Ночь достигла своего апогея и скоро отправится к другому полушарию. Меньше, чем через час начнёт светать. Если бы не тусклые жёлтые лампы на стволах некоторых деревьев, дорога до дома стала бы очень длинной. Птицы ещё не проснулись, а сверчки уже замолкли. Из-за этого шаги идущих по тропинке людей слышались слишком громко, но ещё громче звучала тишина. Каждый из этой странной компании был поглощён своими мыслями и переживаниями. И каждый осознавал, что эта ночь поменяла очень многое в их жизни. А чувство юмора у вселенной было странным. Потому нашим героям казалось, что перемены эти происходили на сцене театра абсурда.

      В таком смятении и полном молчании эти трое шли до дома. Невольная свидетельница того, о чём вообще никто не должен был знать на этой планете, медленнее всех плелась позади. Она уже побаивалась напоминать о своём существовании. «Какого чёрта?» По очереди звучало у всех в головах.

      Через пару минут Антон уже открывал дверь, пропуская своих странных спутников вперёд. Попов прислонился к стене в коридоре и пустыми глазами смотрел в пол, даже не дрогнув от звука громко захлопнувшейся за ним входной двери.

— Спасибо, — девчонка слабо улыбнулась, неловко взглянув на Шастуна, и прошла в глубь дома. Неловкость с ней надолго не задержалась, девушка сразу направилась в сторону кухни. — Надеюсь, у вас есть что выпить?

— А тебе не хватит, дурная? Сколько в тебе уже? — спросил Шаст. Только зайдя в тёплое помещение парень понял как сильно он замёрз, то ли от холодной воды, то ли от нервов, то ли от объёма пережитых эмоций.

— Не переживай, зайчик, буянить не буду, — стараясь звучать весело, ответила девушка. — Агрессивная я только когда голодная, а не когда пьяная. А если боишься, что я разорю твой бар, то можешь выставить мне счёт. — Девушка по хозяйски начала рыться в шкафчиках и холодильнике. Ухватив первую попавшуюся бутылку, она повернулась к ребятам. — Я выйду на воздух, а вы переоденьтесь, пока окончательно не продрогли.

      Арсений отмер только после этих слов. Только сейчас осознал, что натянул свою легкую одежду на мокрое тело. Но его по-странному успокаивала мысль о том, что процесс с переодеванием оттянет некомфортный, но необходимый разговор с Антоном хоть на какое-то время. Да, надо занять себя элементарными бытовыми вещами. Это должно помочь собрать мысли в кучу, потому что пока что это выходило у него отвратно. По дороге до дома даже тишина не помогала думать. Хотелось скрыться, исчезнуть, отмотать всё назад, лишь бы не разбираться и не говорить о произошедшем. Надо переодеться, и правда. Становилось всё холоднее. Арс заметил обогреватель в углу помещения, прошёл и щёлкнул на нем выключатель. Прибор тихо загудел.

      Антон сперва мялся на одном месте, наблюдая за Арсом. Потом, зачем-то пытаясь выглядеть занятым, кашлянул и суетливо зашагал по дому. Кинул на обогреватель полотенце, порылся в сумке в поисках свежего белья, футболки и домашних штанов. Арс тоже мечется туда-сюда. Поставил чайник и нашёл коробку с разным чаем. «Да, ага, блять, именно чай тебя сейчас успокоит, конечно», — подумал Антон, глядя на него, — «в душ он вообще собирается?» Шастун замер, сверля спину друга. Он хотел бы сорваться с места и первым пойти в горячий душ, очень хотел. Но не станет этого делать. Это выглядело бы бегством. А бегать пора бы и перестать.

— Я первый в душ, — вдруг спокойно произносит Арс, не глядя на Шаста, словно прочитал его мысли. Он хватает свою сумку и скрывается за одной из дверей. Сбежал. Ему нужно спрятаться, закрыться, остаться сейчас одному хоть ненадолго. Слишком сильно он всё чувствовал, слишком легко открылся, расслабился, потерял контроль. Все чувства, что он годами воспитывал, жестоко дрессировал в себе, все они вырвались наружу. Те самые его внутренние монстры ликовали, их сегодня спустили с поводка. Теперь он ломает голову, как же их отловить и запереть. Запереть там же, где он запирал все эти годы себя настоящего. Вешал на эту внутреннюю темницу всё новые замки́. А потом появился этот парнишка и тихой сапой, сам того не ведая, слишком легко взломал каждый из них. «Слишком легко?» — спрашивает себя Арс, залезая в душевую кабину, — «вы стоически держали оборону несколько лет, Арсений Сергеевич. Это не слишком просто». Почему именно Шастун имел над ним такую власть, Арсений не понимал. За его почти четыре десятка лет никто не вызывал в нём настолько сильных и одновременно тяжелых чувств. «Ещё эта девка», — он устало и озлобленно поморщился, сделав воду горячее. Откуда она вообще взялась на его голову, почему именно сейчас? «Идиот, ты же её сам ещё и сюда пригласил! Может и полноценное интервью ей дашь, Арсений Сергеевич, блять? Просто вручи ей уже корзину со своим грязным бельём и разблокированный телефон, м?» — он несильно ударил ладонью по плитке перед собой и прикрыл глаза. Арс проклинал себя, что вообще сорвался в этот чертов лес.

Он начал анализировать как вообще оказался здесь. С того самого дурацкого разговора в его квартире, с открытия правды и до этой самой секунды в озере. Озеро. Зелёные глаза, мурашки на шее и эти губы. Тело бросило в дрожь от воспоминания. Руки ещё слишком хорошо помнили ощущения и тепло этого тощего тела под ними. Поцелуй которого он так хотел и на который никогда не рассчитывал. «Блять», — он на секунду замер, опустив голову, — «с каких пор ты стал таким драматичным?» — спросил он сам себя. «Всегда был таким», — будто отвечает ему подсознание.

— Так, сначала душ, потом мысли, — прошептал он. Надо занять себя, это должно помочь.

Антон так и стоял посреди гостиной. Арс только что сбежал? Шаст поверить не мог. Попов. Сбежал. Серьезно? Душнила, который первым стремится разрулить конфликт, разрядить обстановку и наладить контакт. Человек, который по полкам разберёт тебе любую неоднозначную ситуацию, даже если его не просишь об этом. Сбежал. «Имеет полное право» — медленно покивал себе Антон. И вздрогнул, позади него открылась входная дверь.

— Чего замер? — уставшим голосом сказала Диана, осторожно заглядывая в дом, — я за сигаретами. Иди уже давай.

— Куда? — спросил сбитый с толку Шаст.

— Ну, типа, переодеваться? Как ты ещё не задубел, не знаю. Хотя если сильно хочется, то можешь и сразу в душ, — подмигнула девушка. Увидев совсем не радостное лицо парня, она тихо рассмеялась.

— Прости-прости, удаляюсь на улицу.

— Дура, блять, — пробубнил Антон ей вслед.

— Да, дура, — прошептала девушка себе под нос, стерев с лица эту фальшивую улыбку, которой она вооружалась всегда, когда не хотела вызывать вопросы или, того хуже, жалость своим унылым выражением лица. Прикрыв за собой дверь, она села в кресло на веранде. Находиться в доме ей было неловко. Она прекрасно понимала что помешала этим двоим и чувствовала себя виноватой, хоть и старалась не показывать этого. Всегда старалась не показывать слабости. Но она не могла сейчас уйти. Шататься ночью по лесу в одиночестве было так себе идеей, а идти в дом, где «друзья» даже не потеряли ее за несколько часов отсутствия, уж точно не хотелось. «Наверное, не потеряли», — невесело хмыкнула она себе и взглянула на экран телефона, где значилось отсутствие сети. «Плевать, пусть хоть весь лес на уши поднимут». Она понимала, что вернуться туда ей в любом случае предстоит, но не сейчас. «Только не сейчас». Сейчас она, как и Попов, была в бегах от самой себя и от ситуации. Любой человек чувствует, когда он третий лишний. Но сегодня она — лишняя везде.

Ещё утром была счастлива. «Невеста, миллионерша, филантроп… ка?» — сардонически подумала она. Все складывалось по плану, хоть она и была в ужасе от цифр на счету. Это просто надо было принять и пережить. Составить новый план, вот и всё. А сейчас… а сейчас она одна, среди чужих людей, в каком-то лесу и очень старается быть сильной и мыслить разумно. «Быть сильной». Любимый девиз. «И где твоя сила, сильная? Довыёбывалась?»

Зачем она вообще пристала к длинному? Зачем вышла из этого леса, когда увидела их в воде? Могла бы развернуться и уйти, как сделала бы в любой другой ситуации. Нет же. Ебучий синдром спасателя. Знаете, какое полное название этого синдрома? «Мне-так-плохо-что-лучше-я-запихаю-свои-эмоции-и-чувства-подальше-и-пойду-нырну-с-головой-в-чужую-жизнь-найду-в-ней-проблемы-и-начну-им-помогать». Спасать всех, только бы не себя. Только бы не окунаться в собственную голову, только бы не разбирать собственные травмы и проблемы. Потому что это больно. А мы не любим, когда больно. Мы выбираем не обращать внимания. Мы лепим телесные пластыри на пулевые ранения и думаем, что само пройдёт.

Сделав глоток, девушка поморщилась, бутылка которую она не глядя прихватила из холодильника, оказалась водкой. Без вкуса, сладости или даже намёка на аромат. Горечь и запах спирта. И всё.

— Да, водку из горла ты ещё не хлестала, подруга… — судорожный вдох. Ещё глоток и решение принято, она здесь лишняя. Плевать на уровень абсурдности идей про шатание по ночному лесу в одиночестве. «Без грёбаного абсурда сегодня никуда». Встав, она пошла по расплывающейся перед глазами тропинке. Слёзы были всё ближе. Не прожитая истерика подступала и желала вырваться наружу. Лучше она разрыдается в лесу, чем ее кто-то увидит в таком состоянии. Она ненавидит плакать на людях. Дверь скрипнула.

— И далеко ты собралась? — спросил Антон.

— Да вот решила уйти отшельницей в лес, буду жить с белками и… — Диана замолчала посреди своей несмешной шутки, голос предательски надломился. Она изо всех сил пыталась натянуть улыбку и успокоить дрожащий подбородок. Горячие слёзы уже катились по болезненно улыбающемуся лицу. Она так и стояла спиной к дому не в силах обернуться. Так тупо и паршиво она себя ещё не чувствовала. Было стыдно. Тихий побег не удался.

— Слышь, белочница, в лесу эппл пэй не принимают, так что не выебывайся и иди сюда.

— Да, блять, Антон! — она обернулась с неуместной, но неконтролируемой злобой в глазах, — Я не тупая и прекрасно понимаю, что мешаю вам. Понимаю, как феерично поднасрала сегодня вам просто одним моим случайным присутствием не в нужном месте, не в нужное время! У вас тут своя драма, и вам я вообще нигде не уперлась! И нет, это я не на жалость давлю! Вертела я такую жалость! — она вдруг рассмеялась и, широко расставив руки, в одной из который так и держала бутылку, она несколько раз медленно покрутилась вокруг себя. — Ха-х! Что я вообще здесь делаю?! А?! Этому второму передай, что никто ничего не узнает, так что пока! — она пошатываясь сделала всего шаг к лесу, но остановилась, ловя равновесие.

— Ну белкам ты тоже нахуй нигде не упёрлась, ебанутая! — Антон повысил голос и свёл брови. — Сама хотела «узнать историю»! Так что пиздуй сюда и хватит строить из себя королеву драмы! Конечно, ты нам вечер подосрала. Конечно феерично! Но знаешь ли, мне как-то спокойнее будет, если ты в таком состоянии будешь поближе к нам и подальше от людей. Понимаешь, о чём я? Пиздастрадалица. Проблемы у тебя, просто ебать мой хуй! Бабки она не знает куда девать и свадьба с мудаком отменилась! Сюда иди, — последнее Шаст добавил с нажимом, но поспокойнее, чем остальные реплики своей суровой речи.

Антон поймал себя на мысли, что единственные два человека, с которыми он общался сегодня выбесили его тем же, чем он занимался уже несколько месяцев. Они сбегали. Диана, шмыгая носом, медленно и неуверенно подошла к дому.

— Эппл пэй уже нигде не принимают, — зачем-то прошептала она, поднимаясь в дом, и улыбнулась. Как будто от самого факта, что она улыбается, ей опять захотелось реветь. Видимо, в данный момент сложно было фильтровать, какие эмоции сдерживать. Либо все, либо никакие.

***

Антон разлил по трём чашкам заваренный Арсом чай. Последний ещё не вышел из душа. Шаст не мог не задумываться, почему он там так долго. Прокрастинирует и избегает разговора. Чертовски не в его стиле. Антон с укором взглянул на Диану, забрал у нее бутылку водки, многозначительно молча указал на чай и с мягким прищуром посмотрел ей в глаза. Она за прошедший час словно смыла с себя слезами эту маску сильного непробиваемого бойца. Сейчас перед ним стояла просто девчонка с вероятно разбитым сердцем. Антону не хотелось принижать значимость её проблем, но хотелось. Он не мог их не принижать. Он её не знал. Для него она — случайная встреча, случайный свидетель, песчинка в огромной вселенной, коей ему виделась проблема его. И в этой вселенной он даже сильно стараясь не мог искренне посочувствовать Диане. Но воспитание в нём брало своё. Она — девушка в растрёпанных чувствах. Он старался хотя бы не усугублять её состояние. Ни моральное, ни физическое.

— Спасибо, — она взяла кружку двумя руками, прошла в небольшую гостиную к обогревателю и устроилась в кресле.

— Тебя друзья не потеряли?

— Не знаю, у меня сети нет. Но, что-то я сильно сомневаюсь, — уже заметно успокоившись ответила она гнусаво.

— Вай-фай, — Шаст снял с холодильника тонкую картонку с паролем и кинул её девушке.

— Не уверена, что хочу узнать, есть ли…

— Заткнись, а, — он устало скривился, — проверь, блять, эгоистка драматичная. Не все же там тебя предали сегодня? Или ты прям думаешь, что весь мир от тебя отвернулся? Завидное чсв.

— Ладно, — прозвучало тихо. Она вбила в настройках пароль от сети и уставилась в экран. Пару секунд ничего не происходило. Затем, пришли всего несколько уведомлений. Одно было перенасыщено смайликами и гласило, что её будущий муж вырубился на полу в туалете. Фото было приложено. «Класс». А другие были от подруги. Несколько вопросов «где ты?» в разное время. «Ты даже не представляешь где я», — подумала Диана. Дабы не вызывать подозрений, она всё-таки решила ответить, что она в порядке, и чтобы никто не переживал, потом расскажет. «Что же, я, интересно, расскажу?» Отправив сообщения, она включила авиарежим и откинула телефон на соседний диван.

— Так-то лучше, — хмуро кивнул Антон, который заметил, что хоть что-то она, да написала.

Дверь ванной открылась. Распаренный Арсений вышел в сухой одежде, накинув на плечи местный пушистый халат. Он остановился, коротко взглянул на всех, взял свою кружку со стола и устроился на диване рядом с Антоном. Других удобных мест тут не было. Садиться в обеденной зоне за столом было бы глупо. Слишком далеко. Хотя очень хотелось даже такой мелочью подпитать своё желание сбежать. «Соберись», — приказал он себе. А тишина, тем временем, начала затягиваться и напрягать.

— Уютно-то как, — едва слышно проронила девушка, пытаясь разрядить обстановку.

— Не то слово, — прохладным, как будто обвиняющим тоном произнёс Попов и пристально посмотрел на неё.

— Арс, — Антон поджал губы, — ей уже в достаточной степени паршиво, чтобы усугублять её состояние своей паранойей и косыми взглядами.

— Мне нормально, — смущённо ответила она, зевая. — Уже нормально. Может смотреть как хочет, имеет полное право.

— Ещё как, — фальшиво улыбнулся актёр, — но я постараюсь сдерживаться.

— Нам поговорить… было бы неплохо, — договорив, Шастун шумно отхлебнул чай.

Вновь тишина. На улице светает. Доносится пение проснувшихся птиц из окна, оттуда же в комнату залетают ароматы догорающих где-то костров. Антон мертвецки устал, но о сне даже не думает. Зато замечает, как их сегодняшняя случайная гостья начинает клевать носом. Алкоголь, эмоции, драма. Конечно она вымоталась.

— Вставай, — Антон резко поднялся и подошёл к ней.

— Чего? — она уставила на него непонимающие глаза, которые уже очевидно слипались от усталости.

— Вставай-вставай, — поторапливал он, делая неопределенные жесты рукой.

— Куда? — спросила Диана, но подчинилась, потирая лицо.

— Пошли, — он мягко подталкивал её в спину в сторону спальни, пока она растерянно оборачивалась.

Зайдя в комнату, он закрыл там окно, задёрнул шторы и вытащил из шкафа дополнительный плед. Кинул его на заправленную кровать.

— Поспи, тебя рубит. Не расправляй только постель, пожалуйста. Я не хочу следующий свой сон провести на песке, в котором ты валялась на причале.

Она, по-детски поджав подбородок, молча смотрела то на него, то на кровать. Опять эти проклятые эмоции. Шумно выдохнув, будто стряхнув с себя хандру, она уверенным шагом подошла к Шасту и обняла его, тупо обхватив где-то в районе грудной клетки.

— Спасибо. Спасибо тебе. Я обещаю, завтра исчезну и вы меня даже не вспомните. Обещаю.

— Не загадывай. Или не сглазь, — сухо и без улыбки пошутил он, затем осторожно похлопал её по плечу, совсем не имея настроя активно обнимать в ответ.

Она отпрянула от него, забралась на кровать и укуталась в плед. Когда Шастун уже был готов закрыть за собой дверь, она его окликнула.

— Что ещё? — со вздохом заглянул он обратно.

— Не бойся ничего, ладно? — прошептала она куда-то в плед.

— Чего? — нахмурился длинный.

— Ну… не из-за меня, нет. Но вы оба боитесь. Не знаю чего, себя может быть. Не надо себя бояться. Понимаешь меня? Всё в любом случае будет заебись. Так или иначе. В жопу страх.

— Ахуительная философия, — Антон слушал её с непонимающе вытаращенными глазами и изогнутой бровью. — Спи, — и плотно закрыл за собой дверь.

      Вернувшись в гостиную, он занял кресло, чтобы быть напротив Арса и иметь возможность смотреть ему в глаза. Но тот сразу встал и направился в другой конец помещения.

— Арс, блять. Харе бегать, — с возмущением выпалил Шастун ему вслед.

— Чай я могу обновить? — ответил актёр, подойдя к мини-кухне и включая чайник. На удивление, он почти с улыбкой дёрнул бровью, обернувшись на друга, пока доставал пакетик из упаковки.

— А, — Антон стушевался, поняв, что зря повысил тон.

— Ага. Будешь?

— Да, — он встал, сам поставил свою кружку на короткую стойку и сразу вернулся на кресло.

— Чёрный смородиновый, — Арсений разглядывал в руках два пакета, — или зелёный с мятой?

— Сам как думаешь? — намекая на якобы очевидный ответ, сухо спросил Шаст.

Арс отвернулся, молча погрузил в кружку смородиновый чай Антону и мятный себе, залил всё кипятком и обратно устроился на диване, протягивая другу напиток. Шастун нервно сглотнул, ощутив аромат от чашки, уголок рта дрогнул.

— Спасибо, — и тут же чуть не обжёгся, попытавшись сделать первый глоток.

— Не за что, — поджав губы ответил актёр. — Ну, приступим?

— Приступим. Это случайность или… нет? — не задумываясь озвучил Антон свои мысли.

Арсений несколько секунд молчал, пристально глядя в глаза своему визави. Антон стоически это выдержал и терпеливо ждал ответа.

— Хм, — Попов ухмыльнулся, — что именно — случайность?

— Не надо, — Шаст помотал головой. — Не надо, Арс. Давай без этой хуйни. Ты такими темпами скоро начнёшь карточками из «Элиас» разговаривать. Заебало. Прямо давай.

— Ты как думаешь? — серьезно спросил друг, не уделив внимания шутке. — Случайность или нет?

— Думаю, что нет, — медленно произносит Антон и опускает голову, теребя ярлычок от чайного пакетика. Он ловит себя на мысли, что давно не курил. Рука на автомате тянется в карман.

— Хорошо, — он делает глоток, глядя на друга поверх кружки. Арсений приказал себе собраться — он собрался. Бежать больше не хочется. Он спокоен и готов к диалогу. — Тебе не кажется, что вопросы должен задавать я?

— А кто тебе не даёт? — возмущается Шастун. — Ты тут сидишь разыгрываешь манерную драму с игрой в гляделки. Спрашивай.

— Это была случайность, Антон? — подняв подбородок, самоуверенно вопрошает Арс почти с утвердительной интонацией.

— Я не знаю, — тихо шепчет Шаст.

— Знаешь. Прекрасно знаешь. Может быть, ещё не понимаешь, но знаешь. У тебя было больше часа, чтобы поразмышлять. Не думал, что стоило попытаться сперва ответить самому на свои вопросы прежде, чем задавать их мне?

— У меня как-то не было времени, — он недовольно поджал губы, и с сарказмом добавил, — я тут играл в единственного взрослого в этой странной компании. Какого-то хера это был я, а не ты. Я должен был перекрываться, избегать общения и запираться в душе на час. Я. Или эта ебанутая, — он кивком указал на дальнюю от них дверь спальни.

— Ты слишком много от меня ждёшь, — спокойно ответил он хриплым голосом и тихо кашлянул в кулак.

— Возможно, — соглашается Шастун, не отрываясь от синих глаз. — Ты жалеешь?

— Что ты хочешь услышать?

— Правду?

— Она в данной ситуации многогранна.

— Любую правду, — устав от этих юлений, давит Шаст.

— А на этот вопрос ты себе ответил?

— Да, — смело и не мешкая выдаёт Антон, чем заставляет друга чуть поменяться в лице. Мышца на щеке дрогнула. — Но сейчас я спрашиваю тебя.

— Нет, не жалею, — отвечает он, не разрывая зрительный контакт и сглатывает ком в горле.

— Я тоже не жалею.

В эту секунду внутри Арсения его монстры устраивают карнавал. Дикий рёв в его душе останется неозвученным. Он рад и он в панике. Как было бы удобно списать их поцелуй на случайность и минутный порыв. Забыть. Когда-нибудь забыть и продолжить жить, как раньше. Теперь же… «Я тоже не жалею» — грохочущим эхом звучит в голове. «К чёрту это грёбаное «как раньше». К чёрту», — думает он и не может скрыть нервную улыбку.

— Ты пугающе улыбаешься, — сухо замечает смущённый Антон, который, кажется, потратил на сегодня всю свою решительность. Всё. Кончилась. Усталость начала забирать своё. Он широко зевнул и потёр лицо.

— Тебя ещё много чего напугает, если так пойдет, — резко посерьёзнев, прохладно выдает Попов.

— Я устал, — произносит Шаст, пытаясь не задумываться сильно над последними услышанными словами. — В таком состоянии думать опасно. Завтра поговорим.

— Поддерживаю, — Арс решает не сопротивляться идее отдохнуть.

— Ложись на диване, — Антон поднимается и идёт к шкафу в коридоре, — он не раскладывается. Но тут матрас есть, — он возвращается с большой сумкой. Достаёт оттуда тёмный синий матрас и электронасос. Пока он возится с ним, Попов тихо добывает из гардероба в спальне подушку и ещё один плед.

Минут через десять они плотно зашторивают окна. Фактически — стены, так как дом представляет из себя вытянутый треугольник, прозрачный с двух сторон. Укладываются. Антон лежит спиной к дивану и ощущает, как его сверлит взгляд синих глаз. Он хочет сказать ему простое и колкое «спи», но на этой мысли уже стремительно проваливается в сон. Арсений быстро догоняет его в этом. Несмотря на неудобный диван, отрубается он почти моментально.