Здесь всегда спокойно и тихо. Шелест листвы и журчание чистой реки отгоняют все мысли прочь. Цветы вот-вот раскроют свои бутоны под теплыми лучами летнего солнца. Розовыми, желтыми и красными тюльпанами усыпано несколько клумб. Вскоре к шепоту сада присоединится жужжание пчел, опыляющих растения.
«Здесь так красиво», — подмечал он без всяких сложных занудных вычислений. Сад похож на то место, где он встречал Аманду всякий раз, но здесь было уютнее. Солнце грело своими лучами. Шелест листвы умиротворял, а река стремилась вперед, а не упиралась в невидимую стену. За пределами простирался хвойный лес.
Но больше разглядывать местность Коннор не стал. Он сделал неуверенный шаг в сторону белого домика с голубой крышей. Это так похоже на нее. Белоснежный и небесно-голубой – цвета, которые вызывали у него воспоминания исключительно о ней. И в последнее время Коннор стал замечать, что больше уделял внимание подобным мелочам, и мог сказать, кто с каким цветом у него ассоциировался. Хэнк – теплый охристый с оранжевым. Маркус – травянисто-зеленый. Норт – холодный бордовый. И множество других оттенков, которые были не так важны, как белоснежный и небесно-голубой.
Невольно он ухмыльнулся, потому что вдруг осознал, небесно-голубой – цвет ее глаз, в которых можно утонуть словно в бездонном океане. Отвлекаясь от совсем уж сентиментальных образов и мыслей, Коннор вдруг заметил рядом с крыльцом расцветший бутон нежно-желтой примулы. Он присел и аккуратно сорвал цветок, которого раньше точно не было. Взглядом окинул дом, краем уха услышав стук двери, ведущей на задний двор, куда он без всяких раздумий направился.
Девушка в длинном белом платье без рукавов остановилась у пышных кустов. Ее босые ноги щекотала трава, но она не обращала внимания. Коннора видеть она не могла, потому что стояла спиной и уже готова была секатором убрать несколько выбивающихся веточек из куста. Ее золотистые волосы забраны в слабый хвост. От них всегда исходил душистый аромат цветов. И сейчас, находясь достаточно далеко от нее, он словно почувствовал этот запах, ярко отпечатавшийся в блоке памяти.
Не в силах сдержать улыбку, Коннор подкрался к девушке. В маленьком шаге остановился и протянул цветок примулы. Хлоя мгновенно забыла о садоводстве, и секатор упал на землю под кустом.
— Примула, — выдохнула она, а ее мягкий голос ласкал его слух. — Красивая. Где ты ее взял?
— Выросла у крыльца, — сказал Коннор, а Хлоя аккуратно коснулась пальцами бутона. — Наверное, мне следовало подарить букет, как полагается в таких случаях у людей.
Хлоя тихо хихикнула и наконец повернулась к нему, взяв цветок.
— Мне и так нравится, — она поднесла цветок к носу и вдохнула аромат, на мгновение закрывая глаза. Коннор, лишь глядя на нее, почувствовал нечто, сравнимое со шквалом мурашек по коже. Словно он действительно был человеком. Так странно до сих пор осознавать, что внутри возникали такие же чувства, что и испытывали люди. Конечно, поначалу он твердил себе: «Это всего лишь симуляция человеческих эмоций. Сбой в программе», но всё изменилось. И сейчас он готов был поклясться, тепло, заполнившее всю область механического сердца, точно означало любовь.
Хлоя вскинула голову и всмотрелась в его карие глаза.
— Я соскучилась, Коннор, — призналась она, и улыбка на его лице стала виноватой. Он совсем погряз в работе.
— И я тоже. Ты можешь чаще мне напоминать, чтобы я приезжал.
— Обычно, мои напоминания прочитаны позже полуночи и остаются не отвеченными, — легкий упрек в голосе Хлои заставил потупить взгляд.
— Извини, Хлоя. В последнее время всё очень нестабильно, но как только я со всем разберусь, всё время мира наше, — пообещал Коннор, наконец сократив между ними шаг и коснувшись щеки девушки. Нежно погладил, подушечками пальцев спускаясь к тонкой шее. В следующее мгновение он почувствовал ее ладони у себя на груди, которые грели даже сквозь ткань рубашки.
Минуту они смотрели друг другу в глаза, общаясь без всяких слов. Ласковые голубые глаза утешали, заставляли забыться и утонуть в неге мира, который существовал лишь для них двоих. Коннор засветился от счастья, а на щеках Хлои появился легкий румянец. Она смущенно отвела взгляд и чуть дрогнувшим голосом вдруг шепнула:
— Я люблю тебя, Коннор.
Ее признания были очень важны для него. Каждому он отводил особое место в памяти и запоминал обстоятельства, при которых они признавались друг другу в чувствах. Будь то спонтанные моменты, как сейчас, или романтические вечера, заранее спланированные.
— И я тебя люблю, — выдохнул Коннор, и Хлоя вновь взглянула на него, так внимательно всматриваясь в его темные, почти черные глаза, пытаясь понять, насколько правдивы его чувства. — Я люблю тебя, — прозвучало уже его голосом в ее голове. Девушка, расплывшись в счастливой улыбке, встала на цыпочки. Без лишних намеков и прочих слов Коннор понял ее. Наклонился и накрыл ее полные губы своими нежным поцелуем.
В голове ярким пламенем тотчас вспыхнул момент их первого поцелуя. В тот день в воздухе тихо кружил снег. Свет фонаря окутывал парковую аллею. Он всего лишь хотел узнать, как она себя чувствовала после всех тех событий, что произошли с ними, а в ответ получил поцелуй в губы. Такой неожиданный и непредсказуемый, что диод на виске приобрел желтый волнительный оттенок. Он как дурак не знал, что делать и как действовать, но заставил взять себя в руки и уже в следующий момент неуверенно отвечал.
Сейчас, после множества поцелуев, он действовал куда увереннее и знал, как ей нравилось. Коннор отстранился и коротко чмокнул Хлою в губы еще раз. Следующий поцелуй оставил у нее на лбу, а пальцами убрал выбившуюся прядь золотистых волос с лица. Хлоя улыбнулась и уже прижалась к нему, крепко обнимая.
— Останься сегодня со мной, — шепотом попросила она, и Коннор ласково погладил ее по голове.
— Если ты хочешь.
— Очень хочу, Коннор.
— Хорошо.
Он уткнулся носом в ее макушку и вдохнул аромат волос. Закрыл глаза, и весь мир мгновенно сократился до сада дома Хлои. Ничего не имело такого значения здесь и сейчас, кроме девушки в его объятьях. Вдали от мира и прочих обязательств здесь было спокойно и уютно. Так хорошо, что не хотелось возвращаться в реальность, которая отрывала их друг от друга временами на целые месяцы.
Шелест листвы, журчание воды и размеренное дыхание Хлои, прижимавшейся к его груди, умиротворяли и позволяли забыться. Коннор пообещал себе вновь, что будет чаще сюда приезжать. Намного чаще. И в этот раз собственное обещание он собирался сдержать несмотря ни на что.