Здесь воняло псиной.

Брайт не думала, что день в принципе может стать хуже: Браш, будь он проклят, дождь, холод и полутьма, но вот, они спускались всё ниже и от вони вспоминался дом родной. Не те воспоминания, к которым хотелось бы возвращаться. Девушка ёжилась, морщась и изредка кашляя.

Отвратительно.

Яспис кидал на неё сочувствующие взгляды, но молчал. Браш мрачнел всё сильнее, а в его глазах появлялся нехороший, непонятный Брайт блеск. Воздух казался душным, спёртым, словно в этой гробнице никто и не жил на самом деле, а все варги, что встречались им на пути и пали от мечей Браша с Ясписом — лишь морок.

Но для морока воняли они ужасно.

Брайт прислонилась к стене, тяжело дыша. Вся эта тесная полутьма давила, напоминала о месяцах в камере, а от вони крови кружилась голова. Слабость разлилась по телу, и хотелось забиться в самый тёмный угол, чтобы больше никто не трогал.

— Брайт? Ты в порядке? — Тёплая рука Ясписа легла ей на лоб. Брайт кивнула, не находя в себе сил даже на ответ. Они продвигались мучительно медленно, и становилось страшно от мысли, что ждёт их дальше.

— А ты слепой, что ли? Она у нас настолько нежная, что готова грохнуться в обморок от парочки трупов! — Поразительно, как крики Браша стали обыденностью. Брайт разлепила веки, чтобы одарить рыцаря раздраженным взглядом. Тот и бровью не повёл:

— Пошли, говорю. Будешь строить из себя умирающую, когда разберёмся с ведьмой. — Он схватил её за руку, не давая отдохнуть. Брайт в очередной раз пожалела, что устроилась на работу к Орхидее. Лучше бы Марка торопила со свадьбой! Конечно, его бы потом пришлось отравить, но она же все равно это сделала!

— Меня умиляет твоя любовь к ближним. — Рейз, как всегда, был очень кстати. Брайт поморщилась, чудом не спотыкаясь. Он хоть раз может не язвить? Хотя бы когда её тащат убивать ведьму? Брайт все ещё было интересно, как это должно выглядеть. Она утопит Риверу в собственной крови? Задушит её своими кишками?

— Было бы неплохо, но тебе не пойдёт обзаводиться ещё одним шрамом. Или даже несколькими…

— А меня умиляет твоя забота.

Проклятье, ну почему тут столько псин?! Брайт закашлялась, не в силах перестать обращать внимание на вонь. Почему вообще варги живут именно рядом с Котауном, а не с каким-нибудь Пёсьградом?

Браш всё-таки позволил ей идти самой, хотя Брайт была не уверена, что долго продержится на ногах. Хуже всего был запах крови: во всех стычках раньше она его не замечала, но здесь, в тесных руинах, от бесконечных тел начало мутить. Казалось, что они так точно вырежут всех варгов, что водились в этом чёртовом лесу. Почти в каждой комнате они сталкивались с этими тварями: некоторые ходили на двух ногах, большинство бегало на четырёх, но заканчивалось всё неизменно душным запахом крови. Брайт покачала головой, переступая через один из трупов:

— Сколько их тут вообще? По-моему уже второй десяток пошёл. — Она не считала, если честно. Бледный Яспис взволнованно взглянул на неё, в то время как Браш ухмылялся. Довольно, точно сытый пёс.

— А какая разница? Что, боишься собачек? — Он с чавкающим звуком вытащил меч из трупа твари. Брайт безразлично взглянула на это, но сама по себе кровь не пугала давно. Лишь от запаха отвращение сжимало горло.

— Они опасны, сэр, — процедил Яспис. Браш не удостоил его и взглядом:

— Единственное, что они могут сделать — личико поцарапать. Мне бояться нечего, уже всё поцарапано.

От его взгляда мурашки пробежали. Брайт не отвернулась, хотя чувствовала: сейчас в рыцаря словно вселилось что-то недоброе. Даже по сравнению с обычным собой он казался грубым и бессмысленно жестоким. Кровь ещё кипела после драки и в разномастных глазах виднелась странная, полубезумная радость, словно Браш пытался… забыться?

Кто-то пьёт до беспамятства, кто-то объедается до невозможности ходить. Браш же искал чужой крови точно хищник. Брайт не понимала, что с ним, но чувствовала, что во всём виновато это проклятое место.

И всё же она расправила плечи, решив не отступать.

— А по-моему не так уж и плохо. Ты симпатичный… для шрамостенского мясника, — добавила она, не сдержав ухмылки. Пусть притворяется, что ничего не было, она тоже может так играть.

Черты Браша заострились, а взгляд нехорошо заблестел:

— Ты тоже милая… для охуевшей заключенной кошатины. Иди давай. — Он кивнул на дверь в следующий зал. Брайт закатила глаза, но перечить в этот раз не стала. Яспис тут же поравнялся с ней, понизив голос:

— Этим руинам наверняка не одна тысяча лет! Видишь узор на стенах? Он принадлежит…

Кому принадлежит, сказать Яспис не успел. Новый зал встретил их кислой вонью разлагающегося мяса. Запах шёл от горы костей и тел в углу. Зверьё, люди — всё валялось в одной куче, загнивая и отравляя само себя.

Брайт закашлялась, закрывая лицо и вытирая заслезившиеся глаза. Проклятье, да они могут хотя бы чуть-чуть пройти без происшествий? Девушка опёрлась на вовремя оказавшегося рядом Ясписа. Ей показалось, или на лицо Браша упала тень злобы? Неважно! Главное сейчас — отойти подальше от этого проклятого места.

Когда они чуть отошли и запах перестал так душить, Яспис сдавленно прошептал:

— Видела это? Там были детские кости! — он произнес это с тихим ужасом, боязливо оглядываясь. Брайт кивнула. Чего ещё ожидать от подобных тварей? Остаётся надеяться, те дети умерли прежде, чем ими решили полакомиться. Интересно, волки обладают милосердием?

— Ну, ты не обладаешь. Ты не подумай, я не осуждаю. Сейчас оно станет тебе помехой, это уж точно. — Рейз звучал слишком нарочито весело, чтобы не начать волноваться. Брайт инстинктивно сжала тёплые камни амулета, пытаясь дышать ровно. Её спутники уже продвигались вперёд, не глядя друг на друга. Их всего трое, а нормально драться могут и вовсе двое… как они будут убивать ведьму? Наверняка, у неё должны быть трюки даже для сэра Браша.

Брайт покачала головой:

— Знаешь, что ещё будет мне помехой? Моя смерть, когда Ривера расправится с этими двумя.

Наверняка ведьма тут же вскроет ей грудь ради сердца. В этом Брайт не сомневалась, как не сомневалась в том, что Яспис её защитить не сможет. Сэр Браш? Может быть, он уже делал это… но как выстоять против могущественной волшебницы, способной подчинять себе стаи диких тварей?

— Не волнуйся, я тебе погибнуть не дам. Эти «солдаты» не смогут тебя защитить, но я знаю, что нужно будет делать, — со странной уверенностью заверил её Рейз. Брайт дёрнула уголком губ.

Она не доверяла ему.

Разве что самую малость.

Тени следили за каждым их шагом. Они плясали на стенах, прятались в углах и словно ждали своего часа, чтобы схватить, не дать сбежать. Брайт не знала, существуют ли заклятья, позволяющие повелевать ими, но если Ривера подчинила варгов, то кто знает, на что она ещё способна? Тени на её сомнения лишь скалились, разбегаясь во все стороны от света факела. Хотелось позвать Браша, но сейчас тот казался особенно злым. Каждое движение сопровождал цепкий и полный раздражения взгляд.

Вспомнился один из клиентов Орхидеи. Вредный старикашка, мучавшийся от старых ран. Вечная боль превратила его в раздраженного, язвительного человека, кидающегося на всех в попытке отвлечься от себя.

Но что же болело у Браша?

Неважно. Плевать. Его поведение ничто не оправдывает и оправдать не может.

Брайт невольно приблизилась к Яспису. Браш ничего не сказал, лишь дёрнул щекой, но тут же отвернулся. Брайт с Ясписом переглянулись, не решаясь обсуждать это. Оба чувствовали: что-то не так. Разве будет настолько зол уверенный в себе рыцарь?

— Может, мы заблудились? — шепнул парень, когда Браш замер перед очередным поворотом. Брайт с сомнением взглянула на рыцаря. Тот шёл быстро, не глядя по сторонам, но впервые от этого внутри боязливо тянуло. Вдруг, на одной из таких развилок они свернули не туда? И теперь вечность будут бродить по этим руинам?

— Надеюсь, что нет. — Брайт уже сама не во что не могла верить.

Очередной поворот привёл к мосту через пропасть. Брайт постаралась не смотреть вниз в черноту и, в попытке отвлечься, всё-таки спросила:

— Что мы будем делать, когда столкнёмся с ведьмой?

Браш остановился. Брайт врезалась в него и тут же отпрянула, чувствуя исходившую от рыцаря угрозу. В разномастных глазах горела непонятная, болезненная злоба. Брайт вздрогнула от этого взгляда, пока рыцарь пролаял:

— Ты будешь не путаться у меня под ногами, пока я буду выполнять всю работу! — Этот взгляд упёрся в неё, пробирая до костей. Инстинктивно Брайт отшатнулась, и Браш одним неуловимым движением схватил её за руку. Он прорычал:

— Идиотка? Если упадёшь, то я тебя все равно вытащу. На мясницком крюке.

Брайт с сомнением покосилась на его пояс, но почему-то не было сомнений, что он это сделает. Рядом взволнованный Яспис попытался спросить, как она. Брайт не ответила, уставившись на Браша, но тот лишь с мрачным видом пошёл прочь.

— Знаешь, ты бы могла его столкнуть и сбежать. Может, даже не попалась бы ведьме. — Рейз звучал так, словно для Брайт спихнуть эту громадину было лёгким делом. Да даже Ясписа убить было бы проще! Он хотя бы с неё размером.

Брайт постаралась не думать о своих чувствах об этом.

— У ведьмы так-то целая стая варгов тут живёт. Думаешь, не пустит по моему следу?

— Это минус, не спорю. Но попробовать-то стоит!

В последний раз, когда она так думала, то попала на работу к Орхидее. И чем это обернулось? Брайт взглянула вниз и постаралась не думать, сколько ей придётся падать, если навернётся. И насколько больно это будет.

— В любом случае, не расслабляйся. Тут ты доверять никому не можешь.

— Что бы я без тебя делала, козлоножка.

Они оказались в тупике. В комнате был лишь саркофаг и пара факелов позади него. Брайт вздохнула, представляя, сколько ещё идти, но Браш внезапно не развернулся, как делал до этого, а начал внимательно всё осматривать. Яспис с опаской покосился на него и приблизился к Брайт. В его взгляде блестела усталость.

— Брайт, я должен тебе кое-что сказать. Теперь, когда Марка нет…

Она повернулась, с сомнением глядя на парня. В глубине души она подозревала, что он может ляпнуть, но почему-то не верилось.

Яспис замялся, но, видимо, слишком привык к её холодности, чтобы останавливаться:

— Ты мне очень нравишься! Я всегда мечтал о тебе и… — Он сглотнул, словно ожидая её отказа. Брайт нахмурилась. Нашёл время! Тут в любое время ведьма может напасть, а он решил о чувствах поговорить?

Она покосилась на Браша, но тут словно оглох.

— Ты же несерьёзно… — пробормотала девушка. Яспис не понял, что лучше не шуметь и выпалил:

— Серьёзно! Я понимаю, ты скорее всего скучаешь по Марку, но… если мои чувства хоть немного взаимны…

Браш повернулся и уставился на них. В его глазах горела злоба, дикая и необузданная. Брайт вздрогнула и взглянула на Ясписа. Быть беде! Девушка покачала головой:

— Яспис, ты же…

— Может ещё потрахаетесь тут, чтобы отметить? Я сколько раз вам обоим заткнуться сказал? — прорычал Браш, оказываясь ближе. Он часто дышал, а лицо исказилось в ярости. Яспис тут же отшатнулся, мигом забыв про всё. Брайт замерла, напряженно наблюдая за рыцарем. Яспис нервно спросил, глядя куда угодно, но не на Браша:

— Сэр, но как мы должны убить ведьму? Нас всего трое, и вы не говорите свой план…

— Я его не говорю, потому что тебя, дубина, в нём не было и быть не должно.

Каким-то образом Брайт поняла, что сейчас произойдёт. Она отшатнулась к стене. Яспис же замер, тоже чувствуя приближающийся конец. Одним неуловимым движением Браш схватил его за шею и со всей силы ударил о саркофаг несколько раз. Послышался тошнотворный хруст, и Яспис обмяк. Рыцарь отшвырнул его как тряпичную куклу.

Всё произошло так быстро, что Брайт лишь смотрела. Наверное, она должна была закричать? Да, в таких ситуациях обычно вопят, но не получалось даже слова вымолвить. Всё тело сжалось в один плотный ком, а к горлу подкатил страх. Расправится ли Браш так же с ней?

Рыцарь равнодушно взглянул на труп:

— Одним идиотом меньше.

— Зачем? — выдохнула Брайт. Она не была уверена, подумала она это или сказала вслух. Голова кружилась, а грудь сдавило от страха. Хотелось просто развернуться и сбежать, но она продолжала смотреть на Браша. Тот выплюнул:

— Кем надо быть, чтобы орать о чувствах к тебе здесь и рядом со мной? Другого он и не заслужил. А теперь… — Его взгляд помрачнел ещё сильнее, хотя казалось бы, куда. Брайт попятилась, ожидая как в любую секунду он так же убьёт и её.

Она-то воскреснет, ещё меньше причин не делать этого.

И все же Браш пока не пытался ей навредить.

— Твой лорд полный идиот. Пытается всех переиграть, но с такими солдатами? На что только он рассчитывает. — Разномастные глаза безразлично мазнули по трупу Ясписа. Брайт кивнула, сглатывая. Тени на стенах хохотали, сливаясь в пляске. Всё не должно быть так, всё не должно быть так.

Почему он это говорит?

Браш странно посмотрел на неё:

— Ты знала, что Сэконд и его прихвостни солгали твоим родителям, что ты мертва?

Брайт прикрыла глаза, пытаясь дышать. Она ожидала чего-то такого. Ей не было дела, совершенно не было. Родители — чужие люди, они уже оплакали её и нет смысла возвращаться. Да только дадут ли ей вернуться хоть куда-то?

Голос Браша, казалось, звучал откуда-то издалека:

— Им понадобился козёл отпущения и он выбрал тебя. Казнить и успокоить горожан. Но твоя хорошенькая головка приросла обратно и тогда он решил сделать тебе своим оружием. — Рыцарь жадно всматривался в её лицо, но Брайт ничего не чувствовала. Казалось, что она всё-таки упала с того моста и сейчас просто летит в пропасть. А может, всё это кошмар? И сейчас она наконец проснётся в своей камере, как всегда? Или же и вовсе у Орхидеи, и тогда впервые не будет ёрничать и язвить, а улыбнётся, наслаждаясь столь легко упускаемой свободой.

Но это всё было до болезненного реально.

— Помнишь же ту толпу? Как думаешь, сильно обрадуются, узнав, что их обманули?

Теперь всё начало обретать смысл. Эти попытки притвориться, что она не демонхарт, запрет на связь с родителями — лишь уловки, чтобы скрыть её существование. Брайт захотелось завыть, забиться в какой-нибудь угол и закричать, срывая голос. Чтобы все в этих чёртовых руинах услышали, даже проклятая ведьма.

Но она лишь кивнула:

— И что теперь? — Она сглотнула, понимая, что свободы не будет. На что она рассчитывала? Теперь это казалось таким очевидным, что глаза начинало щипать.

Браш покачал головой и в его голосе появилась жалость:

— Они никогда не позволят твоим кошачьим ножкам разгуливать на свободе. Хотели держать твоё существование в тайне, но с этим у них не вышло. Ривера сделала Сэконду предложение: ты в обмен на прекращение атак.

Ноги задрожали, отказываясь держать её. Брайт вцепилась в стену, а лицо исказила болезненная усмешка. Смех, слишком похожий на всхлип, сорвался с губ. Чего же ещё ожидать! Продана, сначала толпе, теперь ведьме! Разве когда-то бывало что-либо так просто? Всего лишь прийти и убить ведьму, ха! На что только она рассчитывала…

Браш взял её за руки, и Брайт беспомощно дёрнулась:

— Нет! — Она ещё может сбежать! Всего лишь нужно вырваться, а затем прочь, не разбирая дороги. Даже, если варги разорвут её, плевать! Воскреснет, она воскреснет! Просто нужно бежать…

Браш с болью взглянул на неё:

— Прости меня, кошечка. Меня принудили к этому. — Хватка стала крепче. Брайт выдохнула, глядя в его глаза и видя, как меняется взгляд. Жалость и сочувствие обернулись полубезумной жаждой, почти что одержимостью. Лицо исказила усмешка.

Всё внутри сжало от ужаса, когда Браш силой притянул её к саркофагу и швырнул на него. Ногой он отпихнул тело Ясписа в сторону, пока сумасшедший взгляд шарил по её телу. Брайт помотала головой. Нет! Лишь только не это! Она захрипела, вырываясь:

— Ты с ума сошёл?! — На что только она надеялась? Что слова смогут достучаться до шрамостенского рыцаря?

Браш воскликнул, вжимая её в камень:

— Да! Ты будешь моей, даже если это последнее, что ты сделаешь!

Брайт замерла, уставившись на него.

Последнее.

От этого слова остатки сил растворились. Вспомнился эшафот и рёв толпы. Тогда целый город праздновал её смерть. Теперь же о её гибели не поплачет даже один человек.

Она безучастно уставилась на рыцаря. Усталость разлилась по телу, не давая даже зашипеть в ответ оскорбления. Она не хотела умирать, видят боги, она не хотела, но жить ей не позволят. Даже последние минуты она проведёт… с ним. Горло сдавило от боли и обиды. Зачем тогда защищал её? Чтобы вот так в последние моменты взять у трупа?

Она отвернулась, прикусив губу, хотя слёзы щипали глаза. Пусть мнит себя победителем, она больше в этом участвовать не будет. Если и умрёт, то не как в прошлый раз, напуганной и трясущейся. Нужно лишь перетерпеть, а на том свете…

Ничего хорошего её не ждёт, но даже это будет лучше того, что случится сейчас.

Браш замер, словно ожидая чего-то. Но поняв, что она не сопротивляется, ослабил хватку. Брайт с удивлением взглянула на него, рыцарь же осторожно помог ей слезть с гроба и усадил на ступеньки рядом. Сам сел перед ней, закрывая своей тушей любой путь к побегу.

Брайт вжалась в стенку гроба, ожидая очередного удара. Браш неверяще покачал головой, снимая перчатку. Раньше, чем девушка успела что-то сказать, тёплая рука коснулась её волос и погладила, как будто… успокаивая?

— Ч-что ты делаешь? — выдавила Брайт. Слёзы душили её, но она упрямо сдерживала их. Она не будет плакать! Её ничто и никто не заставит сделать это!

— Тшшш. Тише, — мягко сказал рыцарь. Поразительно, как быстро сменялось его настроение.

Сейчас в чужих глазах Брайт увидела лишь боль. Такую странно знакомую и от того пугающую. Она замерла, не сводя испуганного взгляда с Браша. Тот же лишь улыбнулся:

— Ты была такой прекрасной кошечкой для меня… — Рука соскользнула с её волос к щеке. Он заправил прядь ей за ухо.

— Прекрасная маленькая убийца. Я бы оправдал любое твоё преступление. — Большим пальцем он вытер ей несуществующие слёзы. Брайт хотела отвернуться, хотела крикнуть перестать с ней играться, перестать её мучать. Если решил сдать ведьме — пусть сделает это! Пусть только это наконец позволит определиться.

Больше всего на свете Брайт мечтала возненавидеть его, но не могла.

То, с какой осторожностью он касался её, пугало. Словно он боялся навредить. Это было слишком неправильно, как неправильны были все те чувства, что наполнили грудь, грозясь разорвать её на части. Брайт выдохнула, Браш смахнул ещё пару слезинок:

— Я бы забрал тебя в Шрамостен и никто больше не смог бы тебя обидеть. — Его голос дрожал. Брайт потянулась к чужому лицу в странном желании коснуться. Она не хотела умереть и забыть.

— Почему же не забрал? — Она вцепилась так крепко, что вряд ли даже тысяча сынов Преисподней смогли бы оттащить. Почему всё обернулось так? Ведь она должна была ненавидеть его по стольким причинам, но вот, проклятый шрамостенский рыцарь — единственный, кого она боялась потерять. Всех остальных уже лишилась, но до вырванного сердца не хотелось оставаться без него.

Браш попытался улыбнуться:

— Потому что меня бы убили, а тебе бы досталось по самое не балуй…

Брайт не плакала, просто свет факелов бил в глаза и поэтому иногда Браша было трудно разглядеть. И из-за душного воздуха не получалось дышать, никак не иначе.

Она шмыгнула носом, наверняка, просто простыв. Браш второй рукой коснулся её щеки:

— Если бы ты только не была демонхартом…

Брайт потянулась, коснувшись своим лбом его. Ей не было больно, она ненавидела его, правда ненавидела, она должна была ненавидеть. Он притащил её на смерть, он кричал на неё и издевался, он был ужасным человеком. Из-за него она умрёт! Она должна была сказать всё это, но горе душило её и заставляло врать:

— Кажется… я люблю тебя.

Браш взвыл точно раненый зверь:

— Нет! Ну почему именно сейчас? Ты убиваешь меня.

— Кто ещё кого, — прохрипела Брайт, пытаясь улыбаться. Она чувствовала его тепло и хваталась за это, как за последний шанс. Может, Ривера не знает о них? Пускай хоть весь Котаун сожрут варги, плевать! Они радовались её смерти как самому громкому празднику, так с чего её должны волновать их жизни?

Браш отстранился, жадно вглядываясь в каждую её черту. Брайт потянулась было, но он мягко её остановил:

— Ты слишком слаба для этой штуки у тебя в груди. Не умеешь защищаться, любой может тебя обидеть и навредить… — Он опустил взгляд. Брайт всхлипнула точно ребёнок. Она смахнула слёзы, качая головой:

— Пожалуйста, не оставляй меня. Не… не надо.

Её взгляд встретил лишь боль. Браш со злобой обернулся, словно ведьма уже была рядом, а его руки сжались в кулаки. Когда же он повернулся к Брайт, то во взгляде была лишь обреченная серьёзность:

— Прости. Она с самого начала знала, что мы тут и если я не выполню приказ… В любом случае кто-то из нас умрёт.

Брайт замотала головой, когда он поднялся. Внутренности разрывало от боли и хотелось отползти, спрятаться, словно это всё лишь игра в прятки. Если найдёшь хорошее место, то тебя не тронут.

Но позади был лишь камень.

Браш мягко, но цепко взял её за руку и повёл за собой. Коридоры становились всё темнее, словно даже факелы не желали гореть рядом с ведьмой. Собственное тело ощущалось просто пустой оболочкой, а взгляд судорожно метался по стенам в попытке найти хоть какой-то путь к спасению. Брайт вцепилась в амулет, судорожно зовя Рейза. Он должен ей помочь! Кто, если не он?

Но ответом была лишь тишина.

С очередным шагом мир замер. Брайт осознала, что не может пошевелиться, лишь наблюдать. Браш быстро отпустил её руку и отвернулся.

Позади проскрипела женщина:

— Даже не использовала свой дар скорости? Жалкая слабачка. Но все равно, держи её крепче.

Ривера обошла её и наконец удалось рассмотреть её. Выглядела она даже старше Браша, с испещренным шрамами и странными метками лицом и копной чёрных волос. Тонкие губы скривились в презрении, а светлые глаза внимательно разглядывали Брайт. Женщина поправила плащ, скрывавший мантию:

— Зан’Ари, держи барьер, пока я разговариваю.

К ней подошла совсем молодая девушка, немногим старше Брайт. Капюшон прятал её лицо, но на одежде виднелись магические символы. Незнакомка взмахнула руками и вокруг них загорелись печати. Барьер чуть ослаб.

Ривера внимательно осматривала Брайт, словно дичь на продажу. Спросила, обходя по кругу:

— Кто-то ещё с ней есть?

— Нет, — глухо ответил Браш, не глядя в сторону Брайт. Та выдохнула, отгораживаясь от боли. Другого она и не ожидала.

Презрение на лице Риверы сменилось злорадством. Ведьма протянула:

— Хорошо. С ней тогда быстро закончим.

— Наставница! — воскликнула девушка. Тут же замялась под раздраженным взглядом:

— Возможно… Нам следует обращаться с ней помягче. Так жаль, что не нашлось никого получше, чтобы сопроводить её в последний путь. — Она избегала смотреть на Риверу, но и на Браша не обращала внимания. Рыцарь не среагировал на оскорбление. Брайт внимательно наблюдала за молодой ведьмой. Она не выглядела такой уж злой… но барьер держала крепко.

Ривера тут же взвилась, мигом забыв про Брайт:

— Почему ты её защищаешь? Видимо, стоит с тобой хорошенько поговорить! — прошипела она. Зан’Ари тут же вздрогнула, бормоча что-то, на что Ривера скривилась:

— Держи барьер молча.

Она вновь повернулась к Брайт и впервые улыбнулась по-настоящему. Её глаза зло блестели:

— Значит, лордишко решил меня обмануть, приставив к тебе солдат? Ха! А его посыльный так хорошо пел. Хорошо хоть этот пёс пока ещё не укусил. — Она бросила быстрый взгляд на Браша. Лицо того оставалось непроницаемой маской, лишь в глазах горела злость. И все же рыцарь молчал.

Ривера пожала плечами:

— Безмозглые, все вы. Впрочем, из тебя подопытная крыса выйдет получше. Поступлю с тобой так же, как С’ик и Рин поступили с жалким демоническим порождением…

Амулет потеплел, и Брайт как обезумевшая зазвала Рейза. Он должен ответить! Почему его нет рядом именно в такой момент?!

Но полудемон молчал и связи Брайт не чувствовала.

— Сначала узнаю все твои тайны, а потом использую твоё сердце… или может, сделать из тебя подарок для моей ученицы?

Зан’Ари вздрогнула, но так ничего не сказала. Брайт сглотнула, упрямо глядя лишь на Риверу. Рейз поможет ей. Хоть кто-то должен. Она не может встретить свой конец от рук этой твари!

Нужно лишь держаться, позволить демоническому порождению узнать, где она. И тогда он спасёт. Потому что, если не он…

Липкое и слишком знакомое ощущение обхватило Брайт. Перед глазами вновь вырос эшафот, только теперь вместо толпы кричать и хохотать будет одна Ривера. Та откровенно наслаждалась ненавистью во взгляде Брайт:

— Из тебя подопытная крыса будет получше, чем из этого мужлана. Хотя бы мозг на месте. А сейчас… Зан’Ари, делай, что нужно. Пёс, понесёшь девку в её камеру.

Брайт попыталась дёрнуться, но заклинание держало крепко. Зан’Ари виновато взглянула на неё и взмахнула руками.

Мир исчез во тьме.