Есть вещи, которые Чайлд никогда не расскажет в своих письмах Тоне. То есть, конечно, он пытался, в порывах откровенности, — дорогая Тоня, я давно не сплю, вспоминаю о событиях детства. Знаешь, в четырнадцать я пережил худшие месяцы в жизни, — а потом зачеркивает и сжигает листок, на котором это написано.
В четырнадцать, он, безусловно, переживает ад, иначе назвать нельзя. Но воспоминания о нем постоянно размываются, возникают лишь в самые ненужные времена, когда он воет белугой от боли, когда находится на грани смерти, когда у его горла клинок. Забыть не получается.
"Тоня, знаешь, когда-то я убил ребёнка. Ему было столько же, сколько и Тевкру сейчас. Я был едва старше. Я до сих пор помню его крик. Я помню, что мы дружили. Но я не помню его имени. Смешно, правда?"
"Дорогая Тоня, помнишь, я боялся темноты? Ты тогда водила меня по дому, держа за руку, и говорила, что защитишь меня? Теперь я не боюсь темноты. Я боюсь кое-чего другого. Но ты больше не сможешь мне помочь".
О страхах он, конечно, не напишет. Раньше ещё мог. Но Тевкр теперь умеет читать. Пускай хотя бы он не будет знать, что его дорогой старший брат чего-то боится. Тарталья обязательно его защитит.
"Милая Тоня, как там родители? Ждёт ли мама меня домой? Не разочаровал ли я отца?
Когда-то я знал другую семью - они были странные, признаться. Даже не связаны кровными узами. Но они были друг у друга, как у мамы есть мы. Эта семья приняла меня как родного. Мне кажется, благодаря им я не сошёл с ума".
Этот страх не описать словами, этот липкий, дикий и животный страх, не дающий даже спокойно уснуть, оставляя силы лишь на то, чтобы вспомнить худшее. Тарталья знает, что однажды понадобится бездне. Однажды она позовёт его, как зовёт в гости мать давно взрослого сына, распахнет свои паучьи лапы, обнимет крепко и свяжет по рукам и ногам. И Чайлду придётся принять это. Играть по её правилам.
"Скоро я поеду в Фонтейн. Тоня, представляешь, они создали фотоаппарат! Он может делать картины за минуту! Я думаю купить его, буду присылать места, в которых бываю. И вам куплю один. Кажется, забываю родные пейзажи"
Ничего он не забывает. Не может. Выженно, наверное, в памяти.
"Тоня, пожалуйста, передай Тевкру этого одноглазика. Я попросил лучших мастеров Ли Юэ его смастерить - он даже ходит сам, представляешь?"
Лучшие мастера Ли Юэ, это, видимо, Альбедо и Кэйа, которые даже в Ли Юэ не живут. Втроём они аккуратно уничтожили одного стража и разобрали его. А после вместе и собрали уменьшенную версию.
- Аякс, знаешь, - смеётся Кэйа, вытирая пот со лба, - я никогда не думал, что буду разбирать наследие своей родины, чтобы создать детскую игрушку.
- Дайну только не говори, - в той же манере отвечает Чайлд, - а то решит, что ты возвращаешься.
- Ни за что!
Альбедо вздыхает на фоне.
- принесите шестерёнки. - со скорбным видом просит он.
Дайнслейф, конечно, об этом узнает - иначе он не может. Но, на удивление Кэйи, даже помогает с чертежами и вносит пару правок - благодаря ему эта игрушка смогла ходить.
"Тоня, у меня всё хорошо. Я даже нашёл парочку друзей. А ты как? Что нового? Тевкр уже пошёл в школу? А Антон смог заниматься фехтованием?"
Тарталья старается не писать подробностей - они лишние, ненужные, забивают голову только. Друзей у него нет. (Альбедо с Кэйей бы оскорбились если бы слышали, да не про это Тарталья. С ними у них что-то общее, болезненное, и это слегка больше, чем дружба в понимании нормальных людей.) Чайлд то домой приходит лишь бы поспать - день полон сражений и мозговой работы, силы только на два-три предложения в письме и остаются. Тарталья неделю пишет одно письмо.
"Дорогой братец, я рада, что ты стал писать чаще. Мы все скучаем по тебе! Ждём тебя домой.
Дома все хорошо. Тевкр лидирует в своём классе, говорит, что хочет быть похожим на тебя. Я едва уговорила Антона не рассказывать, что ты был двоечником. Ты должен быть благодарен!
Антон хочет в Фатуи. Я отговариваю. Но, кажется, и отец поддерживает его. Образумь их! Антон же не ты, он не сможет быть в Фатуи!
Я тебе этого не писала, но мама говорит, что в последнее время море неспокойно. Что-то творится, честно говоря. Все какие-то беспокойные, тревожные даже. Я боюсь, что что-то случилось. Все чаще упоминают Мондштадт и Ли Юэ. Ты недавно же был там. Ты в порядке? Ничего не знаешь?
Жду вестей. Твоя сестрица Тоня."
Тарталья сжигает письмо. Море будет неспокойным ещё долго. Кэйа сказал, что Бездна звала его. А это значит одно - Аякс следующий.