Деревянная доска, нож, кухонное полотенце. Я не помнила, чтобы занималась когда-либо готовкой, но порой руки сами делали то, что нужно. Кухонная тумба немного грязная. Я никогда не отличалась особой аккуратностью, умудряясь запачкать рукава обычным карандашом, что уж говорить о готовке.

Нелюбимая рыба идёт в духовку, пока я начинаю готовить порцию для себя. Почему нелюбимая? Что ж, при одной только мысли, что я буду есть кого-то, с кем недавно разговаривала, у меня начинал болеть живот. Конечно, мне объясняли, что здесь всё цивилизованно, а потому едят лишь неразумных, но от обычных жителей они не слишком отличаются. Правда, была одна загвоздка: если то была рыбная нарезка или роллы, то никаких проблем не было. Связано ли это лишь с плохими ассоциациями? Даже думать не хотелось.

Совсем скоро всё было готово, потому я быстро накрыла на стол.

С готовкой у нас проблем не было, так как мы сменялись. Один день готовлю я, другой он. Только проблема в том, что готовить Самекичи умеет только рыбу. Впрочем, и я повар такой себе, так что мы почти квиты.

— О? Так ты всё-таки решила запечь её? — кивнув, я добавила себе больше овощей. Заменить рыбу всегда можно было либо доставляемой с поверхности птицей, либо грибами. Первое было дороговато, но всё равно довольно часто бывало в нашем доме. В такие моменты я радовалась своему малому аппетиту.

А вот у кого никогда не было проблем с выбором, так это у Самекичи.

— Мм, фкуфно! А говолила, што не умеешь готофить. — глядя на его довольное лицо, я не могла сдержать смешка.

— На самом деле я её отравила. И ешь давай, а не разговаривай. — с ухмылкой я принялась за свою еду, краем глаза наблюдая за ошарашенным акуленышем.

Еле как прожевав пищу, он с сомнением посмотрел на остатки.

— Ты же пошутила, да? — тишина. — Вадда? Хей, не молчи! — ахах, он правда поверил?

— Конечно… нет. — я продолжаю загадочно улыбаться.

— Я не буду больше есть твою еду… — мрачно говорит он, через пять возвращаясь к тарелке.

До чего же забавный.

— Хей, Вадда, что будем делать сегодня? Ох, подожди, ты рисуешь? — вздрагивая от неожиданности, я отпускаю карандаш. С глухим стуком он перекатывается по деревянному полу, подползая прямо к ногам Самекичи.

Подняв его, он возвращает карандаш в мои руки.

— Вау… Я никогда не видел что-то настолько красивое.

Получив такой искренний комплимент, я фыркаю.

— Да ладно тебе, оно кривое. Тут лицо подкосилось, там рука сломана. Не художник я, не художник.

— Взглянула бы ты на мои рисунки, тогда бы поговорили… — смущенно отвернулся он, бормоча себе что-то под нос. Его рисунки? Ох, нужно будет обязательно попросить его нарисовать что-нибудь!

— Так, ладно, ты закончила? Пойдем?

— Ага!

Время вместе проходило незаметно. То мы развлекаемся, то занимаемся какими-то делами и поручениями. Чего только не стоило принести Ирене почти все виды фруктов с ближайших островов. Яблоки, груши, виноград. Я чувствовала, как Самекичи недовольно сверлил её взглядом, отчего мне становилось до ужаса смешно.

Знакомство с моими близкими прошло для него гладко. Так я могла судить со своей колокольни. Что же мог думать сам Самекичи, я не имела понятия. Чего только стоят клички Тарако. То форелью акуленыша назовет, то ещё кем-то. То вовсе пристанет с чернильными поцелуйчиками. Впрочем, я совсем его не останавливала. А иногда даже наоборот. Использовала Тарако, чтобы отомстить акуленышу за его обидные клички, хихи.

Единственное, что беспокоило, это знакомство с Салом. Оно прошло… Не очень хорошо. Я понятия не имела почему. Может, двум акулам трудно дружить друг с другом? А, может, это из-за того, что они очень разные? Характер у них в корне отличается. Спрашивать об этом лично у каждого не хотелось. Мало ли, там какие-то очень личные проблемы, а тут я лезу со своими расспросами. Не все ведь должны дружить, так?

И всё равно на душе как-то тошно.

Особенно когда мы стали реже видеться с Салом.

В последнюю встречу я хотела сделать подарок. Конечно, прошло уже много лет с его просьбы, но я помнила её. Случайно брошенные слова при нашем первом знакомстве. Я бы никогда не вспомнила об этом, если бы не просматривала свои старые рисунки. Тогда начерченные дрожащей рукой, а сейчас… такие же, но всё же аккуратнее. Я даже нашла цветные карандаши, чтобы выделить его прекрасные глаза! Такие же, как лазурное небо!

Но что-то с самого начала пошло не так. Он вел себя как обычно, но был чем-то расстроен. Я только хотела задать вопрос, случилось ли что-то, как заметила его глаза.

— Мм, Ваданохара? Что-то у меня на лице? — спросил он, но я молчала.

Глаза. Я же… я же не могла перепутать? Они же были голубыми или я… я забыла? Мы настолько редко не виделись, что я забыла какого цвета его глаза? Но как же… Может, у акул с возрастом меняется цвет глаз? Или это только у альбиносов как Сал? Они по-прежнему красивые, но этот ярко-алый цвет…

— В-всё хорошо? — на секунду мой голос задрожал, но я постаралась взять себя в руки. — То есть, всё в порядке? Ты выглядишь таким расстроенным.

Чуть улыбнувшись, он покачал головой.

— Да так, мелкие неприятности на службе, ты знаешь. Лучше скажи, как ты сама. Выглядишь чересчур бледной. Всё точно хорошо? Твой фамильяр тебя не обижает? — последний вопрос отчего-то звучал чересчур настороженно. Я чувствовала, что Самекичи ему совсем не нравился, но разве у него были причины думать так?

— Нет-нет, всё хорошо! Я просто немного недосыпаю в последнее время. Ничего такого.

— Хм, как скажешь. Но если нужна будет помощь, ты всегда можешь обратиться ко мне. — я неловко кивнула. От волнения у меня начало крутить живот. Никогда такого не было, что же это такое? — Ох, кстати, Вадда…

— Да?

— Не забывай про меня, хорошо? Меня расстраивает, что мы видимся так редко. Нужно будет обязательно когда-нибудь погулять. Знаешь, как когда-то в детстве. — ох, может ли быть, что он был расстроен из-за этого? Ревнует к Самекичи? Мы же друзья с моего детства как никак. Даже стыдно слегка.

— Ахах, да, надо будет повторить.

И всё равно на душе у меня было неспокойно. Всё ли у него хорошо?