Сонные коты и их лунышко

Они не часто спят вместе, втроём. Как минимум потому, что относительно большая кравать была только в съёмной квартире Юнхо – но даже его двуспальная с трудом позволяла им всем устроиться достаточно удобно. Чаще бывало так, что к старшему заваливался после пар, уже под вечер, Гиук, отказываясь выслушивать (несуществующие) протесты своему пребыванию, устраиваясь уютно у Чона под боком, обнимая поперёк груди и утыкаясь носом примерно туда же, что-то ворчал про тяжёлый день и что скучал по нему, благодарно принимая успокаивающие поглаживания тёплых больших ладоней по напряжённым плечам и растрепавшимся волосам; совсем скоро Ли засыпал, немного беспокойно ворочаясь – довольно часто его мучали кошмары – и сопя куда-то в чужие рёбра, но быстро успокаивался, чувствуя всё те же руки на спине и шее, мягко гладящие и вырисовывающие маленькие узоры на карамельной коже. Это всегда хорошо срабатывало, будто Юнхо был ловцом снов, одним своим присутствием и прикосновениями способным прогонять болезненное наваждение и дарить спокойный, впервые за последние несколько дней, сон. Неосознанно младший льнул к нему сильнее, как единственному своему спасению, чем вырвал из груди Чона слабые умилённые смешки, о которых, само собой, даже не догадывался, прижимаясь щекой к тёплой ткани чужой домашней безразмерной футболки чёрного цвета. Иногда старший не сдерживался и делал пару снимков спящего и невероятно милого Ли, чтобы потом отправить их Минги, с какой-нибудь слащавой подписью и обязательно упомянуть, что они оба скучают по своему парню. И что он поцеловал их младшего на ночь за них обоих. Сон, в свою очередь, отвечал с десятком плачущих смайликов и обещал в ближайшее время найти возможность провести его с ними двумя. Утром они оба встают только когда просыпается Гиук – Юнхо с час точно лежал почти не шевелясь, чтобы не беспокоить сон юноши, только мягко играясь с его завившимися снова волосами. Старший делает себе утренний кофе, для Ли же заваривая вишнёвый чай, который хранится в его квартире только из-за младшего, вытаскивая из кухонного шкафчика печенье, прикупленное на днях, пока сам Гиук, не до конца ещё проснувшись, клюёт носом, сидя в углу за небольшим столиком. В такие моменты он выглядел до одури по-домашнему: в слишком большой кремовой футболке, снятой с чужого плеча, – возможно, это была одна одна из немногих вещей Сона, оставленных у него дома. – с кудрявым цветастым гнездом на голове и заспанным лицом. Это вызывало невольную ласковую улыбку на лице Чона и желание прижать это сонное чудо к себе, и чтобы не отпускать больше никогда. Делает, правда, немного другое – оставляя небольшую тарелочку с печеньем на столе, переставляет чашки, а потом притягивает чужое лицо за подбородок, чуть наклоняясь в свою очередь, чтобы оставить несколько поцелуев на мягких щёчках, вызывая лёгкое ворчание и смешки, наигранно недовольное «– Хёён, прекрати, щекотноо.» Но всё равно потом целует в уголок губ, отстраняясь, и щурится озорно на погрустневший чайный взгляд, гаденько смеясь. Ли лишь вздыхает чем-то похожим на «Вредина-хён», сам встаёт, поднимаясь немного на носочках, закидывает руки на чужую шею, чуть опуская и упрощая себе задачу, утягивает старшего в ленивый осторожный поцелуй, довольно ухмыляясь, когда чувствует большие, приятно тёплые ладони на своей талии.

Или иногда бывало так, что появлялся только Минги, чуть помятый, но улыбающийся ярко, как и всегда. В такие времена их младший бывал слишком загружен учёбой, поэтому они чаще проводили время только вдвоём. Он обязательно приносил с собой какое-то печенье и любимый кофе Юнхо из кофейни в нескольких кварталах от его дома. Узнавал, как прошёл его день, убаюкивая в объятиях на небольшом диванчике с двумя милыми подушками, которые когда-то принёс в чужую обитель Гиук, зарываясь пальцами в высветленные недлинные волосы и даря несколько коротких поддерживающих поцелуев в висок и макушку, выслушивая всё о произошедшем. Они могли несколько часов провести за разговорами или в тишине, прерываемой только негромким боромотанием какого-то шоу по телевизору, которое ни один из них не смотрел, больше нежась в тёплых объятиях друг друга и просто наслаждаясь присутствием любимого человека. Когда время на часах медленно переползало за одиннадцать вечера, а Чон уже начинал клевать носом, Сон мягко тормошил старшего, чтобы они могли по-нормальному приготовиться ко сну лечь в кровать, а не ютиться на не слишком подходящем им по размеру и удобном диванчике. На немного осоловелый взгляд и застывший в тёмных, кажущихся почти чёрными в полумраке комнаты, глазах молчаливый вопрос только улыбался ярко и открыто, как умел только он, кивая и уверяя, что останется до утра. Они делали дурацкие и милые селфи через зеркало с масками на лице или ещё чем-то, чтобы отправить потом Ли, поддразнить и отвлечь его ненадолго от рутины, напомнить о том, как сильно они оба любят своё чудесное лунышко и скучают, не имея возможности пересечься с ним на учёбе и встретиться вне её. Ответ приходил часто только ближе к концу следующего дня, но они понимали, что Гиук действительно был ужасно занят всем и просто напоминали время от времени позволять себе отдохнуть, хорошо кушать и пить достаточно воды. Просто ради собственного спокойствия. Потом действительно укладывались в постель, ещё недолго переговариваясь, пока сон окончательно не сморит кого-то первым. Юнхо утыкался носом куда-то между чужих ключиц, щекоча пушистыми и ещё немного важными волосами шею и подбородок младшего, заставляя того забавно фыркать, и крече обнимал его за талию, выводя пальцами незамысловатые узоры на крепкой спине, скрытой под одной из стащеных из его гардероба светлых домашних футболок. Тихое признание в любви теряется в немного растянутом вороте этой же футболки, но Сон умудряется услышать и ответить таким же еле слышным, позволив шёпоту затеряться в чужих волосах вместе с несколькими короткими поцелуями-бабочками куда-то в макушку. Просыпаясь за десяток минут до одного из будильников, они просто валяются, обнимаясь и воруя друг у друга короткие ленивые утренние поцелуи.

Такое тоже бывало часто, когда занят оказывался Юнхо – Гиук приходил на съёмную квартиру Минги, оповещая о своём присутствии шуршанием пакета с чем-то явно вкусным и негромким ворчанием на какую-то мелочь. Оставлял свою ношу на кухне, закинув туда и учебную сумку, после уже направляясь в комнату к Сону, работающему над чем-то за столом в одном наушнике. Осторожно обнимал со спины за плечи, чмокая коротко за ушком, и устраивал голову на чужом плече, наблюдая. Через несколько минут старший отвлекался наконец от своего занятия, тихо приветсвуя и тепло улыбаясь, встречаясь взглядом с чайными глазами, так же светящимися нежностью, после аккуратно прикасаясь губами к маленькой родинке на виске, прячущейся за волосами – их небольшой ритуал. Минги всегда в такие дни старался закончить со своими делами быстрее, при возможности откладывая их на попозже, чтобы провести время только со своим лунышком, тёплым и немного усталым, включая незамысловатую дораму или аниме на ноутбуке, позволяя Ли улечься на нём, как тот захочет, и запуская вечно холодные пальцы под тёмно-фиолетовую толстовку, пахнущую сладковато Юнхо, но сидящую на младшем так правильно, оглаживая невесомо мягкую кожу. Гиук на это действие слабо дёргался, перехватывая чужие ладони и сплетая пальцы укладывал их поверх тёплой ткани, сильнее откидываясь на чужое плечо, щекоча растрёпанными волосами открытую шею и немного ухо. Через пару серий Ли уже начинало неумолимо клонить в сон – скопившаяся за долгий день усталость давала о себе знать, а исходящее от человека рядом тепло манило ещё сильнее, заставляя довольно промычать, когда большие руки обнимали и прижимали ещё ближе. Сон осторожно убирал ноутбук на пол, устраивая младшего в своих руках удобнее, накрывая их одеялом и оставляя почти неслышное пожелание сладких снов в чужих волоса, чуть позже отправляя пару сообщений Юнхо, а потом какое-то время просто залипая в социальных сетях или размышляя о чём-то, вглядываясь в трещенки на потолке. Первым обычно просыпался Гиук, старался выпутаться из медвежьих объятий Минги и при этом не разбудить – эта затея из раза в раз проваливалась, но старший не подавал виду, что уже не спит, поэтому Ли ни о чём не подозревая уходил в ванную, пока он позволял себе полежать ещё немного.

Но всё же бывало, очень редко, только в какие-то большие выходные или праздники, когда они втроём собирались вместе. У Юнхо, да. Гиук всегда приходил с чётким пониманием, что останется на ночь, если позволят – конечно позволят. – и уговаривал Минги тоже, часто аргументируя это тем, что они не так часто проводят вечера вместе. Тот, конечно, тоже соглашался; Чон был только за и уговаривать его не приходилось. Включая фильм – один из любимых и засмотренный уже настолько, что они могли бы воспроизводить диалоги из сцен, но который пересматривали раз за разом. – и перенёс все подушки и одеяло, усаживались прямо на пол перед диваном, немного дурачась, в шутку таская друг у друга снэки, принесённые младшими, но когда успокаивались – становились похожими больше на один большой клубок объятий с Ли посередине, иногда хихикающий и тихо-тихо переговаривающийся между собой. К концу фильма кто-то точно засыпал – чаще всего это был Минги, – и его приходилось переносить в спальню, так как будить это чудо никому не хотелось совершенно. Уложив спящего Сона в постель, они вдвоём готовились ко сну, еле слышно разговаривая, немного совсем дурачились в ванной, стараясь не сильно шуметь, после тоже возвращаясь в спальню. По обыкновению, Гиук укладывался ближе к середине кровати, притягивая в объятия мирно сопящего хёна, дожидаясь, когда Юнхо тоже устроится поудобнее, перехватывая их обоих и зарываясь носом в чужие волосы. Делали они именно так по паре причин, но основная – Ли всегда довольно беспокойно спал, часто ворочаясь и иногда из-за этого умудрялся падать с кровати, пугая сонных старших и пугался из-за этого сам. Поэтому подобная схема казалась самой практичной и безопасной, плюс они все имели доступ к друг другу во сне и это успокаивало. Они вдвоём засыпали не слишком скоро – Чон игрался с мягкими локонами, пропуская их сквозь пальцы, и шептал другому на ушко какие-то глупости, заставляя сдерживать смущённые смешки ещё и от щекотных ощущений поцелуев в чувствительное место за ушком и родинку на виске.