Эльфы — вольный народ. Боги природы подарили эльфам мудрость и бессмертие, боги солнца и дня наделили их нежным станом и утончёнными чертами лица, боги музыки — прекрасным слухом и мелодичными голосами, таким, что песни их очаровывают каждого, кто их услышит, боги Луны подарили им лунное сияние в волосах, сделав такими, словно в них отражено мерцание далёких звёзд. Именно эти светлые волосы вместе с остроконечными ушами являлись отличительными признаками детей леса. И только боги ночи отвернулись от этих чистых созданий, сказав, что им не место во тьме. С давних пор так и повелось, что эльфы не поклонялись богам ночи и не устраивали в их честь великие празднества. Остальные боги с недоумением смотрели на тех, кто так легко отрёкся от последователей, но у повелителей тьмы были свои планы и принципы. Однако... Могло ли так продолжаться вечно? Неужели никто из эльфов не хотел увидеть, что там на тёмной стороне?
Всегда находились те, кто был против и вот спустя столетия, после расселения эльфов в лесах Лэз'Йолля некоторые из них увлеклись тёмными искусствами и науками. Эльфам дарована вечная жизнь, так что никому из них не нужна некромантия... Однако... Будь проклят тот день, когда эльф возжелал власти. Мертвые заполонили эльфийские леса, которые пылали зелёным огнём скверны. Ожившие трупы бесчинствовали во всех уголках Лэз'Йолля, ведомые волей безумного мятежника, возжелавшего мирового господства... Пришлось вмешаться даже богам. С тех пор мятежник и его сообщики были навечно прокляты. Совет богов хотел стереть их с лица земли и предать забвению, однако боги тьмы взяли их под своё крыло. С тех пор волосы их темны, словно сама ночь, кожа бледна, ибо не касался её больше солнечный свет. Тёмные эльфы скрылись из мира света, неся ответственность за прошлые грехи.
Эту легенду Ши Цинсюань не раз слышал из уст брата. И каждый раз он задавался вопросом... Разве власть стоит того, чтобы променять пышущие жизнью зелёные леса на замогильный холод и тьму пещер? Он задумчиво хмурился и замирал, не шевеля даже кончиком острого ушка. Но думал он не долго... Ровно до того момента, как брат говорил, что пора спать. Сам же Ши Уду на его "Ну почему?" отвечал, что, чтобы такое понять, нужно вырасти. Ши Цинсюань обижено на него бурчал, но вскоре засыпал.
Эта легенда из детства перестала волновать Ши Цинсюаня, когда он вырос. Были у него дела поважнее, чем вспоминать события давно минувших дней... Молодой эльф наконец-то стал совершеннолетним. Он прожил достаточно, чтобы принять участие в своём первом празднике Луны. В самую лунную ночь года эльфы плясали и пели от заката до восхода и эль лился рукой. Если эльфы что-то и умели, так это праздновать с размахом. Каждый смертный мечтал попасть на праздник Луны и провести его среди прекрасных созданий, чарующими голосами распевающими эльфийские баллады. Впервые Ши Цинсюань был предоставлен самому себе и не думал о том, что "брат его накажет".
Ночь, свет полной луны и яркие звёзды отражались в тёмном зеркале спокойного озера, тихую гладь которого не искажали волны. Ши Цинсюань не заметил, как остался один. Смех других ушастых звучал отдалённо, приглушённо, а вскоре и вовсе затих.
Ши Цинсюань осмотрелся и поднял голову. В его зелёных глазах отражались мириады звёзд, и луна придавала им какой-то особенный блеск... Эльфёнок завороженно насвистывал какой-то мотивчик. Вдруг где-то рядом хрустнула ветка. Это не эльф... Эльфы ходят легко и не издают шума: лес их любит и оберегает. Острые ушки дёрнулись, и Ши Цинсюань замер. Он посмотрел в сторону звука и увидел промелькнувшую там тень.
— Кто здесь? — стараясь совладать с голосом, спросил Ши Цинсюань. Он постарался сделать максимально храброе лицо и в ответ на это услышал тихий, словно шелест опавшей листвы, смешок. Незнакомец показал себя, выйдя на лунный свет. Ши Цинсюань подумал, что это человек.
— И почему же одинокий эльфёнок так сильно отбился от своих? — спросил Ши Цинсюаня парень.
— А что нельзя? — с вызовом спросил Ши Цинсюань.
— Ну, если тебе разрешают, то можно.
Мало ли что можно случиться с маленьким эльфёнком ночью в лесу... Мало ли кого он может встретить...
— Я не маленький! — Ши Цинсюань топнул ножкой. — И вообще, ты на себя намекаешь? Что мне может сделать простой человек? — он гордо вздёрнул носик.
— Человек? Хм... Интересно... — парень задумчиво отвёл взгляд. — Но ладно, тебя хоть как зовут? — перевёл он тему.
— Ши Цинсюань, — эльфёнок с подозрением посмотрел на парня, севшего на ствол поваленного дерева. — А тебя?
— Меня Хэ Сюань, — он протянул руку эльфу, помня, что у людей это является традиционным для знакомства жестом. Ши Цинсюань удивлённо на нее глянул.
— М? Тебе что-то подать?
— Нет, просто у людей так принято. Забудь, — Хэ Сюань пожал плечами и опустил руку. Ши Цинсюань сел рядом с ним и вновь перевёл взгляд на водную гладь.
— Знаешь... — как-то отстранённо прознёс Хэ Сюань. — Мне всегда становилось спокойнее у воды... Ночью это как будто второе небо... — он не знал, почему сказал это... Просто захотелось поделиться этим в тишине леса.
— Ой, и правда ведь! — звонкий голос Ши Цинсюаня как будто разрушил хрупкое доверие, повисшее между ними, заставив Хэ Сюаня умолкнуть. Ши Цинсюань продолжил что-то щебетать, а Хэ Сюань его слушал и думал о чём-то своём. Однако вскоре и сам был втняут в разговор. Так они и проболтали всю ночь. Но стоило первым предрассветным лучам окрасить чёрное небо в синий, Хэ Сюань тут же попрощался с Ши Цинсюанем и удалился быстрее, чем тот успел спросить его, когда они смогут встретиться вновь.
Однако... Следующим вечером Ши Цинсюань пришёл на то же самое место и снова встретил там Хэ Сюаня. И так они встречались каждый день, обсуждая звёзды, прошедший день и многое другое. Ну, точнее говорил в основном Ши Цинсюань, а Хэ Сюань его слушал, иногда вставляя какие-то комментарии. Но если говорил Хэ Сюань... Эльфёнок затихал и внимательно его слушал. Что-то в его сердце замирало, когда он слышал этот чарующий тихий голос. Он хотел увидеть Хэ Сюаня днём и познакомить со своим братом, но его ждал резкий отказ.
— Нет. Даже не проси. Ноги моей не будет в эльфийской деревне.
— Но почему? — Ши Цинсюань поднял на него расстроенный взгляд. — Ты бы очень понравился моему брату... Ты умный и серьёзный... Он говорил, что мне стоит общаться с такими...
— Он не будет мне рад.
— Это потому что ты просто человек? У него нет таких предрассудков...
— Да. Именно поэтому. Потому что я человек. Я больше не хочу об этом говорить, — Хэ Сюань закончил неудобный ему разговор. И больше Ши Цинсюань не заводил эту тему, потому что за их знакомство понял, что Хэ Сюань упрям и если он чего-то не хочет, то его не убедить.
В один из вечеров Хэ Сюань рассказывал ему легенду про когда-то самую яркую звезду их небосвода, которая влюбилась в Солнце и, не имея ни единого шансы светить вместе с ним, погасла, погрузившись во тьму, став владычицей ночи. Ши Цинсюань был так очарван этим голосом и видом Хэ Сюаня: в свете луны его черты лица казались такими печально-красивыми, бледная кожа, словно бы была создана, для того чтобы на неё падал холодный лунный свет. Хэ Сюань повернулся к нему, чтобы что-то спросить, и Ши Цинсюань, как под воздействием чар, потянулся к нему, чтобы поцеловать. Но не успели их губы соприкоснуться, как Хэ Сюань резко поднялся на ноги и в свете луны блеснула серебряная серьга, украшающая острое, как и у Ши Цинсюаня, ухо.
— Нам нельзя, — Хэ Сюань понял, что его уши, которые он так старательно скрывал, стали видны, и поспешно прикрыл их волосами.
— Ты не человек... — тихо произнес Ши Цинсюань. — Почему ты раньше об этом не сказал? Что ты... Ты... — у Ши Цинсюаня всё сошлось: и тёмные, как воронье крыло, волосы, и глаза цвета увядшей травы, и бледная кожа, и отказ встречаться при свете дня. Глупый, глупый Цинсюань... Не смог догадаться раньше...
— А ты бы остался со мной, если бы знал, кто я? — Хэ Сюань усмехнулся.
— Да... — тихо произнес Ши Цинсюань. — Я бы остался... Но ты мне соврал...
Хэ Сюань не стал оправдываться, просто молча скрылся в ночи. Да. Он соврал. Но он привык, что, узнав кто он, к нему начинают относиться как к врагу. Он устал.
От одиночества, от вечного молчания, от душных каменных стен. Он хотел просто провести время с кем-нибудь, кто не будет держать руку на мече, в любой момент готовясь пронзить его сердце. Хэ Сюань пообещал себе, что больше никогда не вернётся к этому озеру...
Ши Цинсюань же приходил туда каждую ночь и ждал... Ждал, чтобы объяснить, что он не хотел полностью прекращать общение. Чтобы сказать, что ему неважно, кто Хэ Сюань такой. Без Хэ Сюаня в его сердце было почему-то так пусто... Так хотелось снова почувствовать его тепло рядом, чтобы он снова выслушал его, чтобы снова рассказал ему древнюю легенду...
Дни тянулись один за одним, и так прошёл год. Ровно до следующего праздника Луны. Ши Цинсюаня захлестнули грустные чувства, и в этот раз он сам ушёл от шумного празднества к тихому уголку у озера. С прошлого года тут ничего не поменялось. То же дерево. Смотря на него, Ши Цинсюань вспоминал все те разговоры, что были у них с Хэ Сюанем. Как и в прошлом году из задумчивости его вывел хруст ветки.
— Хэ-сюн... Это ты? — с надеждой спросил Ши Цинсюань. Он хотел его увидеть. Хотел его обнять...
— Да, — раздался тихий голос рядом.
— Правда ты? — Ши Цинсюань обернулся и на самом деле увидел Хэ Сюаня.
— Я... Я сейчас уйду... Извини, что потревожил.
— Нет-нет, стой! — Ши Цинсюань схватил Хэ Сюаня за руку. — Пожалуйста, не уходи... — всхлипнул он Хэ Сюаню куда-то в плечо.
Хэ Сюаня давно не обнимали так... Он не знал, что ему сказать, лишь приобнял Ши Цинсюаня сам, легко касаясь его. — Я так скучал...
— Скучал? По мне? — удивлённо спросил Хэ Сюань и тише добавил: — Я тоже скучал.
Они обнимались в свете луны. Ши Цинсюань приподнялся на носочках и легко коснулся губами губ Хэ Сюаня. Он так давно хотел получить этот поцелуй... Хэ Сюань бережно целовал светлого эльфёнка в своих объятиям. Им не стоило этого делать, но Хэ Сюань не мог прервать поцелуй или выпустить Ши Цинсюаня из своих объятий.
— Останься со мной... — тихо попросил Ши Цинсюань.
— Останусь. Я не смогу уйти сейчас... — голос Хэ Сюаня звучал как-то печально.
— Ты не рад меня видеть? — Ши Цинсюань не мог понять печаль Хэ Сюаня.
— Я рад... Я хотел тебя увидеть, но... — Хэ Сюань тяжело вздохнул. — Ты знаешь легенду о том, как появились тёмные эльфы?
— Да... Мне брат рассказывал в детстве...
— Тогда ты знаешь, что нам нельзя любить.
— Любить? Я не понимаю, о чём ты... В легенде нет слов о любви...
— Хорошо... Тогда расскажу тебе я. Однажды эльф полюбил смертного. Он был счастлив в любви своей ровно до тех пор, пока его избранник не начал стареть... Эльф стал одержим идеей сохранения жизни и воскрешения... Однако... Смертным суждено умереть. Эльф не успел. Не успел найти нужные знания... Его любовь умерла. И он сошёл с ума. Озлобленный, полный ненависти ко всем богам и живым... Он принёс своё тело и душу в жертву кровавому ритуалу, воскрешая всех, кого мог, насылая чуму мертвецов на весь свет... От него отказались все боги, и ему не оставалось ничего кроме забвения, однако богиня ночи, знавшая все ужасы любви, приняла его в объятия тьмы... Условие было только одно. Никогда больше не любить.
— Ох... — эта версия легенды звучала ещё печальнее.
— Поэтому... Мне нельзя было влюбляться...
— Было? — осторожно спросил Ши Цинсюань.
— Да, — Хэ Сюань поднял взгляд на Ши Цинсюаня. — Но уже поздно. Я нарушил единственное правило.
— Ты... — Ши Цинсюань находился в смятении. Его сердце билось чаще и чаще. Он его любит... Любит... Любит... — Я... Я тоже люблю тебя, Хэ-сюн... — прошептал Ши Цинсюань.
За этим признанием не последовало божественной кары, хотя Хэ Сюань её ждал. Он думал, что стоит ему полюбить, как он рассеется белым туманом забвения, однако ничего не случилось. Только на небе ярко блеснула одинокая звезда.