Ровный бледный круг луны выползает из пыли тёмных облаков, озаряя землю своим призрачным светом. По округе разносится пронзительный долгий вой, за которым мгновенно следуют ещё несколько таких же, вторящих. Любой человек уже давно в страхе сжался бы, услышав подобное, холодящее кровь в жилах. Благо Минхо человеком не был и кровь в его жилах отродясь не отличалась теплотой, а потому этот звук вызывал в нём лишь раздражение и боль в висках.
Минхо просто ненавидит полнолуние.
Это самое отвратительное время месяца, если спрашивать его, потому что эти вшивые существа начинают свои завывания ровно в канун его бодрствования, а если взять в расчет ещё и то, что сейчас весна — время брачного периода многих животных, то можно примерно представить себе, насколько эти хвостатые сходят там с ума, что делает Минхо ещё более злым. Он и так не отличается любовью к любого вида движениям, а тут его ещё и лишают спокойного и тихого времяпровождения. Почему витражные окна вообще так хорошо пропускают все звуки? Видимо Минхо всё-таки придётся посетить хоть сколько-нибудь уроков магии в академии, если он хочет поставить себе звукоизоляцию.
Юноша ещё несколько секунд с ненавистью пялится на диск луны, прежде чем оголить клыки и со злостью щёлкнуть пальцами, с которых тут же слетают фиолетовые искры, задергивающие шторы.
Вчера Лорд Чхве посоветовал ему побольше вылетать на воздух, чтобы не утратить способность к превращению, ибо лень Минхо набирает уже такие обороты, что он может потерять все свои дары как вампира разом, если не будет ими хоть когда-нибудь пользоваться. И Ли, честно, даже думал последовать совету, потому что приближаться по своей кондиции к людишкам у него не было никакого желания, но чёртово полнолуние убило в нём задатки желания к саморазвитию, заставив в раздражении топать на нижние этажи замка, где звуки с улицы не смогут его достать.
В коридорах ему несколько раз встречаются только проснувшиеся родственники, обсуждающие планы на день. Некоторые из них даже пытаются его приобщить к себе, но Минхо успешно их игнорирует, бросая убийственные взгляды.
— Как же я ненавижу полнолуние! — вампир громко хлопает дверью в подземелье, спускаясь по винтовой лестнице вниз. Его гневный топот эхом отскакивает от серых стен и глохнет, натыкаясь на звуковой барьер перед входом в длинное помещение со множеством стеллажей с зельями, в конце которого над небольшим котлом, где кипит нечто синее и светящееся, с деловитым видом порхает симпатичный брюнет с белоснежной кожей.
— Доброй ночи, Минхо, — со смешком приветствует его Феликс, бросая на брата насмешливый взгляд на долю секунды и тут же возвращая внимание котлу. — Милый, подай мне красный эликсир с верхней полки.
Старший сначала хмурится, а потом видит, как нечто невидимое дотрагивается до нужной склянки и передаёт её в руку брюнету, видимо делая после этого ещё какое-то движение, из-за которого Феликс жмурится и смеётся.
Это заставляет Минхо закатить глаза. Его брат и его парень порою такие раздражительные.
— И тебе привет, адское отродье, — хмуро бросает он, складывая руки на груди.
Невидимая фигура приобретает очертания высокого и чертовски (буквально) красивого красноволосого парня, по-собственнически оплетающего своими лапами талию его младшего брата.
— Адское отродье тут только ты, Минхо, — парирует Хёнджин, растягивая губы в нахальной ухмылке. Этот день явно не хотел, чтобы Минхо сегодня просыпался.
— И где ты такого только откопал, — цокает Ли, обращаясь к своему брату с недовольством.
Феликс только улыбается на их перепалку.
— Ты сам его на меня наслал, когда наводил порчу за то, что я забыл покормить твоих котов.
— Плохая порча видимо вышла, — вздыхает Минхо, осознавая, что сам стал источником своих проблем, как всегда.
— Самая лучшая порча, — с улыбкой отрицает Ликс и тянется к Хёнджину за поцелуем. Демон мгновенно на поцелуй отвечает, прижимая вампира к себе ближе.
— Меня сейчас стошнит, — делится Минхо, имитируя рвотные позывы. Не то чтобы кому-то здесь были интересны его мысли на этот счёт.
— Вперёд.
— Не мне в котел!
Это парочка говорит одновременно, даже не отрываясь друг от друга. Минхо чертыхается и надувает губы. Никому он тут не нужен. Зря просыпался только.
— Так зачем ты пришёл, Хо? Только на оборотней пожаловаться? — интересуется Феликс через некоторое время, когда тяга к своему личному демону немного отпускает.
— Мне нужно что-нибудь для звукоизоляции, — нехотя сообщает старший, ковыряя какой-то листочек на столе рядом с собой.
— Оу, ну это не трудно, у меня вроде есть отвар, чтобы им намазать окна, — Феликс с готовностью идёт к нужным полочкам, проверяя склянки на наличие нужной смеси. — Чёрт, — он смотрит на пустую баночку с какими-то рунами. — Последняя ушла на нашу с Хёнджином спальню, мне придётся делать новую смесь.
Минхо негодующе пыхтит, собираясь высказать им своё «фи» по поводу ежедневного секса, но, осознав, что это не поможет, замолкает, поникнув головой.
— Это не займёт много времени, если у меня есть все ингредиенты, — уверяет его Феликс, доставая из ящиков разные листочки и бутыли. — Джинни, посмотри в кладовке настой из волчьей ягоды. — Демон мгновенно кивает и испаряется, пока темноволосый вампир с увлеченным видом орудует на столе приготовления.
Хёнджин появляется через несколько минут с полупустой баночкой. Минхо следит за процессом, внутри смакуя ощущение триумфа над противными визгливыми псами. Феликс принимает баночку из рук Хвана, оставляя поцелуй на чужой щеке в благодарность, и с нахмуренным видом смотрит на содержимое.
— Этого не хватит, — выносит вердикт он, разбивая надежды Минхо на скорое избавление.
— У тебя всегда так с ингредиентами туго, я не пойму, или сегодня день особенный?
— Конечно, день особенный, — ухмыляется Хёнджин. — Ты ведь проснулся первый раз за неделю.
Минхо бросает в него заклинание, затыкающее рот, но то сгорает в нескольких сантиметрах от демона, наткнувшись на незримый барьер. Мда, и угораздило же ему связать жизнь своего любимого братишки с тем, над кем сам Минхо не властен. Печально, очень печально.
— Всё, давайте без этого, — Феликс встаёт между ними, умоляюще смотря то на одного, то на другого. На них обоих это... действует. Да, Минхо порою под каблуком у своего брата, и что? Даже, вон, порчу на него хорошую навёл, кошмар. Злости на всех не хватает. — Хо, если тебе так сильно нужна звукоизоляция, можешь по быстрому в лес сгонять сам за волчьими ягодами. И разомнешься, и добудешь мне недостающий ингредиент.
Минхо задыхается от возмущения.
— Я и к тем волосатым псам?? Во время их брачных игр?! Сдурел?
Хёнджин фыркает, а Феликс закатывает глаза.
— Нет волчьей ягоды — нет избавления от волков. Такие дела, — ставит точку младший вампир, возвращаясь к своему зелью. Хёнджин смотрит насмешливо, чем ещё больше выводит из себя. Минхо на всё готов, чтоб его рожу поменьше видеть.
— Сколько нужно? — бурчит он обречённо.
Феликс сияет улыбкой, а затем достаёт какую-то корзинку с полки.
— Вот стольки хватит.
***
Примерно так Минхо и оказывается летящим в злоебучем лесу в обличии мелкой летучей мыши с корзинкой, превосходящей его в размерах, в лапах. У вампира зубы скрипят от того, насколько всё происходящее бесит его. Лапы елей приходится постоянно облетать, а иначе они обязательно снесут его и опрокинут на землю. Такое падение, конечно, не убьёт, но неприятно точно будет. Ещё и крылья плохо слушаются после долгого отсутствия практики. Кошмар, Минхо и не думал, что старость настигнет его всего в сто двадцать три. Он должен быть ещё молод и полон сил, а его способности уже машут ручкой и оставляют желать лучшего.
Ещё и хуй знает, где ягоды волчьи искать. Хо пробовал просканировать лес взглядом, но и это его умение знатно барахлило, из-за чего большой пользы сканирование не принесло. Обессиленно приземлившись на ветку (к слову, приземлившись не очень удачно — серьезно, такими темпами Минхо лучше воткнёт себе осиновый кол в сердце, чем будет и дальше мучаться от своей неповоротливости. Правильно говорят: лень - враг человека, даже если Минхо человеком не является.), летучая мышь грузно вздыхает, крылом стирая пот со лба, а затем начинает старательно обдумывать, как бы ему найти эти волчьи ягоды. К сожалению, единственным вариантом является превращение в волка, чтобы была возможность воспользоваться его нюхом. Минхо от этой идеи воротит и заранее тянет блевать, но других способов у него в запасе действительно нет, так что...
Спустившись на землю, вампир с кряхтением обращается светло-серым животным, беря корзину в зубы и втягивая носом лесной воздух.
***
Джисон во время гона — сущая катастрофа. В нём таких масштабов сексуальный аппетит просыпается, что всему лесу нужно бежать и прятаться, ибо если найдет — вытрахает до отключки. Поэтому Бан Чан, их вожак, ещё давно, скрипя сердцем, принял решение, чтобы свои гоны Хан проводил в самой дальней части леса до момента, пока животная потребность не пройдет. Потому что мало того, что Хан сам с ума сходил от желания, так ещё и притягивал всех омег в радиусе километра своими доминантными феромонами, что вот вообще не нужно было никому. А сегодня, на беду Хана, звёзды сошлись максимально хуёво: у него начался гон в полнолуние, в самый разгар брачного сезона. Блядский пиздец. Он в таком пролёте, что клыки приходится глубоко вонзить в ствол дерева от злости, лишь бы не издать громкий рык и не призвать к себе целую ораву сладко-пахнущих созданий, чтобы устроить настоящую оргию. Стояк мешает бегу, а вой дерет горло, но Джисон из последних сил себя сдерживает.
Джисон ненавидит, когда его гон выпадает на полнолуние и брачный сезон. Это буквально самое ужасное комбо для доминантного альфы-оборотня, которое может быть. Потому что с приходом гона он становится максимально невменяемым и очень хочет трахаться. Точнее трахать. Брать. Глубоко и много. И мозг в это время отключается совершенно, несмотря на все попытки этому противиться. Да ещё и Хан с детства очень любвеобильный, если встретит в это время омегу — велика вероятность пометить его и наградить узлом, что ему сейчас вот вообще не нужно.
Хан наконец останавливается, переводя дыхание. Он бежал непрерывно около двух часов, что даже для сильного оборотня нагрузка просто огромная. Волк с наслаждением втягивает лесной воздух носом, внутренне радуясь тому, что не чувствует запахов своих соплеменников, а затем вдруг замирает. Во рту образуется слюна, а тело наполняют новые силы. Тонкий, едва различимый благородный аромат каких-то книг и духов дразнит чувствительные альфа-рецепторы. Разумной частью своего мозга Джисон успевает плаксиво проныть, прежде чем его волк берёт контроль, начиная активно втягивать в себя чужой запах и искать его источник. Джисон идёт по лесу крадучись, словно выслеживая добычу. Идти приходится не долго, что альфу настораживает, потому что запах всё равно слабый. И вот, наконец, нюх выводит его на небольшую поляну, где под полной луной блестели синие волчьи ягоды, а между ними с ворчанием расположился некто безумно аппетитный (по мнению альфы). Этот кто-то — светлый, почти серебряный небольшой волк, задирающий свой очаровательный пышный хвост слишком высоко и оголяющий нежно-розовую дырочку, от вида которой Джисону хочется ныть и сильно-сильно трахаться. Член предупреждающе качается, пока альфа борется между желанием напасть и выебать или воем оповестить бедолагу об опасности. Какого черта вообще кто-то столь красивый забыл в этой части леса? Так близко к этим противным кровососам. Джисон пока не определил точно, обычный это волк или тоже оборотень, но хочется верить, что запах этот говорит о том, что обладатель — оборотень. В волчьем обличии Джисону по большей степени всё равно на то, с кем именно — с животным или представителем своего вида, правда, если иметь дело с волком, то только с волчицей, а красавец перед ним ею явно не является.
— Чёрт, возьми, ну и какого хуя ничего не работает? — чертыхается светлошёрстый волк, резко переворачиваясь на спинку и тем самым оголяя своё очаровательное пузико. Джисон думает, что над ним издеваются, а ещё радуется человеческой речи. Всё-таки оборотень. Значит, омега...?
Хан выпускает наружу больше своих феромонов. Бан Чан, конечно, говорил, что нельзя, но если Джисон сейчас не потрахается, друг потеряет одного очень ценного члена стаи. Волк на полянке и ухом не ведёт, что Джисона слегка напрягает, но лишь раззадоривает аппетит.
Он издаёт слабый рык, начиная выступать из тени леса.
***
Минхо в своей жизни ожидал подставы от кого угодно, кроме самого себя. Но беда пришла, откуда не ждали. Превратиться в волка-то он смог, отыскать ягоды тоже, а вот махнуться обратно в человеческое обличие без долгой практики — нет. Именно поэтому корчится сейчас умирающим тюленем, перекатываясь с бока на бок и сминая бедные кусты под собой.
— Да ёб твою мать, в чём моя проблема? — ноет Хо, переворачиваясь на живот и выгибаясь в спине до хруста.
С завтрашней ночи обязательно начнёт приводить себя в форму, а то это какой-то кошмар. Хвост дёргается вверх, и прежде чем Минхо вообще успевает понять, что происходит, инстинкты резко подрывают его на ноги, а через секунду на него обрушивается чья-то огромная чёрная тушка.
Приплыли. Сука.
Минхо с животным рыком делает рывок, пытаясь скинуть с себя животное, но то слишком крупное, да и давит на спину хорошо так.
— Всё хорошо, малыш, — воркуют на ушко по-человечески, и вся шерсть на теле Хо встаёт дыбом.
Его прижал ебаный оборотень.
От отвращения к резкому запаху и самому существу в целом вампир начинает вырываться пуще прежнего, параллельно пытаясь сменить форму.
— Какого хуя ты такой тяжёлый, псина? — щетинится светлый волк, клацая зубами по чужой лапе и тем самым открывая себе путь вперёд.
Джисон поражённо смотрит на то, как из-под него вылетает это божество и несётся на огромной скорости вдаль. Из пасти вырывается довольный рык, и волк срывается с места. Нет ничего приятнее охоты, особенно на кого-то столь очаровательного.
На нереальной скорости проносятся среди тёмных деревьев две тени: белая и черная, мутными стрелами мелькая перед глазами. Джисон немного поражается чужой скорости, такую даже доминантным альфам развивать тяжело, а этот летит так легко, словно не прикладывает даже усилий.
Минхо несётся так, словно его в любую секунду может изнасиловать оборотень, хотя так, по сути, и есть, и это вырабатывает в нём всё больше энергии и адреналина, позволяя инстинктам выходить наружу. Наконец, вампир чувствует в себе достаточно сил, чтобы перевоплотиться, и на очередном высоком прыжке обращается летучей мышью, но далеко взмыть не успевает, потому что оборотень ловит его пастью быстрее.
Хан чувствует дикую злость. Какого хуя какой-то вампир забыл в лесу его стаи? Челюсти против воли смыкаются сильнее, из-за чего волк слышит тихий писк. Джисон мечется перед желанием придушить кровососа и заставить извиниться за вторжение по-другому. Стояк согласно подрагивает, заставляя Хана сходить с ума. Трахнуть вампира. Звучит просто отвратительно. Хуже не придумаешь, полный бред.
С другой стороны... Хан не уверен, что не подохнет от возбуждения после того, как встретил того белого волка, ухудшившего его состояние в несколько раз.
С лёгким рычанием он чуть разжимает челюсти и начинает прыжками двигаться в сторону старого дома, где обычно проводит время в свои гоны. Минхо почти хнычет, чувствуя беспомощность из-за неудобной позы, и шепчет проклятия на латыни.
Они оказываются в нужном здании очень скоро: Джисон действительно крупный и за один прыжок преодолевает расстояние в пять метров. Первым делом альфа впихивает Минхо в какую-то клетку, успевая лапой защёлкнуть защёлку, а затем обращается человеком. Вампир против воли на него залипает. Он, конечно, знал, что оборотни при обращении остаются голыми, но всё равно не очень этого ожидал. Перед ним предстаёт молодой подтянутый парень, с загорелой кожей и сильной спиной и руками, его каштановая челка свисает на янтарно-карие глаза, а сами волосы доходят до скул, раскидавшись по голове в беспорядке.
У оборотня вполне себе классный зад, думает Минхо, прикусывая своё крыло в задумчивости. Всё это разглядывание длится несколько секунд, но способности вампира позволяют замедлять время, думая быстрее. Когда наконец оборотень оборачивается, у Ли отвисает челюсть, а ещё он даже в обличии летучей мыши дико краснеет, тяжело выдыхая при виде сочащегося предъякулятом крупного члена. Оххх... У вампиров явно поменьше будут. Интересно, как быстро такой гигант может проникать в чью-нибудь задницу? Минхо почти с болью прослеживает за каплей предсемени, падающей на грязный пол. И почему такое сокровище должно пропадать зря, когда его можно целиком и полностью вобрать в себя? В мыслях против воли мелькает, что Минхо наверное смог бы удовлетворить такой член, хотя последний раз подобная практика была с каким-то приезжим лордом в прошлом столетии. Давненько, конечно, но аппетит никуда не ушёл. Возможно, способности вампира у Минхо пройти могут, но способности к удовлетворению больших членов у него буквально в крови. А если ещё и высосать из него все соки... Вампир задумчиво скользит взглядом выше. О боже, это что, проколы в сосках? Блять, грёбаные оборотни с любовью ко всем этим серёжкам. У Минхо аллергия на серебро, но на эти бусинки хочется упасть ртом. Ой?
Джисон в смятении пялится на летучую мышь. Она что, только что проскулила? Этому кровососу страшно? С одной стороны, этого Хан и добивался, с другой... В обличии маленькой зверушки он давит на жалость. Оборотень трясёт головой. Его бы кто пожалел, его член буквально сходит с ума, а он думает о том, что делает плохо вампиру. Приплыли.
— Значит, так, — уверенно начинает альфа, рычащим тоном. Ему сейчас просто необходимо расставить все точки над «i», чтобы объяснить кровососу положение, в котором тот оказался. Они оба, если быть точным. Мышь смотрит на него как-то совсем странно после этих слов, а ещё у неё течёт... слюна? Хуй пойми этих кровопийц. — Мы с тобой оказались немного в хуёвой ситуации. У меня гон, а ты на моей территории. Хреновенько, да?
Минхо сглатывает. Гон. Что это значит? Если память его не подводит, то... Блять.
— Что ты имеешь ввиду? — хрипит вампир, чувствуя, как заостряются его клыки и темнеет взгляд. Весной в дряхлых домах всегда так жарко, или это потому, что рядом с ним дико горячий оборотень?
Джисон хочет огрызнуться, но вместо этого трёт виски, а после указывает на своё возбуждение:
— Это значит, что я дико злой, потому что хочу трахаться. А ты на свою беду попался мне под руку в первый день цикла, да ещё и в брачный сезон. Я физически не смогу отпустить тебя целым и невредимым сейчас. Даже если бы хотел, — говорит недовольно и в конце на всякий случай добавляет, — а я не то чтобы горю желанием. Так что выбора у тебя нет.
Мышь проводит мелким язычком по клыкам. Её блестящий взгляд выражает что-то непонятное. Джисон никогда не понимал вампиров.
— То есть ты отпустишь меня, если я справлюсь с этим? — кровосос взглядом указывает на стояк. Джисон хмурится, но кивает. Влезать в пограничные проблемы с вампирами у него сейчас нет желания.
Зато влезать в конкретно этого вампира входит в его ближайшие планы.
— И как ты себе это представляешь, животное? — стервозно интересуется Минхо, хотя у самого во рту слюна образуется при мысли, что поработать с этим прекрасным членом предстоит действительно ему. — Мне прям своим мышьим ртом тебя удовлетворять? Через клетку? Ты смерти моей хочешь? Он же в меня не влезет так. А ещё скажи мне, ты зоофил, чтобы животных трахать?
— Что? Нет! — Джисон быстро мотает головой. — Святая Луна, что ты вообще такое говоришь! Бесстыдник!
— Кто тут ещё бесстыдник, — фыркает Минхо, но усмехается. На столько, на сколько вообще могут усмехаться мыши.
— Ну так что? Решим конфликт взаимовыручкой или как надо? — грубо спрашивает Хан, щетинясь и сжимая руки в кулаки.
На его бицепсах вздуваются вены, и Минхо облизывается.
— Не вижу тут никакой выгоды для себя, но так уж и быть, я тебе помогу, если выпустишь меня, — мышь почти мурлычет. Мурлычут, правда, обычно кошки, но у них тут совсем не обычная история.
Джисон недоверчиво щурится, прикидывая шансы удержать вампира, если тот решит выбраться. Но другого выхода, кроме как выпустить его из клетки, у него всё равно нет, так что Хану приходится согласиться.
— Я не верю тебе, но если попробуешь сбежать, знай, что я поймаю тебя и буду грубым, не исключаю вариант того, что ты в конце умрёшь. Уж извини, ты нарушил наши границы.
От чужого рычания у Минхо бегут мурашки. Этот оборотень такой заносчивый. Хочется трахнуть себя его членом, а затем перегрызть глотку, но пока доступен только первый вариант. К тому же, у Хо всегда есть вариант со стиранием памяти, так что...
— Ладно, ладно, животное, я понял, ты хочешь меня трахнуть без всяких сюрпризов, — закатив глаза, цокает старший. Джисон громко выдыхает от формулировки. — Ну вперёд, — вампир разводит крылья, — открывай клетку, волк. Обещаю, что не улечу. Можешь хоть все щели позатыкать.
Джисон недоверчиво щурится, а после начинает ходить по комнате, кропотливо затыкая каждую щёлочку разными тряпками. Минхо наблюдает за ним насмешливо, и это дико нервирует и без того заведённого оборотня.
— Ну что, волчонок, закончил? — скучающе интересуется мышь, подпирая крылом голову.
Озлобленный парень в последний раз проверяет комнату на наличие лазеек и с суровым видом возвращается к клетке.
— Если вдруг улетишь... — по новой предупреждает Хан.
— Да понял я, понял, не нуди, — нетерпеливо перебивает его Минхо, облизываясь.
С коротким выдохом, прищурившись, Джисон медленно поднимает защёлку. Вампир хищно жмурится, подозрительно смирно сидя, но проходит секунда, и он сбивает Джисона с ног резким выпадом, бойко кинувшись в лицо, и на ходу трансгресирует в человека. Хан даже моргнуть не успевает, когда оказывается лежащим на пыльном паркете с простреливающим болью позвоночником и чужими руками на своей груди. На секунду в его глазах мелькает страх при виде красной радужки вампира над ним, но потом, когда этот кровосос хищно облизывается, целясь взглядом в пульсирующую жилку на шее, к Джисону возвращается самообладание.
Минхо любовно гипнотизирует взглядом сонную артерию и параллельно елозит задницей, пытаясь найти удобную позу. Убить одним укусом он вряд ли убьёт, но вот крови будет много, да и оборотень подуспокоиться. Надо только...
Сделать выбор Минхо так и не успевает, потому что треск одежды на нём приводит его в чувства. Это на секунду пугает, а после... заводит.
— Ммм, волчонок, а ты первый настолько нуждающийся во мне любовник. Приятно, — мурлычет Ли и тихо охает, когда его уже голую задницу сжимают в ладонях, ощутимо сдавливая. — Ты, давай, когти-то не распускай, животное, я хоть и быстро регенерирую, но полосы мне на моей идеально-белой коже нахрен не сдались.
— Ты сам сказал, что регенерируешь, так какого хрена? И вообще, тебя зовут-то как? Меня вот — Джисон, — недовольно фырчит Джисон, потираясь о чужую мраморную кожу. Холодно, но, чёрт, приятно.
— Минхо, будем знакомы, — сладко протягивает вампир, а после закатывает глаза. — Тебе ещё секс нужен? Просто ночь как бы не вечная, а на солнце у меня аллергия, чисто держу в курсе.
Джисон заторможенно кивает, немного суетливо перекладывая руки на чужом теле.
— Есть какие-то ограничения? — интересуется он, облизываясь.
— Оу, ты решил о них поговорить? Как мило, Джисонни, а я думал, ты просто меня трахнешь, — ядовито усмехается Минхо, на что Хан обидчиво щетинится. — Тебе повезло, что я люблю пожёстче, животное. И не повезло, потому что я собираюсь выжать из твоего члена все соки.
С этими словами вампир молниеносно направляет чужой член в себя и быстро на него насаживается, в наслаждении выгибаясь. По лесной чаще разносится громкий волчий рык.
— Мхм, а ты.. х-ха-а, определённо хорош, Джисонни, — слегка порозовев, сообщает Ли на выдохе и с удивлением для самого же себя издает лёгкий скулёж, когда Джисон несдержанно толкается внутрь.
Младший довольно скалится, видя, как Минхо в шоке прикрывает себе рот.
— Кажется, мышке очень нравится мой член.
— Заткнись.
Джисон хмыкает, но замолкает, решив наконец перейти к делу. Его бёдра постепенно набирают темп, вколачиваясь до звона яиц в чужое тёплое местечко. Минхо плаксиво выдыхает на каждый толчок и поджимает пальцы на ногах от наслаждения. Давно ему не было настолько хорошо от проникновения. Чужие ладони на теле ощущаются до ожогов горячими, но Минхо не против, даже если кожа начнёт пузырится, он с Хана не слезет.
Джисон тем временем очень стремительно сходит с ума. Температура тела вампира не даёт ему сгореть заживо, но при этом лишь добавляет кайфа. У Минхо тонкое и хрупкое тело, его приятно держать в руках, пускай он и кажется хрупким, словно фарфор. Джисон уже оценил его силу и это, ну, очень возбуждает. Раньше Хан всегда спал лишь с омегами, которые не могли толком давать какой-то отпор ради азарта, гормоны мешали им и делали их податливыми. Джисон их за это не винил, омеги подходили для нежного и регулярного секса, но в гон Хан был для них опасен, что расстраивало. Однако для Минхо Джисон не представлял такой опасности. Быстрый, сильный и ещё быстрее регенерирующий, вампир совершенно не был против, чтобы его разорвали на части, да ещё и таким приятным способом. Джисон в каком-то смысле ему за это благодарен.
— Ахм... Блять, — Минхо откидывает голову назад, продолжая с нечеловеческой скоростью насаживаться на чужой ствол, чувствуя, как с каждым толчком его простата буквально взрывается от стимуляций.
Джисон выглядит под ним очень хорошо. Такой раскрасневшийся и довольно уязвимый. Минхо знает, что оборотню самому не набрать такую скорость, и это заставляет его чувствовать своё превосходство. Он покажет этому зверьку, что такое хороший секс, он трахнет его так, что тот всё...
— Аха! — Минхо вскрикивает, не сразу поняв, когда успел оказаться на полу, и вздрагивает мгновенно, потому что Джисон в него толкается. Толкается с размахом и очень глубоко.
Кажется, Минхо сойдёт с ума, это слишком хорошо.
— Думал быстренько кончить, так разогнавшись, вампирёныш? — Джисон произносит это в самое ухо очень низким голосом, и Минхо находит его до поджатых на ногах пальцев горячим. Он мог бы под этот голос кончить. Джисон, судя по всему, понимает это по его лицу. — Оу, похоже тебе не нужна для этого причина. Черт, выглядишь таким податливым. Кажется, тебе нравится, когда тебя используют, да? Многовековая игрушка для секса. Ты специально ходил в лесу, чтобы заполучить себе хороший член?
Минхо хнычет. Эти слова на него действуют слишком сильно. Лёгкое унижение ощущается головокружительно. Блять, он готов быть для него кем угодно, вот честно. Вот только, кажется, оборотень говорит такое только на пике возбуждения. Что-то Минхо подсказывает, что в обычное время Джисон бы смутился и был чересчур нежным. Это заставляет его ухмыльнуться.
— Наслаждайся этой игрушкой, пока у тебя гон, малыш, — сбито из-за частого дыхания мурлычет Минхо, — ведь после него у тебя не хватит смелости, чтобы меня поймать и отыметь.
Джисон рычит, и Минхо на секунду замечает, как на чужом лице образуется румянец. Очаровательно.
— После гона ты мне будешь не нужен, — пыхтит Хан и от злости начинает вбиваться активнее. Вены на его руках заставляют Минхо сглатывать, а звёзд перед глазами так много, что он скоро ослепнет.
Джисон вбивается всё бешеннее, набирая темп, и вампир начинает чувствовать это — набухающий узел внутри.
Ёбаный свет.
У Минхо клыки царапают губы, а язык вываливается наружу. Его буквально изнутри распирает. Эти волчьи штучки просто потрясающие.
— Давай, Джисонни, заполни меня. Жаль, твоя бесполезная сперма не сделает мне щенят, верно? — Минхо слабо усмехается, и почти сразу ощущает, как его слова подействовали на Джисона. Оборотень рычит и, глубоко толкнувшись, наконец изливается.
Финиш.
Минхо выплёскивается себе на живот, потому что ощущений для него слишком много. Чёрт, это впервые на его практике, когда он кончил так быстро.
Джисон валится ему на грудь, тихо поскуливая от того, как чужая задница сдавливает его член, и послушно ждёт, когда сцепка закончится. Минхо нежно гладит его по волосам, всё ещё приходя в себя. Организм его восстанавливается быстро, поэтому вскоре он уже становится способен думать о том, что Джисон на самом деле очень милый, когда лежит на нём вот так и когда пытается незаметно вылизывать его грудь. Он похож на щеночка сейчас: ласковый и уязвимый. Минхо это трогает, хотя он не очень любит собак.
Однако член этого волка ему действительно понравился, поэтому...
Джисон в шоке распахивает глаза, когда через несколько минут его переворачивают на спину и устраиваются у него между ног, начиная вылизывать успевший обмякнуть член.
— Что ты...
— Когда я говорил, что собираюсь выжать из тебя все соки, я не шутил, — Минхо опасно ухмыляется. — Второй раунд, волчонок. Ну же, я знаю, что ты тоже этого хочешь.
Член Джисона начинает твердеть, а глаза стремительно темнеют.
Ночь будет долгой.
***
Минхо уходит на рассвете, когда на небе появляются первые слабые розовые полосы восходящего солнца. Джисон тихо сопит на полу, пуская слюни себе на руку. Минхо пролежал с ним несколько часов после того, как тот вырубился, ощущая жар чужого тела. Ему было комфортно и до пустоты в голове хорошо. Однако всё хорошее имело особенность кончаться. Минхо нужно было идти. Джисон стал отличным приключением, но одноразовым. Друзьями они вряд ли бы стали, как и любовниками. Оборотни достаточно воинственный народец и с чужаками не ладят, Хана бы выперли из стаи за подобное, Минхо полегче, потому что в его семейке большинству насрать, с кем ты тратишь свою вечность, главное только чтобы им не прилетело, так что по всем критериям они не сходились.
Минхо не сильно по этому поводу парится, как ему кажется, да секс был хорош, но здесь очень далеко до каких-либо отношений, в конце концов у них абсолютно разный менталитет и разные ценности.
Минхо поджимает губы и, накрыв оборотня пледом, выходит из хижины, мгновенно срываясь в сторону своего замка.
Больше он оттуда в ближайшее время не выйдет.
***
Джисон жмурится от лезущего в глаза солнца и морщится, автоматически притягивая руку ближе к себе, вот только под рукой ничего и он просто дотрагивается до своей груди. В теле чувствуется приятная усталость, а возбуждение уже не так сильно давит на сознание. Глаза распахиваются, и Хан пару раз промаргивается, тряся головой. Информация медленно загружается в сознание, проигрывая картинки сегодняшней ночи.
Переспал с вампиром.
И не раз.
Блеск, Джисон. Просто блеск.
Оборотень хватается за голову, проскуливая и оттягивая с силой волосы. Ещё бы в чужую стаю заявился. Позорище. Вообще мозги потерял.
Хан слабо бьётся головой об стену, прежде чем начать потихоньку одеваться. Взгляд падает на множественные белые разводы на полу, из-за которых кончики ушей слегка жжёт, но это ощущение быстро сменяется пустотой в груди.
Почему он ушёл, ничего не сказав? Или хотя бы не отомстив?
Джисон рычит на самого себя за такие мысли. Ему всё равно на этого кровопийцу, не отомстил — вот и дурак, похуй ему — ну так Джисону тоже насрать.
Однако в грудине из-за этого ныть не перестаёт. Хан впервые проклинает свою волчью натуру за излишнюю привязанность. Ему стоит подышать свежим воздухом и поесть до следующего всплеска возбуждения, а не вот это вот всё.
Так оборотень и решает, перекидываясь в волка и выбегая в лес. Укус на загривке он не замечает.
***
— Минхо, прошла уже неделя с твоего похода в лес, а ты до сих пор как жмотяра ничего мне не рассказываешь, — упрекает его Феликс, сидя в дорогом винтажном кресле у камина и попивая вино. — Ты же знаешь, я бы отстал, если бы ничего такого в этом не было, но ты ходишь унылый уже восьмой день.
— Ничего не произошло, — упрямо хрипит Минхо. Феликс невпечатлённо цокает.
— От тебя псиной несло не за километр, конечно, но за метр точно, — вампир болтает в бокале жидкость, разглядывая разводы. — А ещё ты выглядел больно довольным и сытым, чтобы я поверил в то, что ты просто сожрал кого-то в лесу.
Минхо стискивает губы в тонкую полоску. Огонь в камине удивительно красиво трещит, знаете?
— Ты трахнул и укусил оборотня, Минхо, — утверждает Феликс, и старший Ли бросает в него полыхающий красным взгляд.
— Он трахнул меня, — поправляет он, проморгавшись.
— Я не про то, кто кого, — Феликс цокает. — Ты пометил его, не просто куснул.
Минхо отворачивается, нервно стуча аккуратными ногтями по столу. Ночь за окном такая красивая, самое лётное время. Тихое.
— И вот какого хуя ты всегда всё знаешь, — вздыхает вампир, залпом допивая свою порцию напитка.
Феликс только грустно усмехается и тоже делает глоток вина.
— Что планируешь с этим делать? — буднично интересуется он, прекрасно понимая, каково это.
Минхо делает вид, что ничего не понимает.
— Ничего. А что? — его голос звучит безразличным, но кто как ни его родной брат умеет читать его состояние.
— Хватит так себя вести, ты же знаешь, что сделал с ним, и тебе плевать? — Феликс громко приземляет бокал на стеклянный столик, его глаза ярко и весьма эффектно загораются зелёным, давя на совесть. Минхо чертыхается.
— Плевать? Мне? Блять, он просто мной воспользовался и убежал восвояси трахать своих многочисленных сородичей! А плевать тут мне?! — на его лице играют желваки, а глаза так ярко пылают красным, что огонь на их фоне тускнеет.
— Я более чем уверен, что ты мог от него сбежать. Даже со своими никудышными навыками ты в состоянии дать отпор или как минимум удрать. И вообще, знаешь, существует такая интересная вещь как язык. Инструмент для речи, держу в курсе. Ты им пробовал пользоваться? Потому что если вы даже не поговорили, то ты просто клоун, братец.
Минхо какое-то время молчит, а потом еле слышно бурчит.
— Окей, признаю, что я клоун, и признаю, что он мне понравился. Ну и что с того? Он оборотень, стайное существо. Хрен он предаст своих, чтобы попробовать быть со мной. Да и я понятия не имею, как работают эти их гоны. Вдруг он забыл бы меня на следующее же утро? Вот я и ушёл пораньше, чтобы это не застать, и... ну, возможно, укусил его... в шею. Что я ещё мог сделать, чтобы он помнил меня? Только так.
— Минхо, ты сказочный долбоёб, — заключает Феликс, закатывая глаза и качая головой.
— Не-не-не, это про твоего бойфренда, — парирует старший и хватается за сердце, когда перед ним возникает Хёнджин. — Помяни дьявола, блять... Хули ты так пугаешь?!
Хёнджин, возникший из воздуха в своём извечном дьявольском изяществе, только криво усмехается, улыбаясь Ликсу, и спокойно сообщает:
— Неприятно конечно прерывать вашу мозгопромывательную беседу, но там у наших ворот собака одна ошивается. И какая муха его укусила?
Минхо нервно усмехается. Действительно, какая же. А затем испаряется мгновенно, оставляя демона задаваться вопросом, что на этот раз с этим чокнутым произошло.
***
Джисон честно не знает что с ним, но последние ночи с той самой он проводит с образом Минхо перед глазами. По возвращении в племя Бан Чан почти сразу со смешком указал на его шею, сообщив, что его очевидно пометили, но когда Джисон посвятил его в то, кто именно это сделал, стало не до шуток. Не многие знали, что укус вампира создаёт некую связь жертвы с тем, кто его оставил. В зависимости от внутренних сил носителя укуса он может сопротивляться манипуляциям сильнее или слабее. Джисон какого-то хуя был абсолютно слаб. Возможно не столько духом, сколько перед самим Минхо. Это удручало, поэтому вскоре не без помощи вожака они отыскали ведьму, давшую отвар, расщепляющий вампирский яд.
Не помогло. Точнее, наверное помогло, но только с осознанием, что Джисон влип. По уши. В вампира.
И это было странно. Однако ничего с этим поделать не удавалось, поэтому Хан и решился на встречу и сейчас стоит у этих огромных готических ворот напротив треклятого замка и судорожно грызёт ногти, бродя туда-сюда.
— Волчонок?
Оборотень застывает, пытаясь не выпустить от взрывы эмоций свою сущность и не спалить, насколько волк внутри сходит от звука чужого голоса с ума.
Джисон оборачивается медленно, но скрыть своё глупое, абсолютно влюбленное и преданное выражение лица не может. А вампир этот чертов ухмыляется, смотрит так высокомерно и вместе с тем понимающе, что хочется его не только обнять и поцеловать, но и приложить о какую-нибудь поверхность.
— Снова нужна помощь? — интересуется Ли, красный в его глазах только больше разгорается. Джисона это явление завораживает, а вампир тем временем подходит ближе, к самому уху и по-кошачьи хитро шепчет: — Если догонишь, я весь твой...
И кто такой Хан, чтобы не принять вызов?