Препод задерживался. Саша влетел в кабинет не стучась:

— Вы слышали, что Семёна отчисляют?

Все выдержали паузу. И загудели:

— В смысле? За что?

— Типа за неуспеваемость. Говорят, он по всем срокам с курсовой пролетает.

И снова пауза, которую нарушил Антон:

— Не понял. У нас один научрук, всё шло нормально. До защиты ещё куча времени.

— И так понятно, в чём причина, — сказала Аня с камчатки. — Когда он комиссию вызвал, уже было понятно, чем это закончится.

Все снова загудели, но препод всё-таки пришёл.

***

— Думаешь, его из-за общаги? — шмыгнула носом Машка и надела третьи носки.

Аня пожала плечами:

— А из-за чего ещё?

— Так жалко… Он ведь ради всех старался.

— Он знал, на что шёл. Сидел бы тихо — и отсюда бы не выгнали, и из универа.

Скипел чайник, и Аня залила чайный пакетик в кружке.

— Наливай, и спрячем сразу. Сегодня опять проверять будут.

— Давай обогреватель ещё полчаса постоит, дубак нереальный.

***

Заведующая общежитием Наталья Ивановна расстегнула верхние пуговицы кардигана и убавила мощность. Новенький обогреватель слишком уж жарил, хотя утром, с началом рабочего дня, ей всё равно приходилось несколько минут сидеть в пальто — за ночь кабинет остывал до средних по общежитию плюс пятнадцати.

Сегодня она то и дело натыкалась на разговоры о том студенте, что пару месяцев назад пришлось выгнать — оказывается, его отчислили, значит, шумиха в СМИ не прошла для деканата бесследно.

И хорошо, что отчислили.

Мальчишка не понимает, что на таком спонсировании невозможно отгрохать жилье «как в Европе». Да и цены европейские никто бы не потянул, за такую сумму проще квартиру обычную снять. В общежитие идут не за комфортом, а за дешевизной, так какие могут быть претензии?

Никто никогда не жаловался, все всё понимали. Когда Наталья Ивановна была студенткой, жили ещё хуже — и ничего, никто не умер. Но этому «борцу за справедливость» спокойно не жилось. Думал, что комиссия поможет, да только не учёл, что им это тоже невыгодно.

Взбаламутил воду, скверный мальчишка. И зачем?