За бортом корабля темно, темно уже много дней. Лет, если быть точнее. Ведь Земля далеко, мы покинули ее еще в 3041. Какой абсурд – так четко измерять время, когда разум, словно этот космолет, погружен в зыбучую тьму, а мысли путаются, вторя траекториям метеоритов, пролетающих мимо.
Тебя нет вот уже почти тысячу лет. Твое тело разложилось, кости сгнили, а частички кожи разлетелись по ветру, делая тебя частью нового прекрасного мира, что ты создала.
Тебя нет 976 лет, и все что мне осталось – поросший плющом скафандр и металлический цветок с двоичным кодом, будто нарочно выращенный ГЕЕЙ на твой могиле.
Тебя нет 356484 дня, ведь как бы я не умоляла о прощении, как бы не просила улететь, пусть не ради нас, но ради будущего колонии Одиссеи – ты осталась, веря в успех Нового Рассвета, в спасение планеты и расы.
Тебя нет 48 часов, ведь на самом деле я потеряла тебя, лишь заглянув в треснувшее стекло скафандра и увидев пустые глазницы черепа. Потому что тоже верила, что ты окажешься права. И чума Фаро сгинет, и машины восстановят Землю, и мы снова встретимся... Если Зениты научились продлевать жизнь, то ты уж точно найдешь способ, верно?
И мы встретились.
Я открываю глаза. Мой криосон длился 6 лет, но для меня прошло одно мгновение, поэтому мысль об утрате свинцовой пулей буравит мозг.
Да, тебя нет, но…
Она лежит в соседней криокамере: у девчонки те же зеленые глаза, то же упрямое желание остаться и спасти вновь умирающую планету, папиллярные линии, идентичные твоим.
И теперь – столь же сильная ненависть ко мне.