В общем-то, Тек все понимал. Он взвесил все «за» и «против» с самого начала, еще тогда, когда новоявленный Император своим измученным, дребезжащим голосом зачитывал обращение с каждого голоэкрана в галактике. Республика была слаба и разобщена, и бесконечные войны истощили все ее ресурсы. Так или иначе, но ей суждено было пасть – и она пала, уступив место чему-то совершенно новому.
Наступали времена порядка.
Братья были не согласны, конечно же. Тек и не ожидал от них понимания, хоть новенькая, Омега, и подавала какие-то надежды. Они не хотели – а может, и не могли – увидеть всех перспектив, открывшихся их отряду со сменой режима. Сработавший чип-ингибитор Кроссхейра только сильнее убедил их в том, что Империя не желает для галактики никакого добра. Иногда Тек задавался вопросом, как окружающие могут быть настолько слепыми. Существование в мире аквариумных рыбок несколько угнетало.
Разумеется, он пошел с ними – они были его семьей, пусть и не разглядели выгоды в сложившейся ситуации, не могли увидеть иных оттенков, кроме привычных и понятных черного и белого. Но семью не бросают. Они всегда держались друг за друга – пока не случилось то, что случилось.
Отряд шел за Хантером, Хантер слушал Омегу, добренькую сердобольную Омегу с ее чудовищным акцентом и желанием творить добро без оглядки и размышлений о последствиях. Рэкер в ней души не чаял, и даже тихий и отстраненный обычно Эхо становился совершенно другим. Тек не мог не признать, девчонка была тактическим гением – но ее подростковая горячность втягивала их в переделки чаще, чем вытаскивала из них. Все было разрешимо, конечно же. Впрочем, легче от этого не становилось.
Про Кроссхейра будто забыли. Он оказался вычеркнут из жизни отряда, выбелен начисто, и, если Теку – и ему одному – случалось упоминать в разговоре его имя, ответом служили только поджатые губы Хантера, пристыженный, непонимающий взгляд Рэкера и обычное стоическое молчание Эхо.
Это было страшно.
Это было неправильно.
Они никогда не бросали своих.
Как оказалось, Кроссхейру тоже было что сказать по этому поводу. На Камино, предлагая им выбор, буквально прося их одуматься и возвратиться с ним в Империю, он выглядел по-настоящему сломанным. Отряд винил его в том, что он не попытался вернуться к ним; как оказалось, у монеты была и вторая сторона. Просто никто и не подумал вернуться за Кроссхейром.
Тек был с ним согласен. Кроссхейр видел преимущество Империи, даже избавившись от своего чипа; понимал необходимость в установлении всеобщего порядка и знал, какой ценой он дается. И он готов был заплатить эту цену -- в одиночку, без отряда, если придется.
Решение далось Теку легко. Он только кивнул на прощание Хантеру и Эхо, хлопнул по плечу ошеломленного Рэкера и встал рядом с Кроссхейром.
Они – братья, сказала Омега на прощание. Тек никогда об этом не забывал.
Плечом к плечу они стояли и смотрели, как «Мародер» стремительно исчезает в прозрачной голубизне каминоанского неба.