Взаимообмен помощью

Аяка уже давно не читает Аято своих коротеньких рассказов. А ведь ему так нравилось слушать их. Аяка не признается даже самой себе, что очень любит внимание, особенно от близких людей. Но она боится… Она, словно нежный цветок, выращенный в небольшом специально отведенном лично для нее помещении, еще ни разу не встречала негативной реакции. И поэтому так осторожна. У нее не завышенная самооценка и не чувства собственной важности. Она прекрасно осведомлена о том, что в мире полно писателей лучше нее. Во всяком случае, есть на то большая вероятность. Поэтому Аяка делится своим сокровенным только со старшим братом. Делилась до этого момента, по крайней мере.

И Аято понял давно — где-то в глубине души девушка хочет большего. Если бы она осмелилась, то многого бы добилась. У нее чудесный слог, интересный, незасмысловатый и свежий сюжет, живые персонажи. В целом Аяка, талантливая во многом, и в литературе, как оказалось, тоже. Но она не поверит словам старшего брата. Не потому, что она не верит ему вообще. Просто Аято заботится о ней и вряд ли допустит себе критику в ее сторону. Да и может любящий родной человек увидеть в ее творчестве какой-то изъян, если он сам в этом не эксперт?

Но Яэ Мико точно убедит Аяку. Только вот как бы так устроить все, чтобы Гудзи Великого храма Наруками, также известная как владелица самого крупного издательского дома согласилась на это? Она в своем деле мастер, и ее слова определенно возымеют желаемый результат в уговорах молодой писательницы.

Аято не задумывается о возможных последствиях. Им руководит чистый альтруизм и желание сдвинуть сестру с мертвой точки. Не может же она вечно писать только для себя и иногда делиться с братом своим «сокровищем». Пора бы его уже показать всему миру. Мир только обрадуется такому. Аято уверен.

Но Аято не знает кое о чем. Не знает так же, как и то, что у Аяки есть как минимум две отдельные тетради, в которых она пишет рассказы. Он хватает первую же попавшуюся ему на глаза рукопись, но чтобы совсем не опуститься в глазах сестры (ведь он и без того совершает не самый лучший поступок — забирает ее рукопись без спроса), не читает содержимого. Даже совсем чуть-чуть. Этим займется Мико. Это ее работа. Она в этом прекрасно разбирается. Он лишь посредник между Аякой и ее будущим. Ему не к чему читать то, в чем он уверен заочно.

Аято встречается с Мико на нейтральной территории, что нисколько не удивляет ее. Подлец из Ясиро всегда был непредсказуем. Но только не для нее. Мико не признает самой себе, но в этой непредсказуемости они похожи. И Аято прекрасно осведомлен о ее нелестных высказываниях в его адрес. Но сейчас он обращается к ней впервые (!) за помощью. Не для себя, а для сестры.

— А Аяку устраивает, что ее горячо любимый старший брат взял без спроса ее рукопись?

Улыбка не исчезает с лица Аято, а становится только чуть шире. Конечно, думает Мико и улыбается в ответ.

— Ладно, — словно с неохотой заявляет она, — я понимаю, почему ты так поступаешь. Мы оба знаем, какая Аяка скромная, в отличие от… Кхм.

Они договариваются о встрече завтра, в то же время, но у Мико в издательстве. Аято не удивляется такой смене — скорее всего, он придет уже к готовой стопке экземпляров, среди которых будет тот, что предназначен Аяке, с отзывом от самой Яэ Мико.

***

Аято в смятении. Впервые в своей жизни. Он ожидал всего, но не того, что слышит от Мико. Она зачитывает ему рукопись сестры, и Аято нравится все. Но кое-что вызывает у него вопрос. Много вопросов.

— Так вы не будете это издавать? — Начинает парень издалека, стараясь скрыть все свое замешательство за маской, как и полагает Мико.

Со стороны Гудзи раздается смех. Достаточно громкий, чтобы Аято потерял на долю секунды самообладание и дернулся. Кицунэ прикрывает нижнюю часть, хитро ухмыляясь, кажется, она даже слегка приоткрывает рот в полуулыбке, обнажая два клыка. А затем делает вид, что кашляет, чтобы придать себе серьезности. Или она продолжает смеяться, но уже над Аято?

— Глупенький, здесь же черным по белому указаны наши имена… — Она запинается, заметив как вытягивается в удивлении лицо Аято. Он не ослышался или…

— Я хотела сказать, что нам придется поменять имена главных героев и пару деталей. А вообще, — Мико встает со своего места, возвысившись над сидящей фигурой парня и делает шаг в его сторону. Аято поднимает взгляд на женщину и невольно сглатывает. В помещение, где было прохладно и довольно просторно парой минут назад, стало душно и оно будто уменьшилось в размерах. Или Мико увеличилась. Аято делает шумный выдох и, нервно усмехаясь, кивает.

Конечно — конечно.

— Ну и ну, дорогуша, — Мико качает головой, а затем опускается прямо к Аято, аккуратно положив рукопись обратно, на стол. Не успевает парень отреагировать, как та устраивается прямо у него на коленях. — Не тяжело? — Мико спрашивает это, но, кажется, ее не особо интересует ответ. Не на этот вопрос уж, точно.

— Не понимаю… — Аято в замешательстве смотрит на кицунэ.

— Мм, что же вы не понимаете, господин Аято? — Мико ухмыляется и тянет руку к подбородку парня. Проводит своими заостренными коготочками по его белой гладкой коже и плавно опускает по шее вниз, к воротнику. Улыбка сползает с лица, как и взгляд, который устремляется вниз. Аято инстинктивно старается не глядеть, вслед за Мико, туда.

— Вы возбудились, — констатирует она, с садистским удовольствием замечая, как краснеют кончики ушей у парня.

— Да-а, — протягивает Аято, явно желая продолжить фразу, но Мико резко прикладывает к его губам указательный палец.

— Не ври, хотя бы не когда это настолько очевидно, Камисато Аято.

Голова Мико слегка выше, так как она сидит на нем. Поэтому приходится слегка наклониться, чтобы присмотреться, что же творится на душе у «подлеца из Ясиро». Аято не удается сдержаться и он фыркает, слегка закатив глаза, за что получает удар ниже пояса. Нет это не удар. Мико опускает свободную руку и касается промежности штанов.

— Что…

— Что? Мм, полагаю, ты хочешь сказать, что я делаю? Или что я хочу сделать? Или что мы хотим?

Еще движение рукой. Аято не удается сдержать очередной вздох. Вслух. Он что, только что вслух вздохнул? Или это был приглушенный стон? А можно ли это назвать домогательством? Аято не хочет вообще думать — придется задуматься о многом. Как насчет начать со своей неудачной вчерашней затее? Как он вообще мог допустить такого?

— Хорошо, — Аято кивает. — Поменяем имена.

Мико со скучающим видом слегка отталкивает его, но парень не теряет равновесия и хватается за ее плечи. Хмурится. Мико это нравится.

— И закончим начатое дело вместе, верно? Уважаемый коллега, мы не может закончить дело с рукописью, пока у нас тут такая проблема, — Гудзи как ни в чем не бывало пожимает плечами.

Аято без слов кивает. Раз уж начал с неверно принятого решения, закончит тоже. А кончит ли?

Мико без особого стеснения, бросив нелепую шутку про его длинные рукава, растегивает ширингу. Когда хозяин штанов удивленно смотрит на нее, она без слов понимает, о чем он хотел бы спросить, да вот гордость не позволяет. Нет, они обойдутся без раздевания. Она уж точно. Почему?

«Да черт их знает, этих кицунэ», — с негодованием заключает про себя Аято, прикусив губу. Пытается выдавить из себя улыбку, но с губ срывается только очередной стон. Мико проводит рукой по возбужденному члену и довольно улыбается, но смотрит на него как на ничтожество.

— Зачем делать это, если так меня ненавидишь? — Аято спрашивает это с натянутой улыбкой вежливости. Но выглядит это все равно жалко.

— Любовь и ненависть, — произносит спокойным и ни капли не дрожащим голосом Мико, — сильные чувства. По сути, как две стороны одной монеты. Знаешь о таком выражении? «От ненависти до любви один шаг».

— Это что, признание…

— Нет, — протягивает Мико и смеется. Рука ее медленно поднимается по всей длине, касаясь края и затем плавно опускается вниз, заставляя Аято словно всем телом повторять, затаив дыхание. — Это ваше, человеческое. У нас все сложнее. Я не ненавижу тебя. Я даже нахожу тебя интересным. Очень.

Мико наклоняется при этих словах к нему, буквально выдохнув последние слова ему прямо в лицо. Аято быстро моргает и не успевает заметить, как рука кицунэ, покоившаяся на его шее, поднимается вновь к подбородку и тянет к себе. Мико впечатывается крепким поцелуем в парня. Тот лишь успевает сделать глубокий и шумный вдох. Мико целуется мокро, без особого стеснения лезет языком ему в рот и по-хозяйски, нагло исследует рот изнутри. Даже кусает его, больно, но не до крови.

Аято не плох в поцелуях. Но такая агрессивная напористость и любопытство со стороны Гудзи обезоруживает даже его. Он кладет руки, все это время покоящиеся на коленях, а после того, как их заняли, находящиеся на полу, к кицунэ на бедра. Проводит ими вверх, осторожно, изучая очертания тела женщины сквозь тонкую ткань. А затем в голову прокрадывается озорная мысль. Аято старается как можно незаметнее дотянуться до того места, где по предположению, может находиться основание невидимого лисьего хвоста.

— Ауч.

Укусила. Больно.

— Не позволяй себе так много, — с ухмылкой заявляет Мико. Она уже не выглядит так безобидно. Не после того, как прокусила до крови нижнюю губу Аято. Теперь их «развлечение» точно не удастся скрыть.

— Предлагаешь мне сидеть без дела, пока ты пытаешься «завершить» наше дело, о уважаемая Гудзи? — Аято ухмыляется ей в ответ, все еще оттирая кровь с нижней губы.

— Ах тебя это не устраивает? Ну что ж, — Мико слегка отодвигается от парня, чтобы, когда тот совсем уже потерял всякие надежды на продолжение, толкнуть того, уложив полностью на пол.

— Что за…

— Будем обмениваться помощью, — Мико произносит это, привстав, чтобы уместить свои бедра уже у него на плечах. — Теперь видишь что-нибудь, напоминающее хвост?

Со стороны парня раздается только неуверенный смешок. Подловила. Ловкая, хитрая и читающая насквозь, а еще больно кусающая. А теперь еще и раскрывающая перед ним такие виды. Аято не может поверить в то, что происходит, но смущению тут уже нет места. Отодвинув от лица длинные концы платья, он разочарованно вздыхает. Ни намека на спрятанный в трусах хвост. Аято тычется носом в промежность сквозь хлопчатую ткань. Пахнет приятно. В свою же очередь Мико только пробует на вкус его возбужденную плоть. Осторожно проводит языком вокруг головки, а затем уже уверенно опускается, поглотив член на половину. Она чувствует легкий порыв ветра из легкий прямо в промежности и довольно хмыкает, слегка коснувшись кожи кончиками своих острых зубок. Аято крайне осторожен. Он пускает в ход все — руки, язык, нос. В теории он знает, как можно удовлетворить женщину. Но на практике он никогда этого прежде не пробовал. И уж точно не думал, что первый раз придется на саму Яэ Мико.

Она дергает бедрами навстречу его движениям носом и пальцами, когда он натыкается на выступивший твердый бугорок. «Неужели нашел», — думает Мико и высвобождает рот, чтобы откомментировать «успех» в поисках клитора, но запинается. «Чертов подлец», — замечает про себя Мико, едва сдерживаясь, чтобы не простонать это вслух. Аято хорош и она не останется у него в долгу. Мико вновь погружается в «работу» с возбужденным членом Аято. Но тот словно никак не реагирует. Продолжает аккуратно водить пальцами по промежности, задевая клитор. В трусах становится слегка влажно.

Мико понимает только с опозданием, как парень плавно спускает с нее нижнее белье. Кинув что-то вроде «ничего не поделаешь», Аято с неприкрытым интересом и восторгом рассматривает возникшую перед ним картину. Не как в учебниках по анатомии. Совершенно другое дело. Аккуратно разодвинув половые губы в сторону, он вдыхает аромат кицунэ. Проведя носом вниз, прямиком к клитору, он возвращается назад, вверх и уже языком пробует на вкус вход во влагалище. Со стороы Мико срывается приглушенный стон. Она двигает бедрами в сторону Аято, отчего язык парня нечаянно проникает внутрь, совсем чуть-чуть. Мико отвлекается, приподнимает голову и рычит.

«Нравится», — заключает про себя довольный Аято и продолжает проникать языком дальше, одновременно с этим играясь пальцами с клитором. Мико стонет громче, уже не сдерживаясь и, кажется, отвлекшись от своего занятия. А затем разочарованно и шумно вздыхает, чувствуя пустоту во влагалище. Аято плавно убирает указательный и средний пальцы с клитора, уже проникает ими во влагалище. Указательный палец замещает большой.

— Давай же, — не сдерживаясь, произносит, срываясь на крик Мико и двигает бедрами навстречу. Полностью покрытый естественной смазкой вход во влагалище впускает пальцы Аято без особых затруднений. Движения постепенно ускоряются, с каждым выходом все резче, увереннее и глубже. Вместе с этим Аято не оставляет без внимания и клитор. Неожиданно Мико выгибается в спине, не в силах больше сдерживаться.

«Черт», — Аято вовремя отвлекся. Кицунэ вовсе не сдавалась.

Когда это превратилось в соревнование? Увлекшись, он не заметил, как Мико вернулась к его возбужденному члену. Значит, это было лишь подыгрывание? Неужели… Но нет, Мико лишь на половину подыгрывала. На самом деле выдержка у кицунэ была куда более сильной, чем мог себе представить парень.

«Славно постарался, но лучше не расслабляйся», — довольно подумала Мико, заметив, как член Аято задергался, став тверже прежнего. Все это время оставленный без внимания, он так отреагировал лишь на ласки рукой. Мико взяла член в рот, начав играться языком с его головкой, а затем опуская его все глубже, почти а всю длину и резко, не успев ощутить кончик на небе, приподнялась, выпустив изо рта. Так она повторила несколько раз, пока Аято не кончил.

«Какая жалость, не успел», — ехидно заметил про себя парень, когда та резко отодвинулась, чтобы не испачкаться. Но ему нужно было еще довести свое дело до конца.

***

Прежде светло-розовые, щеки Аяки залились кровью, приобрели цвет томата. Девушка старалась избегать зрительного контакта с самой Гудзи священного храма Наруками. Она договорилась с ней о встрече прямо у себя в издательском доме. Но откуда она знала о творчестве Аяки? Девушка не допускала мысли обвинять во всем это брата. Даже когда узнала об этом от самой Мико. Ей было не настолько обидно, сколько страшно, что же брат дал той прочитать. Почему она так боялась, ведь Гудзи, как и брат, были так довольны, вели себя как обычно.

Ее встретили тепло, с улыбкой. Мико всегда питала к Аяке больше симпатии, чем к ее старшему брату. Так почему же она так боится заглянуть той в глаза?

Обложка книги ничего не предвещала, как и название. Никому. Кроме Аяки. Она знала, какой из рассказов так назывался. Она сама долго думала и хотела даже сменить его. Но оставила как есть. И теперь оно, в печатном виде, обернутое в аккуратную обложку, красуется прямо на столе, перед глазами Аяки.

— Ну чего ты стесняешься, даже не посмотришь на меня? А я ведь всем довольна. Эта книга определенно сыщет успех среди читателей.

— Да? — Аяка неуверенно, с большим усилием, но все же поднимает взгляд с обложки. Улыбается, но только ртом. Глаза выдают страх и смятение. Мико понимающе кивает.

— Конечно. Не только же про приключения и путешествия людям читать. А главное, что ты удивительно правдоподобно описала весь этот…процесс.

Мико хотела бы еще спросить, откуда столь юной девушке знать о подобном, но решила воздержаться от подобного. И без того смущенная Аяка едва сдерживалась. И, кажется, слова Мико повлияли на нее. Девушка расслабила плечи и перестала мять пальцы.

— Только будь добра, в следующий раз, если у тебя возникнет желание публиковаться, приходи сама, не стесняйся. Хорошо?

Аято, все это время стоящий неподалеку, у входа, кидает на Мико подозрительный взгляд. Та будто и не подозревает о его существовании в кабинете. До тех самых пор, пока Аяка, под продолжающиеся сыпаться с уст Мико компименты ее стилю и слогу, не приближается к выходу.

— А с вами, Аято, у нас еще остались нерешенными кое-какие вопросы. Задержитесь ненадолго.

Аяка не понимает, о каких вопросах идет речь, но ее воображение рисует очередную пикантную сцену, от которой кончики ушей девушки вновь загораются. Мико замечает это краем взгляда и довольно хмыкает. Когда Аяка закрывает за собой дверь, она лишь слышит:

«Мы еще не все распробовали».