Жизнь в деревне похожа на застывшую старую картину. На ней почти все сохранилось, как в её первозданном виде. Только время от времени приходится обновлять её, оживлять, приводить в порядок. Реставрация требует усилий и времени, кропотливой работы. Но, в целом, картина от этого сильно не меняется. Дедушкин дом стоит все на том же месте, рядом живут все те же соседи. Петухи кричат, как будильник, по расписанию, с восходом солнца, а вместе с ними время от времени подаёт признаки жизни и другая скотина. Люди здесь тоже имеют такую особенность — придерживаться старых привычек. Старики, сколько бы им лет ни было, не меняются, только молодые становятся старше, превращаются в стариков. Единственное, что чувствуется — когда один из близких твоих родственников покидает этот маленький кусочек рая. Его тяжело назвать идеальным, но в деревне есть что-то, что тянет назад, манит к себе, хотя бы на месяц. Потом, правда, устаёшь от такой однообразной жизни, которая медленно плывет, словно по течению реки. Но месяц жизни здесь подобен одному долгому часу в райском саду.

Жизнь возвращается к своим истокам, человек занимается тем, чем занимался давно, ещё в те времена, когда не было компьютера и прочих удобств современной жизни, а люди жили за счет собственного физического труда — не ходили в магазин так часто за продуктами, а сами их выращивали, изготавливали. И во многом справлялись без помощи специалистов (даже врачей). Деревня дедушки как маленькая экскурсия в средние века, с маленькими новшествами, которые все равно не хотят вписываться в общую картину и все ещё воспринимаются как нечто инопланетное, чуждое. Уже не с враждой и осуждением, а скорее с привычными для каждого человека осторожностью и недоверием. Люди здесь простые, как пятилетний ребёнок. И в этом есть свой шарм. Они не выглядят как те озлобленные быстрым темпом жизни и кучей (порой ненужной) информации из интернета городские люди. Здесь они знают ровно столько, сколько им нужно для спокойной, размеренной жизни. Иногда, правда, ограничиваются сплетнями, заменяющими здесь всякие желтушные онлайн-журналы и газеты. Этих людей нельзя назвать глупыми, у них своя мудрость, немного не подходящая для городских жителей. Сравнивать деревенских людей с городскими все равно что сравнивать Windows 10 и Windows XP, а может даже версию постарше. Конечно, у них есть изъяны, но что-то в них все-таки отдаёт ностальгией и иногда хочется к ним вернуться, вспомнить, как все было раньше. Проведенные мною в деревне первые части беззаботной детской жизни сделали ее для меня своеобразным маленьким порталом в жизнь 10-15 летней давности. Каждый раз возвращаясь сюда, я словно с головой окунаюсь в детство, переживая те же эмоции и чувства, чую тот же запах и вижу те же лица, знакомые мне с детства.

Дедушкин дом значительно поменялся внутри, но перемены наступали медленнее обычных, к которым было больно привыкать. Единственная перемена здесь, которая все ещё отдает болью незажившей раны, заключается в смерти бабушки. Думаю, к ней не привык никто, особенно сам дедушка. Бабушка не любила деревню, она была человеком городским, но все равно без неё Каварт лишился важной частички своего шарма. Будто на этой картине теперь не хватает какого-то маленького, но важного для всей композиции, элемента. Без него композиция изменилась, поломалась.

Природа здесь красивая, не сильно подпорченная человеческой деятельностью. Проблемы в экологии, конечно, имеются. Но они сильно разнятся с теми, что есть в больших городах. К сожалению, мой телефон не так хорош, чтобы запечатлеть ночи здесь, тогда небо такое красивое, и город Капан словно его отражение с множеством звезд, видный с нашего двора, который находится на возвышенности. Дедушка, наверное, специально выбрал такое место для своего дома. Оно не ровное, находится на холме. И из этого холма видна почти вся деревня, а с ней и кусочек моего родного города, если забраться на самую высокую точку.

Мне нравится ковыряться в старых вещах. В деревне их полно. Они покрыты пылью, у дедушки нет времени все разбирать. Он остался один и работает в основном на своей грядке, в огороде, выращивает огурцы, помидоры, ягоды, фрукты. У него также есть пчелы. Но в доме все ещё есть вещи, которые не разобраны. На втором этаже стоят в одной куче мамины полотна, разные портреты, среди которых есть и дедушка, ещё молодой и здоровый. Там есть даже покойная прабабушка. Рядом с картинами лежит стопка старых книг, тетрадей и блокнотов. Я люблю ковыряться в них, там особенно много пыли. Но вместе с тем и много интересного. Книги на русском и армянском, иногда на английском. Они принадлежат в основном маме, либо дяде, иногда дедушке и бабушке. Есть ещё коробка со старой одеждой. Там лежит даже моя детская одежда, которую ещё не разобрали на тряпки. На верхней полке шкафа, слева от входа в гостиную на первом этаже лежит даже моя детская бутылочка. И папка со старыми фотографиями там же. Там есть молодая бабушка, дедушка, их родственники. Немного молодой, совсем ещё юной моей мамы и дяди, который не похож на себя взрослого. Везде, в каждом уголке этого дома лежит и пылится история моей семьи. А на столе, рядом со шкафом, где висит дедушкина одежда, стоят бабушкины портреты. Два. И на обоих она улыбается. Он засыпает и, наверное, каждый раз перед сном смотрит на нее, чтобы не забыть ее лицо.

У дедушки есть шляпа от солнца. Он назвал её, почему я не знаю, цилиндром. Этот цилиндр лучше всех других, имеющихся в дедушкином маленьком арсенале головных уборов, защищает от солнца. Когда этот проклятый карликовый гигант со всей силы ударяет по земле своими лучами, дедушка защищает, как щитом, самое драгоценное, что есть у человека — голову, — благодаря своему цилиндру. Дедушке нельзя много двигаться. Так, во всяком случае, решила мама. У него болит голова. Переработав на солнце, видимо, он расслабил свой иммунитет и малость приболел. Так приболел, что его светлая мудрая голова, с кучей мыслей и историй, решила взять отпуск и помучить несчастного деда. И вот сегодня, пока мама отвлеклась на телефонный разговор, он смог незаметно от неё ускользнуть, покинув свое законное ложе — старую пружинистую кровать, которая стоит на улице, рядом со столом, где мы обычном завтракаем, напротив входа в дом. Дедушка незаметно и тихо решил уйти на разведку — посмотреть, сколько воды осталось в баке. Их два. Они стоят на самой высокой точке холма, на котором стоит наш дом. Эти два бака одиноко красуются на солнце, из железа, старенькие, но верные, и громоздкие, чтобы уместить достаточно литров воды для жителей нашего дома. И вот мой дедушка, по своей природе работяга и человек без чувства самосохранения и страха повредить себя, со своей не очень верной шляпой на голове, притащив с собой лестницу, наклонился над баком. Шляпа в этот же миг решила сигануть вниз. И вуаля, не прошло и секунды, как она плавает в воде. Довольная собой, наверное. Дедушка чертыхнулся про себя, очевидно, ругаясь на неверность цилиндра. И об этом узнала мама. Она пришла ко мне и попросила помочь ему. А я, как его верный пёс, поплелась за дедушкой. Так как подъем на склон крутой, дедушка, ругаясь на меня, как на своего верного пса, отогнал от себя, отобрал у меня свое «копье», которым он собрался доставать шляпу, и забрался обратно к баку, где плавала злосчастная и все же такая дорогая дедушкиному сердцу шляпа. Я знаю это потому, что сама спросила его — что же в ней особого. Она особенно защищает от солнца, не как остальные головные уборы. Дедушка достал свою шляпу и, ругаясь на неё, как на живого человека, понёс вешать её сушиться. Обычный будний день в деревне вскоре подошёл к концу.