистые локоны падают на плечи, и я перебираю их между пальцев. Поцелуями с языком спускаюсь к шее, льну носом к темному шелку и вдыхаю аромат. Она довольно урчит на ухо и облизывает его. По телу снова проскакивает разряд. Я перемещаюсь к ключицам, Юу чуть отклоняется назад, словно понимает, чего хочу. Приникаю горячим ртом к груди, улавливаю сосок и играюсь с ним. Кусаю, зализываю, посасываю, сжимаю обеими руками упругое тело, помогаю ей двигаться. Толкаюсь до упора и чувствую, как сокращаются в предоргазменной истоме внутри нее мышцы. Она стонет, содрогается и откидывается назад, сильнее сжав меня. От подобного мне хватает нескольких движений, чтобы излиться в ее, разгоряченное страстью, тело. Я склоняюсь к ней, целую припухшие сладкие губы. Она улыбается, что-то шепчет и размыкает ноги за моей спиной, позволяя отстраниться и выйти из нее. Ложусь рядом, сгребаю ее в объятья и накрываю нас одним краем покрывала.

      Мы некоторое время лежим в тишине, она водит пальчиком по моей груди и внезапно возвращается к вопросу, который остался не решенным при нашем знакомстве, и в этот раз я даю ей четкий ответ.

      — У меня нет необходимости возвращаться туда и вновь встречаться с друзьями. Да, они были ценной частью моей жизни. Но я теперь мертв, и у меня есть ты.