Обычно подобные действия требуют смелости. Или же это является следствием безысходности. Как-то по-другому объяснить мой поступок не представляется возможным.

— Вы сами должны прекрасно понимать свою ситуацию.

Да, я снова записался на сеансы психотерапии.

И как бы я ни стремился объяснить или обосновать содеянное, так или иначе факт того, что подобный акт был просто жизненно необходим, оставался незыблемым.

— Да, — незамедлительно соглашаюсь, хоть и не смотрю говорящему в глаза. — ...Конечно, я понимаю.

Пусть на деле я уже давно безвозвратно запутался, не имея даже малейшего понятия, что же мне всё-таки делать...

— Тогда, пожалуй, приступим?

— Хорошо, — по-прежнему неуверенно, тихо и сухо отзываюсь я.

Но опять же — кто знает?

— Присаживайтесь, — и жестом указывает на стоящий подле себя стул, — и рассказывайте всё, что угодно, и — главное — не останавливайтесь.

Формальная вежливость, кроткая улыбка, терпеливое ожидание дальнейшего продолжения беседы — и первый этап закладки нового невербального знакомства был успешно пройден.

И уже в следующий момент меня мало волновали мои слова, значение, которое они несли, жуткие последствия, которые они могли бы сулить.

Разумеется, я прекрасно осознавал, что нарушал один из закоренившихся в собственном подсознании принципов: я раскрывал свою чёрную душу напротив сидящему незнакомцу, который тем временем смерял меня нечитаемым взглядом.

И при этом я не испытывал ровным счётом никаких эмоций. Даже самых потусторонних.

Ни капли страха, ни щепотки боли, ни нотки грусти, ни частицы разочарования.

Во мне гнездились как что-то само собой разумеющееся лишь непоколебимые пустота и уверенность в том, что то, что я делаю, — единственное правильное решение за последние пару месяцев.

...Даже сил жалеть себя уже не осталось. Возможно, последние из них иссякли ровно в тот миг, когда я только-только зашёл в этот кабинет.

К тому же вечно убегать от неизбежного не вышло бы. Да и глупо это отрицать — всё равно именно сюда вели все дороги.

Впрочем, даже так… Всё-таки, наверное, кое-что да осталось. Слепое желание сохранить хотя бы те грани своей души, которые всё ещё способны жить, чувствовать, а не существовать…