Каждый год — в начале июня, Чон Хосок посещает деревню на пару недель. Для отдыха от городской суеты — идеальное место. В детстве время, проведённое у бабушки с дедушкой, длилось в целое лето. Улица, дворы у домов были шумны с утра. Детей было намного больше, разные возраста, компании, но все имели своё озорство. И Хосок не исключение. Он был далеко не последним затейником каких-либо игр, в случае некоторых из них после был наказан.
В свои двадцать, Чон всё ещё посещает деревню, но знакомые лица меньше и реже встречаются. Многие забывают сюда дорогу, как его старшая сестра, да и в городе ведь больше развлечений.
Хосок немного прошёл от автобусной остановки и уже не только увидел красоту природы, но и почувствовал. Воздух чище, ведь машин намного меньше, лёгкий летний ветерок путался в тёмных волосах и в молодых зелёных листьях деревьев. Лучи солнца пытались проникнуть сквозь тёмное стекло солнцезащитных очков и согревали, даже заставили Хосока снять лёгкую кофточку, под которой была светлого тона футболка.
У родного дома брюнет уже заметил бабушку, которая встречала его. Нет, бабушка у него не была так стара, наоборот таки, но это не значит, что он может не посещать это место, не помогать, да и причиной было то, что он любит общение с ней.
***
Время близилось к вечеру, небо скоро зальётся красивыми и яркими красками заката, а Хосок грелся под последними лучами солнца. Дорога достаточно выматывает и он подумал, что погуляет завтра, а сегодня останется в дворике дома. Прикрывая глаза, поднимая голову к небу, ощущая кожей лёгкий ветерок, от всего этого он получал наслаждение. Только вот открыв глаза в очередной раз, Чон не понял, кто стоял через дорогу. Сначала его подвело в этом зрение, от ослепляющего солнца тяжко сосредоточить взор в одной точке, а затем память. Парень примерно такого же возраста как он сам, чуть меньше по телосложению, светлые волосы непослушно торчат во все стороны, свободная и лёгкая рубашка спадает с одного плеча и совсем слабо развивается на ветру. Нет, он определённо не знает юношу.
Хосок настолько задумался, что не заметил, как у парня в руках оказался фотоаппарат. Когда он начал что-то снимать, Чон развернулся и пошёл к дому, дабы его не заметили.
***
— Баа, что за парень из дома напротив? — брюнет поднимает глаза от тарелки с ужином на женщину.
— А, ты о Чимин-и? — бабушка в ответ улыбается и прикрывает глаза, вспоминая парня, — внук, недавно переехавших в тот дом соседей.
— Чимин говоришь, поэтому я его не узнал, — Хосок тихо и весело усмехнулся, вновь опуская голову к тарелке.
— Да, кто тебя только не знает, как и ты всех, — напротив сидящий дедушка по-доброму хохочет, напоминая внуку, как тот развлекался.
— Ну, не напоминай мне всё, — брюнет закрывает глаза, негромко смеясь.
На самом деле ему и правда было интересно познакомиться с юношей со светлыми волосами и фотоаппаратом в руках. Только сейчас, если он и может встретить этого Чимина по какой-то немыслимой случайности, он всё равно не выйдет уже на улицу. Как-бы он не любил тёмно-синее небо с мерцающими, рассыпанными по нему, серебристыми звёздами, природу и воздух ночи, он не пойдёт. Уставший Хосок лишь добирается до второго этажа и падает на кровать в своей комнате.
Её никто не трогает уже сколько лет. Да, менялся немного интерьер, потому что парень рос, но что-то осталось неизменным. Например, стены — всё такие же не тронутые краской и обоями, а лишь покрытые лаком брусья; некоторые виды оружия, сделанные из дерева самодельно, висели на них; небольшая картина, которую сам Хосок старательно делал из перьев; старые карандаши, камешки находились в каких-то стаканчиках на старом, но всё ещё крепком столе; той же категории стояла тумба в углу, в которой находились вещи и безделушки брюнета.
Обводя комнату закрывающимися глазами, парень быстро провалился в крепкий сон.
***
Утро брюнета встретило не игривыми и тёплыми лучами солнца, а пасмурным и серым небом с каким-то порывающимся изредка ветром. Ему это не мешало наслаждаться теплотой и уютом в доме, разговорам с бабушкой.
Казалось, что ветер скоро должен уже крыши сносить, ломать деревья, а может и вырывать с корнём, но когда Хосок вышел во двор дома, ощутил лишь капли дождя на коже, который заметно набирал силу. Как только он собрался вернуться в дом, повернув голову на невысокий забор, заметил того самого Чимина. Светлые волосы темнели от капель дождя, одежда постепенно пропитывалась влагой и прилипала к телу. Улыбка озаряла лицо с прикрытыми от радости глазами, а плавные движения это подтверждали.
Хосок потерялся, засмотревшись на это зрелище, и оторопел, когда глаза юноши были направлены в его сторону, а улыбка была сейчас предназначена ему. Оба промокшие под дождём, не отрывавшие друг от друга глаз, и больше никого вокруг. Чон не знает, сколько стоял перед тем, как быстро ретироваться за дверь.
И только в комнате он почувствовал улыбку на своём лице в то время, как прижался спиной к дубовой двери. Ему было не холодно, а может он не чувствовал за теплотой, разливающейся по грудной клетке.
— И где же ты был раньше?
***
Хосок любит запах леса, особенно хвойного, зелёные цветочные поляны и яркие лучи согревающего солнца. На следующий день, после дождя, земля ещё была влажной, но брюнета это не сильно смущало. Он сидел посреди поляны и, лаская рукой траву, смотрел вдаль, где было продолжение деревни. Легкий ветерок и лучи солнца играли в его волосах, развивая их и придавая тёмным волосам блеск. Неожиданно за его спиной раздался щелчок фотоаппарата, отчего он резко повернулся на звук. И гадать не нужно, кто перед ним стоит.
— Простудишься так сидеть, — ласково улыбаясь, блондин первый начал разговор.
— Первый раз вижу такого заботливого маньяка, — по-доброму усмехнулся Хосок, глядя на юношу перед собой.
— И много ты маньяков видел? — хихикнув, Чимин подошёл ближе.
— Полагаю, что нет, — не отрывая глаз от парня, Чон продолжал улыбаться.
— Тогда имя одного из первых твоих маньяков — Пак Чимин, — сев в позу лотоса, юноша, не выпуская фотоаппарат из рук, опустил его на свои ноги и лучезарно улыбался глазам напротив.
— Тогда жертва — Чон Хосок, — брюнет смотрит в шоколадные блестящие глаза и растягивает губы в более широкой улыбке.
— Немного наслышан, — Чимин загадочно улыбается и не отводит глаз от чужих.
Чон вопросительно приподнимает бровь и не перестаёт улыбаться, после чего его собеседник опускает взор на камеру и показывает Хосоку фотографию с ним же. Изображение оказалось очень яркое и передавало время года: ясное голубое небо; освещённая золотым солнцем зелёная поляна с небольшим количеством разноцветных маленьких цветов; красивая, слегка согнутая спина парня и его тёмные блестящие волосы.
— Ты правда фотограф? — рассмотрев изображение на экране фотоаппарата, брюнет поднял удивлённые глаза на Чимина.
— А не похоже совсем? — усмехнулся в ответ парень и убрал волосы со лба.
Рубашка нежно-персикового оттенка на нём всегда на несколько размеров больше и застёгнута лишь на половину, Хосок это успел заметить. Она открывала соблазнительные ключицы юноши, растёгнутые рукава не прикрывали милые и пухленькие пальчики и подчёркивали их, а Хосоку хотелось коснуться именно сейчас. И он не чувствовал чего-то неправильного в том, что образ парня его так зацепил.
***
— Ты ведь здесь в первый раз, не так ли? — негромко спрашивает Хосок.
Оба парня к полуночи вернулись на ту же поляну, где официально познакомились, только прихватив с собой плед, на котором удобно расположились и рассматривали ночное звёздное небо. Чимин, как рождённый с камерой, вновь взял её с собой. Оставлял в ней память о тишине, спокойствии и красоте природы этого места, а также Хосока. Совсем чуть-чуть, где брюнет не упрямился или незаметно для него же Чимин делал прекрасные фотографии.
— Откуда узнал? — Пак переворачивается на живот и смотрит на лицо парня, точнее на его черты, находясь на уровень ниже Хосока.
Острая линия челюсти выражена голубым цветом от тёмно-синего неба и яркой серебристой луны звёзд, красивый прямой нос и всё говорит Чимину, что юноша словно произведение искусства.
— Я здесь с детства обитаю и такого, как ты, точно бы знал, — старший улыбается в темноте, но и в ней блондин видит и чувствует улыбку.
— Да? Правда? — Чимин округляет глаза и хлопает ими, невесомо поглаживая пальчиками объектив фотоаппарата.
— А что, не похоже? — юноша в ответ опускает голову, различая лицо второго в темноте.
Пак почему-то в смущении улыбается и отзывается каким-то ехидным:
— Нет.
— А сам чем занимаешься здесь, кроме фото и прыганья по лужам? — брюнет тихо посмеивается, немного посмотрев на силуэт парня, а затем возвращается взором к небу.
— Я просто устал от города, поэтому так рад быть здесь, — слегка и совсем на пару секунд насупившись, отвечает младший и укладывается рядом с парнем набок уже с улыбкой на губах, — здесь очень красиво и я, наверное, всё-таки немного завидую тебе, что ты рос в такой атсмофере.
— Да, здесь всегда было интересно и весело проводить дни…
Хосока прерывает вспышка и щелчок фотокамеры, а парень рядом тихо хихикает, пока старший ловким, но аккуратным движением не перехватывает руки над головой, нависая над ним.
— Да что ты творишь? Удаляй уже!
— А может мне мало тебя, — Чимин запинается на последнем слове, чувствуя, как спирает дыхание, и вглядывается в чёрные глаза, осторожно выпуская камеру на плед.
— Мало? — переспрашивает спокойно Хосок и смотрит в такие же чёрные и поблёскивающие глаза.
Блондин молчит и лишь глубже дышит, после чего ему кажется, что он даже видит родинку на верхней губе парня напротив. Чуть прогнувшись в спине, Чимин непроизвольно поддаётся вперёд, а Хосок понимает, что не сдержится.
Медленно склоняется к губам напротив и накрывает их своими, а когда получает ответ, отпускает руки, которые сразу перемещаются к лицу брюнета и пальчики ласкают скулы и линию челюсти, притягивая ближе к себе. Губы сливаются в тёплом и нежном поцелуе, постепенно превращая его в более чувственный и страстный. Тела прижимаются друг к другу, когда руки одного юноши скользят обвить шею, а второго пробираются под свободную рубашку, крепко сжимая талию тонкими, но крепкими пальцами.
— Хосок-и, — тянет младший, прерывая поцелуй и горячо дыша в губы брюнета, — ты такой красивый.
— И ты всех красивых парней целуешь? — облизывая губы, задаёт вопрос Хосок с усмешкой.
— Ничего подобного, — с детской обидой Чимин хлопает парня по лопатке, а затем вновь обнимает, на что получает ещё один не менее горячий поцелуй.
— Ты, — тяжело дыша, старший проговаривает в губы блондина, не переставая их легонько целовать, — первый парень, который так сразу начал сводить меня с ума.
Пак улыбается и разводит ноги, удобнее размещая между них Хосока, а затем окольцовывает его бёдра и притягивает к себе для очередного поцелуя.
***
Какие-то пару часов ночи для обоих показались вечностью и при том самой счастливой. Оба вернулись домой, когда все спали. Чимин в своей комнате взглянул в зеркало, замечая свои раскрасневшиеся и ещё более пухлые губы от поцелуев. Довольно улыбнувшись, погасил свет и упал на кровать, не смея опустить уголки губ.
Хосока же случайно встретила бабушка на первом этаже дома, интересуясь, где был её внук. Он же в ответ врать не стал с кем был, растягивал зацелованные губы в улыбке при тусклом свете, лишь рассказав, что познакомился с тем самым «Чимин-и». В своей комнате Хосок, не раздумывая, прошёл к окну, которое сразу открыл, впуская свежий ночной воздух. Глядя на дом напротив, он понял, что так и не знает, какое окно блондина. Улыбка не сходила с лица, а губы всё ещё хотели тех мягких, персиковых и пухленьких. И, казалось, что ничего не может помешать получить это.
***
— Хён, — протянул блондин, пригнувшись, чтобы не одарить свою спину болью.
— Чимин-и, я рядом, — старший лучезарно улыбается и берёт мокрую, но тёплую ладонь парня в свою.
— Ты, вроде, когда-то казался взрослым, — Пак тихо смеётся, следуя за парнем.
Чимин не знает по какой лестнице они взбирались, почему ногам и спине неприятно в таком положении, что происходит в этом окружении, когда глаза ещё отвыкают от чёрной атласной повязки, почему над головой бьют тяжёлые капли дождя.
— Ровно год назад мы познакомились примерно в этом месте, — у брюнета не сползает улыбка с лица, и он, уже выпрямившись, притягивает юношу к себе, обнимая за талию и поворачиваясь в сторону окна, с отсутствующими рамой и стеклом.
Пак улыбается и вглядывается то в темноту, то в пелену из дождя. Как оказалось, они всё-таки были на чердаке, и был он достаточно чист — Хосок постарался. Несколько пледов на полу накинуты друг на друга и на них небольшие подушки, а вокруг располагаются, светящиеся средней яркостью, разноцветные небольшие звёзды. Вероятно заряжены искусственным светом и уже теряют свою яркость, но остаются необычайным украшением.
— Познакомились? А я считаю, что в это время я уже целовал тебя, — осмотрев помещение, Чимин кусает губы с улыбкой и окольцовывает руками шею старшего, — я так счастлив, что встретил тебя в тот день.
Хосок ловит губами слова парня и обнимает крепче, приникая к родным губам с такой нежностью и теплотой, которую не затмит ни вид из ветхого окна, ни темнота вокруг. Ничего.