Джафар невероятно нежный...
Это Масрур знает лучше всех, потому что единственный видел проявление этого робкого чувства у советника короля. Наверное, никто никогда не догадается о том, что между ними происходит на самом деле.
Масрур никогда не меняется в лице, эмоции очень редко и неполно проявляются в его чертах. Он обычно молчалив и как бы немного отстранён от того, что происходит вокруг, предпочитая роль стороннего наблюдателя.
Вообще, Масруру нравится такая позиция. Ему нравится украдкой наблюдать за Джафаром, который, увлёкшись своей работой, ничего не замечает вокруг. Никто не обращал внимания, как он может забавно хмурить носик, когда спешит покончить с работой; как подрагивает его нижняя губа, когда он не может найти сходства в отчётах, замечая грубейшие ошибки, допущенные королём Синдрии, который к своей работе относится с лёгкой халатностью; как иногда подёргивает левый глаз, когда Синдбад путает важные договора и ставит подписи не там, где нужно; а милее всего, это слабый, еле заметный румянец от смущения, когда советник короля всё же ловит на себе пристальный взгляд финалиса и, немного смущённый, пытается работать дальше, как бы пытаясь не показать виду, что заметил эту заинтересованность во взгляде.
Ещё Масрур очень любит думать. Он постоянно думает. Думает о своей прошлой жизни, о том, какое положение он занимает теперь и какие перспективы виднеются в его будущем. Всё чаще он думает о Джафаре, пытаясь разгадать его характер целиком, заглянуть в самые тёмные уголки души. А ещё, ему всё чаще интересуют мысли о том, как бы повёл себя Джафар в той или иной ситуации, в какие мгновения жизни он мог бы смутиться, на что мог разозлиться и кого бы смог простить.
О прошлом советника короля он знал как бы много, но в тоже время — почти ничего. Казалось, только Синдбад знает Джафара как никто другой, но и это было неправдой, потому что даже король Синдрии не умел порой увидеть в своём советнике того, от чего у Масрура порой пробегали мурашки по коже.
Джафар не был странным, он был больше скрытный, словно боялся поделиться тем, что у него на душе, словно и не желал, чтобы кто-нибудь знал его самые некрасивые мысли или самые благие намерения. Имея тёмное прошлое, он не мог от него отвязаться и казалось, в собственной тени видел себя такого, какого всем сердцем ненавидел.
Наверное, им было легче друг с другом. Джафар был очень умным и предусмотрительным, он решал за них двоих почти всё: где и когда они будут встречаться, в какие дни можно переходить грани, а когда воздерживаться прелюдий. И Масрур совершенно с ним не спорил, потому что сам не смог бы просчитать всё настолько до мелочей, да и не смотря на разницу в росте, разницу в возрасте учитывают оба. И главенствую роль в их отношениях, как оно и было положено, занимал Джафар.
Никто бы не смог догадаться об их непростых отношениях и потому, что они при других ведут себя как всегда, без смущения, глупых шуточек, намёков и вечной тяги друг к другу. Иногда, только в совсем редкие минуты, Джафар тушуется, его щёки покрываются лёгким румянцем, а глаза увлажняются. Обычно это почти незаметно, потому что происходит крайне редко, а даже если и заметно, то с лёгкостью списывается на какое-нибудь обстоятельство, в роде жары, простуды или чего-нибудь ещё.
В этот вечер Масрур не волнуется, он совершенно расслаблен и молча лежит на своей кровати, смотря в тёмный потолок и думает... думает о том, что сейчас, с минуты на минуту придёт Джафар, тихо приоткроет дверь, скользнёт в комнату, зажжёт свечи, чтобы в комнате было светлей.
Как-то раз он сказал, что ему нравится лицо Масрура, такое мужественное и красивое, а ещё плечи, торс, бёдра, всё в финалисте было крепкое и сам он был крепок. Хотя себя Джафар и стыдился, своей болезненной бледности, худобы и изуродованного тела. Он бы предпочёл приходить к Масруру в темноту, чтобы тот не видел его этих недостатков, но они виделись настолько редко наедине, так мало позволяли друг другу, что Джафар хотел видеть финалиста всего, упиваться его мужественностью, его силой и даже ради этого был готов стерпеть горечь и стыд за себя самого.
Когда дверь тихо отворяется, Масрур неосознанно напрягается, бегая глазами из угла в угол и молча дожидается, когда силуэт Джафара появится в поле его зрения.
Советник короля неловко подходит к кровати и замирает в паре шагов, чуть слышно спрашивая и разбивая тягучую ночную тишину:
— Масрур, ты не спишь?
— Нет, — коротко отвечает финалист, не привыкший к многословию.
И Джафар принимается за медленную процедуру — освещение комнаты. Масруру нравится наблюдать за действиями советника. За его тонкими, почти девичьими кистями, что так грациозно и плавно рассекают ночной воздух. Нравится профиль, чуть вздёрнутый носик, немного прикрытые глаза, влажные от слюны губы. Всё это так заманчиво в Джафаре, что оторвать от него глаз практически невозможно!
И Джафар чувствует на себе этот взгляд, от которого подгибаются коленки и приятная слабость отдаётся щекотливыми спазмами внизу живота.
Закончив со свечами, Джафар оборачивается к Масруру, смотрит на него некоторое время пристально, любуясь, позволяя себе впитать в память этот прекраснейший образ. А потом медленно приближается, словно собираясь ещё чуть-чуть насладиться приятным зрелищем и как бы вызывая у обоих больший трепет.
На кровать он залезает на четвереньки, приближается к финалисту близко, заползает на него, поудобнее усаживаясь на живот и начинает покрывать мучительно-медленными, такими ласковыми поцелуями лоб, виски, щёки, нос, губы, шею Масрура. Джафар не спешит, словно у него в запасе куча времени и можно ласкаться ещё дольше. А ведь этого так не хватает! Масрура хочется касаться вечно, вбирая в себя тепло его нагретой солнцем кожи.
Беловолосый скользит руками по предплечьям, плечам, начиная раздевать финалиса, потому что до него хочется дотронуться везде. Хотя, раздевать особо и не надо, потому что Масрур полностью обнажён и только лёгкое покрывало скрывает его от жадного взгляда Джафара.
Финалист не возражал, когда советник стянул покрывало до пояса и тут же стал нежно водить по коже руками, чувствуя под ладонями напрягающиеся мышцы. Джафар покрывал его тело поцелуями, водил языком, поглаживал, стремясь не то, чтобы доставить удовольствие, а больше насладиться самому.
На какой-то момент, совсем увлёкшись, он поднял голову на Масрура и как же прекрасно было выражение его лица! Подёрнутые лёгкой дымкой желания глаза, слегка припухшие губы, влажные и горячие, яркий румянец на бледном лице. Джафар был невероятно мил и в то же время так возбуждающе раскрепощён. Масрур протянул руку, срывая кофию с его головы, что тут же полетела на пол. Советник весь напрягся, испуганно засуетился.
— Нет-нет, — торопливо произнёс он. — Этого не нужно... совсем не нужно.
Масрур сразу понял, о чём он говорил. Как всегда стеснялся своего тела, терпеть не мог что-то в своей наготе.
— Я хочу тебя видеть, — упрямо произнёс финалист, но раздевать дальше не собирался, без согласия Джафара.
— Мы сегодня не зайдём так далеко, Син вернётся минут через десять, его поездка сорвалась. Я пришёл потому... я просто хотел прийти, потому что уже давно не было для нас минутки. И я не знаю, как скоро появится, поэтому я просто хотел прийти... — это походило на оправдания и советник корил себя за это, но врать Масруру он не собирался. Ему бы хотелось на эту ночь зайти дальше, но тогда был бы большой риск разоблачения, а вот этого как раз и нельзя было допустить!
— Тогда поцелуй меня, — попросил Масрур.
Джафар приблизился к его лицу, заключая в тёплые ладони и прижался своими губами к его, слегка приоткрывая, позволяя Масруру проявить инициативу.
Финалис сжал его хрупкое тело в объятиях, прижимая к себе как можно сильнее и стараясь не раздавить, проникая в его рот языком и целуя жадно, кусая в исступлении губы, стукаясь зубами, потому что тоже хотел урвать что-то для себя. Ему нравилась нежность и медлительность Джафара, но порой ему хотелось страсти и огня, чтоб разрывало душу. Но он тут же разорвал поцелуй, боясь, что его пламенность может истлеть советника короля.
Джафар дышал быстро и глубоко, немного хрипловато выдыхал и по глазам его было заметно, в какой крайней степени возбуждения он находится. И Масрур был бы и рад дальше продолжить эту игру, но через несколько минут Джафару нужно будет встречать Синдбада и при этом выглядеть обычно, а возбуждённый и неудовлетворённый, он вряд ли сможет вести себя естественно рядом с королём.
Финалис молча прижал его к себе, осторожно целуя в макушку и сразу вдыхая лёгкий цветочный аромат. На сегодня с них хватит ласки, иначе это и вправду во что-то выльется.
— Я просто так посижу... ладно? — дрожащим голосом шептал Джафар, уткнувшись в грудь финалису и пытаясь выровнять дыхание. — Просто посижу немного и пойду... Дела, дел совсем много. Но в этом месяце обязательно, хотя бы через неделю... да, там выпадает пару дней. Я постараюсь всё устроить. А то я уже так не могу... Но через неделю, обязательно через неделю...
Масрур ничего не говорил, потому что в данную минуту говорить что-либо было бесполезно. Их отношения не так уж и просты и они обязаны сохранять свою тайну, жертвуя нечто большим, чем временем.
Успокоившийся Джафар ещё пару минут посидел с Масруром, после коротко поцеловал его, затушил все свечи и покинул комнату молча, лишь у дверей тихо пожелал хороших снов.
Масрур молча смотрел в потолок. Сердце уже спокойно билось в груди, но неудовлетворённость неприятно ощущалась в теле. Джафар и вправду старается для них двоих, нужно ему хоть чем-нибудь помочь. Хотя бы подбодрить. И всё же, до следующей недели так далеко, а тепло, оставленное Джафаром, уже начинало исчезать.