Он прекрасен. Аро сказала это в их первую встречу, и с того дня лишь утвердилась в своих словах. Он безумно красив. Её брат.
Особенно сейчас, во сне: когда лицо расслабленно и он не хмурится, тёмные волосы змеями лежат на плечах, дыхание ровное и глубокое. Аро опускается на колени возле него — подол платья слишком громко шуршит, — склоняется немного. Ресницы Сону подрагивают, а губы сжимаются едва заметно, словно он видит кошмар. Аро не в силах сдержаться — проводит кончиками пальцев по лбу, задевая чёрную повязку, и надеется, что это избавит его от дурных снов.
В комнате горят лишь две свечи. Тёплый сумрак делает её ночной визит почти бесстыдным — какая сестра приходит посреди ночи в спальню брата и сидит подле его постели? — но Аро утешает свою совесть: никто не увидит. Отец давно спит, а больше и заявиться некому. Она ведь только проведать зашла, посмотреть, как ему отдыхается после двух недель в Доме Хваранов. Странно, что вообще выходной получил, с таким-то скверным началом службы...
Сону не знает столь много о жизни в столице, но удивительно быстро учится. Аро уверена, что уже через полгода, а то и раньше, он превзойдёт остальных хваранов — и в военном ремесле, и в науке. Он восхитительный. Её брат.
Аро всем сердцем желает заботиться о нём, окутать его заботой и лаской, которых он, наверное, и не видел никогда. Лечить раны — то немногое, что ей подвластно, но как бы она хотела дотянуться до ран душевных. Быть ему опорой и утешением, близким другом и...
Она вздыхает, сжимая до боли губы и стыдясь своих мыслей. Суён не так давно открыла ей глаза, и теперь в голове то и дело звучит: «Любовь». Любовь. Влюбиться в брата — чушь, конечно, но с каждым днём Аро убеждалась: так и есть. Герои её рассказов чувствовали то же, что чувствует она к Сону. С некоторых пор даже собственные сюжеты казались ей наигранными, не шедшими ни в какое сравнение с реальностью, с настоящей — чего уж там — любовью.
Будь они сейчас в одном из её романов, Аро не ограничилась бы взглядами. Прикосновения были бы увереннее, а она — смелее.
Аро склонилась над его лицом, так низко, что ощущала дыхание кожей, а кончики их носов слегка соприкасались. Она запретила себе думать о правильности поступка, отдавшись полностью воле чувств и не боясь, что он проснётся. Закрыла глаза — и медленно, невесомо накрыла его губы своими. В груди словно пожар запылал, остатки здравого смысла сгорели дотла. Аро не контролировала уже руки, что исступлённо гладили его скулы, а поцелуй становился всё более глубоким и порывистым.
В какой-то момент она почувствовала, как Сону обнял её, прижав одной рукой затылок, другой — спину. Теперь она плавилась от жара его тела, ощутимого даже сквозь одежду. Аро с запозданием удивилась, что он отвечает взаимностью на её глупые порывы, но сейчас это казалось правильным и естественным. В следующее мгновение он перевернул её и нависал теперь сверху, придерживая себя локтями. Сону целовал нежно и мягко.
Будь они в одном из романов, всё было бы именно так.
Спящий вздрагивает, но глаза остаются закрытыми, и Аро замирает на несколько секунд, пока его дыхание не выравнивается вновь.
«Орабони», — шепчет она беззвучно, вглядываясь в любимые черты.